Мечи с севера - Триз Генри - Страница 5

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая

Феодора произнесла тонким голосом:

– Вот человек, который отныне будет вашим хозяином, чужестранцы. Это ваш командир, мой родич Георгий Маниак. Вы обязаны во всем повиноваться ему, подобно рабам.

Харальд устремил на стратега холодный взгляд, надеясь заставить его отвести глаза. Но тот ответил ему столь пристальным взором, что викинг на какое-то мгновенье даже усомнился, что сможет выдержать его.

Маниак вдруг спросил зычным басом:

– В скольких сражениях вам доводилось биться?

Харальд постарался подсчитать, но не смог. Уж больно много раз они рубились с данами, с восставшими крестьянами, с вендами… Всего не упомнишь. Часто это были даже не битвы, а просто стычки.

Наконец, он сказал:

– Думаю, в двенадцати, плюс-минус одна-две. Воины ведут счет битвам не так усердно, как своему жалованию.

Георгий Маниак злобно ухмыльнулся:

– Жалование вы будете считать через месяц, не раньше. Сначала нам надо узнать, чего вы стоите. А теперь скажите, сколько раз вы бежали с поля боя в этих двенадцати великих битвах?

Харальд заскрежетал зубами, так что Ульв начал было опасаться, что он их себе переломает.

– Если ты, ромей, хочешь насмехаться надо мной, пойдем выйдем куда-нибудь, где можно развернуться.

Маниак как будто и не слышал этих слов. Он холодно спросил:

– Сколько человек вы убили?

На сей раз ему ответил Халльдор:

– У меня на родине считают, что воину не к лицу хвалиться своей удачей. Это тут, в Миклагарде, молодые петушки горланят на чем свет стоит. В Исландии орел молча делает свое дело.

Стратиг обернулся к Феодоре и сказал:

– Всемилостивейшая, я думаю эти трое нам подойдут. Они во многом похожи на тех, что уже показали себя отличными воинами. Суровый климат чудесным образом закаляет дух и тело северян.

Он поклонился и вышел через ту же потайную дверь, через которую вошел. Феодора улыбнулась Харальду и сказала:

– Ступайте. Да не забудьте начистить до блеска свое оружие. Командир не всегда будет с вами так же милостив, как сегодня.

Когда они вышли в коридор, Ульв заметил:

– Может быть я ошибаюсь, братья, но по-моему этот Маниак доставит нам немало хлопот.

– Эх, оказаться бы сейчас на Днепре! И чтобы доски палубы под ногами да свежий ветер в лицо, – отозвался Халльдор.

Харальд рассмеялся, положив руки на плечи своим названным братьям:

– Ну вот, не хватает нам еще пугаться этого душного старого дворца и какого-то там коротышки в золотом панцире. Пойдемте-ка лучше повеселимся.

И они двинулись в обратный путь по темным переходам, приводя одетых в черное дворцовых прислужников в немалое изумление своим жизнерадостным смехом.

Харальд и его дружина разместились в имперской казарме с максимальными удобствами, хотя для этого им сначала пришлось убедить остальных пять сотен варягов, что с ними шутки плохи. В первый вечер им пришел на помощь оркнеец Эйстейн сын Баарда и команда его драккара «Боевой Ястреб». В свое время Эйстейн позаимствовал у Олава, сводного брата Харальда, плащ и пару башмаков, Да так и не успел вернуть: Олав погиб в битве при Стиклестаде. Так что, помогая Харальду, он как бы возвращал долг покойному другу. Эйстейн добился, чтобы вновь прибывшие получили широкие ложа поближе к окнам и место за столом в пяти шагах от двери на кухню. По его словам, большего он сделать не мог.

Эйстейн рассказал Харальду, что варяги из англичан – народ в общем-то спокойный, если только не напьются по случаю какого-нибудь своего праздника, а вот данам и нормандцам[8] совершенно нельзя доверять. На это Харальд ответил:

– Мне уже доводилось встречать и тех, и других. Люди как люди. С ними можно поладить, если сам ведешь себя по-людски. У меня есть друзья даже среди желтолицых пацинаков, хоть я и не знаю их языка. Но я рад, что ты такого мнения об англичанах. Однажды, когда войду в силу, я отправлюсь к ним посмотреть, не придется ли мне впору английская корона.

Эйстейн сын Баарда, рассмеялся:

– Дай мне знать, когда поплывешь в Англию. Мне всегда хотелось стать там графом.

Харальд кивнул:

– Даю тебе слово, что сделаю тебя графом, как воссяду на английский престол. И своих названных братьев, Халльдора сына Снорре и Ульва сына Оспака, тоже. Эта страна дряхлеет на глазах, вливание свежей крови пойдет ей на пользу.

Стоило ему произнести эти слова, как могучего сложения одноглазый варяг, вдруг встал из-за стола и, подойдя к Харальду, толкнул его в грудь раскрытой ладонью так, что тот едва удержался на скамье.

– Меня зовут Гирик, я из Личфилда, что в Мерсии, – сказал он. – Ты, небось, слыхом не слыхивал, что есть такое селение, Личфилд?

Глянув на здоровенную красную ручищу нового знакомца, Харальд проговорил:

– А я было подумал, что это Тор спустился к нам из Валхаллы[9]. Не часто мне доводилось встречать богатырей вроде тебя, Гирик из Личфилда. Так что же ты хочешь мне сказать?

– Я англичанин, – ответил тот, – и, поверь мне, что ты раньше вырастешь семи футов росту, чем займешь английский престол.

– Я быстро расту, – миролюбиво заметил Харальд. – Но я послушаю твоего совета и подожду, пока буду нужного роста.

И он повернулся к столу, вместе с Эйстейном сыном Баарда, поскольку слуги как раз внесли в залу подносы с горячими колбасками и ячменным хлебом. Но англичанин вдруг ухватил его за плечо и рывком повернул к себе.

– Вот этой самой рукой я сразил графа Годвина, – проговорил он. – А раз справился с ним, и с тобой справлюсь. До приезда сюда я был кузнецом. Много боевых коней подковал я, и ни один из них не шелохнулся, пока я не закончил работу.

Ульв и Халльдор придвинулись поближе, но Харальд знаком приказал им не вмешиваться.

– Послушай, Гирик из Личфилда, я почувствовал тяжесть твоей руки, сразу видно, что ты был кузнецом, – мягко сказал он. – Но сейчас будь паинькой, возвращайся к своей трапезе. А то еще вляпаешься в такое, о чем, стоя за наковальней, и слыхом не слыхивал.

Произнося эти слова, он по-дружески улыбался Гирику, а его руки так и оставались заложенными за поясной ремень. Гирик из Личфилда вдруг ударил его кулаком. Харальд чуть отклонился в сторону, так что удар пришелся ему вскользь по плечу, и сам дважды рубанул англичанина ребром ладони по шее. И тут же отступил назад, чтобы тот мог беспрепятственно упасть.

Когда Гирик пришел в себя настолько, что мог сидеть, и принялся трясти головой, чтобы в ней прояснилось, Харальд промолвил, склонившись над ним:

– Мы называем такой удар «Поцелуй Тора». Он может прийтись очень кстати, когда под рукой нет боевого топора. Когда-нибудь, когда у тебя будет время, я научу тебя этому приему. Мне кажется, что такому как ты, он может очень и очень пригодиться.

Трое варягов подняли Гирика, но он не мог стоять без посторонней помощи, так что его усадили на скамью поближе к подносам с колбасками, чтобы он смог поесть.

Он сказал Харальду:

– Граф Годвин был ничто в сравнении с тобой, норвежец. И когда ты отправишься завоевывать английскую корону, я буду сражаться на твоей стороне, если, конечно, ты примешь меня.

Харальд утихомирил его, засунув в рот кусок кровяной колбасы.

– Приму, Гирик из Личфилда. Боюсь, однако, что я уже наобещал довольно графств. Тебе придется довольствоваться кузней в Личфилде.

С этой минуты не было у Харальда в Миклагарде друга преданней Гирика, которого знали и побаивались повсюду в городских тавернах и игорных домах. Видя, что Гирик подружился с Харальдом, прочие варяги из англичан тоже поклялись во всем поддерживать норвежца. Харальд и сам еще не догадывался об этом, но те два удара ребром ладони дали ему в полное распоряжение целую армию.

• Предыдущая
• 5/44
• Следующая