На линии огня. Слепой с пистолетом - Коллинз Макс Аллан - Страница 16

— Привет… Это Салли, — произнес один голос, пока другой хихикал позади. А затем хихикающий голос добавил: «И Пэм»…

А потом Салли быстренько выпалила: «Скорее всего, мы где-нибудь развлекаемся…»

И Пэм продолжила: «Или вздремнули дома!»

— Последняя точка, — сухо заметил Лири в умолкшей комнате и широко улыбнулся. Он всегда находил время для шутки.

Дэйв говорил что-то для Салли, когда Лири уже ушел.

Улица оставалась пустынной. Он вернулся в свой нанятый автомобиль и поехал с открытыми окнами, наслаждаясь свежим ветром, ерошащим волосы его черного парика, колеблющим листья пальм. Все было почти как в отпуске.

Почти.

Несколько дней миновало со времени двойного убийства в Санта-Монике. Ничего не слышавший о нем Хорриган сидел за своим рабочим столом в зале отдела охраны президента. Зазвонил телефон. Просматривая график передвижений президента на ближайшую пару дней, Хорриган, не щадя, привычным жестом снял трубку. С его рабочего места были прекрасно видны и ряды экранов наблюдения за Белым домом и собственно Западное крыло на другой стороне Западного Административного проезда.

— Хорриган, — сказал он.

— Фрэнк?

— Бут.

Хорриган привстал и отчаянно замахал рукой, чтобы привлечь внимание агентов поблизости. Первой отреагировала Лилли, и он прошептал: «Это он», а затем заговорил в трубку мягко, почти тепло:

— Да, Бут.

— Я надеюсь, что ты не очень сердишься, что я звоню тебе на службу, — ответил вежливый, почти шепчущий голос. — Просто… да, я был здесь по соседству и подумал, что было бы неплохо немного поговорить.

Пока он говорил, Хорриган закрыл трубку ладонью, чтобы скрыть шум от необычайной активности, развитой агентами по поводу звонка. Несколько человек, в том числе Лилли и Д’Андреа, зашедший, чтобы посоветоваться с Хорриганом, окружили его стол, а другие рванулись к соседнему столу, за которым эксперт по электронике Кардуччи бросился приводить в порядок подслушивающее и следящее оборудование, предназначенное для такого рода непредвиденных обстоятельств.

— Всегда рад тебя слышать, Бут, — произнес Хорриган.

— Тебя это не беспокоит? Ну то, что я звоню тебе в офис? Я бы не желал причинять тебе неприятности.

— Ты шутишь? Эй, так если ты действительно поблизости, зашел бы.

Лилли и другие припали к наушникам, которые раздал юркий Джим Окура из отдела расследований, ассистировавший Кардуччи.

— Я бы очень хотел, Фрэнк, — ответил Бут, — на самом деле, я почти мечтаю об этом. Встреча с тобой… ну да, это как раз то, о чем я постоянно думаю.

— Правда?

— Конечно. Ведь кроме всего… У нас так много общего.

Всполошенный Сэм Кампанья выскочил из своего кабинета и остановился рядом с Лилли, Окура протянул ему пару наушников.

— Что же я могу иметь с тобой общего, Бут? Я просто не вижу это общее, без обид.

— Ты должен видеть это. Это же так просто. Ясно как день.

— Да?

Он даже почувствовал недоверие Бута.

— Мы оба готовы отдать свои жизни за президента, — сказал Бут

Сглотнув, Хорриган посмотрел на остальных слушающих агентов. Воцарилась гробовая тишина.

— Мы оба — честные люди, способные люди, — продолжал Бут, — и нас обоих предали те люди, кому мы верили.

— Я не помню, чтобы кто-то предавал меня.

— Так было, Фрэнк! Как хотя бы насчет проклятой комиссии Уоррена? Она же признала твою деятельность совершенно несостоятельной. Хотя у них не было для этого ни малейших оснований.

Стрела острой боли буквально пронзила мозг Хор-ригана. Лилли вновь смотрела на него с симпатией, а Сэм с сожалением. Хорриган отвел глаза и уткнулся в стол, а из трубки все раздавался сумасшедший и жестокий бред.

— Они раскритиковали тебя и других агентов, — мурлыкал Бут, причудливо комбинируя в тоне сочувствие и презрение, — за то, что вы якобы выпивали в предыдущий вечер. Можно подумать, что Кеннеди был бы жив сегодня, если бы Фрэнк Хорриган в тот день улегся в кроватку в 10 часов! Почему, это же просто смешно.

— Возможно, они были правы, — сказал Хорриган совершенно искренне.

— Нет, нет, Фрэнк… это же чушь. Ты же хотел, чтобы президент ехал в крытом лимузине. Ты же умолял своего дружка… «Джек, Джек»… Я даже слышу, как ты говорил это: «Джек, ты должен позволить охране находиться впереди и по бортам твоего дурацкого лимузина!» Но нет. Он был политиком. Наш вихрастый симпатичный мальчуган.

Хорриган выстрелил глазами в Кардуччи за электронным пультом, его взгляд словно молил: «Ну когда же ты засечешь этот затраханный звонок?» Кардуччи в наушниках закивал головой, точно уверяя: «Сейчас, сейчас мы его заполучим».

— Он же не позволил тебе нормально работать, твой дружок Джек, не правда ли? Он должен был понимать. Он знал, что не был мистером Любимчиком в Техасе. Он знал, что по меньшей мере с полдюжины группировок желали его смерти. Знаешь, что я думаю, Фрэнк?

Неохотно он спросил: «Что ты думаешь, Бут?»

— Я думаю, что у него было желание смерти. Я думаю, что он хотел подохнуть, подобно своему старшему брату Джо, героически. Все старички тащились тогда от Джо. И я думаю, что Джеку было наплевать на то, что его смерть разрушит жизнь тебе… или, там, вгонит страну в смуту. Нет. Он был самовлюбленным ублюдком. Его собственная слава была его желанной, его единственной целью. А как ты думаешь, Фрэнк? Мммм?

Сердце Хорригана колотилось и готово было выскочить из грудной клетки. Он вспоминал ехидное замечание Харри Сарджента о том, что Бут умеет разбередить ему душу. Сарджент был прав, и Хорриган обязан был хранить спокойствие.

— Прекрасно, у тебя есть право на собственное мнение, Бут, — сказал он, впившись глазами в Кардуччи, а тот почти не колебля воздух, шептал: «Еще бы несколько секунд».

Лилли кусала пальцы, в ее глазах стояли слезы.

— Я думаю, это больше, чем просто мнение, Фрэнк. Тебя предали так же, как предали меня.

— Да, так кто же тогда предал тебя?

Хорриган услыхал, как Кардуччи прошептал Окуре: «Не думаю, чтобы сейчас он использовал свои примочки…»

А в ухе все также бубнил голос Бута, все тем же безжалостно бесстрастным тоном.

— Те же люди, Фрэнк. Те же самые люди, что предали тебя… они предали и меня. Это часть того, что нас связывает. Но знаешь что, Фрэнк? Я даже не сержусь, нисколько.

— Нисколько?

— Мой час еще придет, неизбежно. Вопрос в другом… Наступит ли твой?

— А кто сказал, что я жду его, Бут?

— Ты же понимаешь, о чем я? — и он захихикал в трубку. — Я думаю, что ты вляпался в дерьмо куда глубже, чем я…

Хорриган изо всех сил стиснул микрофон трубки. Он не прошептал, а скорее резко выдохнул Кардуччи:

— Сколько еще, твою мать, я должен выносить эту сволочь?

Глаза Кардуччи вспыхнули.

— Боже! — воскликнул он, и вполголоса добавил. — Он прямо через дорогу! Лафайет-парк! Задержи его!

Зал ожил. Кампанья был уже на пульте, мельком раздавая приказы, агенты набрасывали плащи, брали оружие.

— Бут? — спросил Хорриган.

Из трубки доносился столь же навязчивый, как и вкрадчивый голос Бута, долгий гудок.

Он бросил трубку на стол и ринулся к двери, пробивая себе дорогу вперед. Каблуки обрушивались на мраморный пол и наполняли эхом древний коридор. Хорриган, Д’Андреа, Лилли и два других агента друг за другом влетели в холл, едва не сбив с ног совершенно перепуганную пожилую секретаршу.

С револьвером в боевой готовности в руке, Хорриган почти скатился с гранитных ступеней Старого административного здания, остальные бежали за ним. Внизу к ним присоединилась пятерка агентов Секретной службы в форме. Прохладный осенний ветерок подталкивал их в спину, освежал, как глоток родниковой воды. И хоть сердце выпрыгивало из груди, Хорриган чуял запах победы, он мог достать этого ублюдка сейчас!

С Хорриганом во главе группа выскочила на авеню Пенсильвания. Один из людей в форме взял на себя роль автоинспектора, без свистка он перегородил дорогу, и завизжали тормоза, и брань посыпалась с водительских мест.