Шибуми - "Треваньян" - Страница 59

• Предыдущая
• 59/124
• Следующая

Стояла ранняя осень, четвертая осень, которую Хел проводил в камере тюрьмы Сугамо. Опустившись на колени перед своим столиком-кроватью, он погрузился в распутывание какой-то трудной проблемы баскской грамматики. И вдруг почувствовал легкое покалывание у корней волос на затылке. Подняв голову, он сосредоточил внимание на своих ощущениях. Аура человека, который приближался сейчас к его камере, была ему незнакома. За дверью послышались какие-то звуки, и она медленно открылась, Вошел улыбающийся охранник с треугольным шрамом на лбу; Николай ни разу не видел и не ощущал этого человека. Охранник откашлялся:

– Пожалуйста, пойдемте со мной.

Николай нахмурился. Охранник вежливо обращается к заключенному? Он не спеша собрал все свои записи, закрыл книгу и только после этого встал. Он сказал себе, что должен сохранять спокойствие и быть начеку. В этом небывалом вторжении в его обычный распорядок могла таиться надежда… или опасность. Он поднялся с колен и вышел из камеры, сопровождаемый вежливым охранником.

– Мистер Хел? Рад познакомиться с вами.

Элегантный молодой мужчина встал, чтобы пожать руку Николаю, когда тот вошел в комнату для посетителей. Контраст между его отличным, с иголочки костюмом от “Айви Лиг”, дополненным узеньким, модным галстуком, и мятой серой тюремной одеждой Николая был не более разительным, чем между их внешностью и темпераментами. Добродушный агент ЦРУ был крепким, атлетического сложения человеком, из тех, кто, едва успев познакомиться, начинает называть вас по имени и хлопать по коленке, – черты, отличающие всех американских торговцев. Хел, поджарый, худощавый, весь состоящий из мускулов, держался сдержанно и отстранение. Агент, известный тем, что сразу же умел завоевывать доверие, был существом, брызжущим трескучими словами и здравым смыслом. В характере Хела были сосредоточены полутона и тонкости скрытого смысла, лежащего в глубине. Они стояли друг против друга, как стенобитное орудие и острая, разящая рапира.

Агент кивнул охраннику, чтобы он вышел и оставил их вдвоем. Хел опустился на краешек стула; три года его единственным сиденьем была железная койка, и он отвык сидеть откинувшись на спинку стула и расслабившись. После четырех лет вынужденного молчания он находил светскую болтовню агента не столько досадной, сколько неуместной.

– Я попросил, чтобы нам принесли чай, – заговорил агент с той грубоватой простотой, которая, как он заметил, всегда благоприятно действует на людей, вызывая ответное доверие. – Нужно отдать должное японцам – это то, в чем они непревзойденные мастера, – умеют они приготовить хороший чай; как говорят мои друзья-англичане, “прекрасный тща-ай”, – он попытался воспроизвести характерный акцент лондонского кокни, но у него ничего не вышло, и он сам рассмеялся своей неудаче.

Хел смотрел на него молча, получая некоторое удовлетворение оттого, что американец был явно потрясен следами побоев на его лице; поначалу тот смущенно отводил взгляд в сторону, потом справился с собой и заставил себя смотреть на Николая прямо, стараясь и виду не показать, что ему неприятно.

– Я вижу, вы в отличной форме, мистер Хел. Я ожидал, что физическая неподвижность отразится на вашем самочувствии. Правда, у вас есть одно немаловажное преимущество. Вы не переедаете. Если хотите знать мое мнение, большинство людей переедает. Наш старина организм работал бы куда лучше, если бы в него не загружали столько пищи, сколько люди, как правило, считают нужным загружать. Мы ведь постоянно что-то жуем, засоряя свой желудок всякой дрянью, вы согласны со мной? А, ну вот, наконец-то! Вот и чай!

Вошел охранник с подносом, на котором стоял толстенький круглый чайничек и две японские чашечки без ручек. Агент разливал чай неуклюже, как добродушный, желающий услужить медведь, очевидно считая, что отсутствие изящества – главный признак мужественности. Хел принял от него чашку, но не прикоснулся к ней.

– Ваше здоровье! – произнес агент, отпивая глоток. Он потряс головой и засмеялся. – Думаю, вы не говорите “Ваше здоровье!”, когда пьете чай. Что вы говорите в таких случаях?

Хел поставил чашку на стол.

– Чего вы хотите от меня?

Агент, имея достаточный опыт бесед с глазу на глаз, почувствовал холодок в тоне Николая и, следуя затверженным правилам, тут же дал задний ход:

– Полагаю, вы правы. Лучше нам сразу перейти к делу. Послушайте, мистер Хел, я ознакомился с вашей историей, и если вы спросите меня, что я о ней думаю, то я вам отвечу одно: глухо, как в танке. Во всяком случае, это мое личное мнение.

Хел поднял глаза и в упор посмотрел прямо в честное, открытое лицо агента. Подавляя в себе желание броситься вперед и разбить, размозжить, расквасить улыбающуюся физиономию, он снова опустил глаза и сказал:

– Значит, это ваше личное мнение? Широкая улыбка агента медленно погасла. Хватит, не будет он больше вилять, ходить вокруг да около. Он выскажет все начистоту. Ему вспомнилась одна хорошая поговорка, которую он выучил, когда проходил курс умения убеждать: “Не пренебрегай правдой. При правильном обращении она может оказаться эффективным оружием, Но и не забывай, что это оружие может затупиться, если использовать его слишком часто”.

Наклонившись вперед, он проговорил искренне и доверительно:

– Думаю, я могу вызволить вас отсюда, мистер Хел.

– Какой ценой? Чем мне придется за это платить?

– Разве это имеет значение?

Хел на мгновение задумался.

– Да.

– Ладно. Нам нужно провернуть одну работенку. Вы можете это сделать. Взамен вы получите свободу.

– Я и так свободен. Вы хотите сказать, что заплатите мне моим освобождением.

– Как вам угодно.

– Какого рода освобождение вы мне предлагаете?

– Что?

– Освобождение для чего?

– Мне кажется, я не совсем вас понимаю. Освобождение, парень, – свобода! Ты сможешь делать что хочешь, идти куда захочешь!

– А, понятно. Вы предлагаете мне гражданство и значительную сумму денег?

– Хм… Нет. Я имел в виду… Послушайте, я уполномочен предложить вам свободу, но никто не говорил мне ничего ни о деньгах, ни о гражданстве.

– Позвольте мне удостовериться, что я понял вас правильно. Вы предлагаете мне возможность вновь бродить по Японии, в любую минуту подвергаясь опасности быть арестованным, не имея гражданства ни одной страны и обладая свободой идти куда угодно и делать что угодно из того, что не стоит денег. Так?

Хел получил некоторое удовольствие, видя замешательство агента.

– Э… Я сказал только, что вопрос о деньгах и о гражданстве пока не обсуждался.

– Ясно. – Хел встал. – Почему бы вам не прийти снова, когда вы проработаете все детали вашего предложения?

– А вы не хотите спросить, какое задание мы намерены вам поручить?

– Нет. Полагаю, оно будет предельно трудным. Очень опасным. Скорее всего, убийство. Иначе вы не были бы здесь.

– О, я не стал бы называть это убийством, мистер Хел. Мне не нравится это слово. Это скорее… скорее сродни подвигу солдата, который, сражаясь за свой идеалы, убивает одного из врагов.

– Вот я и говорю – убийство.

– Конечно, вы можете остаться при своем мнении.

– Непременно останусь. До свидания.

Агенту уже начинало казаться, что им вертят, как хотят, что он в руках у этого человека, хотя весь опыт его предыдущей деятельности сводился к тому, что вертел людьми именно он. Тем не менее он, отступая, опять надел на себя защитную маску доброго малого, этакого рубахи-парня.

– Ладно, мистер Хел. Я поговорю с моими начальниками; посмотрим, что можно для вас сделать. Вы ведь знаете, я на вашей стороне. Послушайте-ка! Я ведь вам даже не представился – ну и дела! Приношу тысячу извинений.

– Не утруждайте себя. Меня не интересует, кто вы.

– Ладно, будь по-вашему. Но примите мой совет, мистер Хел. Не упускайте этот шанс. Знаете, счастливый случай не стучится в дверь дважды.

– Глубокомысленное замечание. Вы случайно не собираете афоризмы?

• Предыдущая
• 59/124
• Следующая