Санкция Айгер - "Треваньян" - Страница 29
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
– Ну нет, старина, тебе надо еще основательно поужинать.
Постоянно рискуя упасть в тарелку носом, Джонатан, тем не менее, умял большой бифштекс и салат. В эту ночь он заснул, не прибегая к своему привычному снотворному – статье о Лотреке.
На другое утро (если половина четвертого заслуживает подобного наименования) все его суставы были словно залиты цементом и болели немилосердно. Но к половине пятого они с Беном уже были на тропе. Это была другая тропа, заметно круче, и снова примерно на полпути Бен препоручил его Джордж Хотфорт. И вновь он повлекся за ее покачивающимися бедрами, бормоча проклятия в адрес своей боли, жары, дрожи в ногах и всех индейцев на свете. И вновь при каждой остановке насмешливые и презрительные глаза Джордж безмолвно наблюдали за его мучениями.
Обед, купание и ближе к вечеру – снова в гору.
И так на другой день, и на следующий, и на следующий.
Навыки скалолаза возвращались к нему быстрей, чем он смел надеяться и чем хотел бы признать Бен. К шестому дню он уже наслаждался тренировкой и постоянно держался рядом с Джордж, не отставая. Каждый день они забирались выше и круче, преодолевая за одно и то же время все большее расстояние, и теперь Джонатан нередко шел впереди, а Джордж – следом. На седьмой день он, взобравшись на глиняный нанос, оглянулся и увидел (о радостное зрелище!) бусинки пота на лбу Джордж. Добравшись до него, она села на землю, тяжело дыша.
– Ну давай-ка, Джордж! – взмолился Джонатан. – Мы же не можем здесь всю жизнь сидеть. Вперед, вперед! Пошевеливай задницей!
Поскольку она ни разу не произнесла ни слова, у Джонатана вошло в привычку обращаться с ней так, будто она ничего не понимает. Джордж оценивающе посмотрела на поросший лишайником утес, нависший прямо над ними, и покачала головой. Ее хлопковая рубашка потемнела от пота под мышками и возле карманов, где ее грудь плотно соприкасалась с тканью. Впервые за все время она улыбнулась ему и стала спускаться по тропе.
Никогда раньше она не сопровождала его до самого пансионата, но на сей раз, пока Джонатан принимал душ, она долго разговаривала о чем-то с Беном. А за обедом на столе появилось ведерко для шампанского с полудюжиной бутылок пива во льду, и Бен сказал Джонатану, что первая фаза “втяжки” завершена. “Кроссовочная” работа кончилась. Комплект горного снаряжения для него уже готов, и завтра утром они отправляются поработать на скальных стенах.
Вторые полдюжины были выпиты в комнатах Бена, где тот изложил Джонатану план на ближайшие несколько дней. Они начнут на простых стенах, не выше десяти-пятнадцати футов над осыпью, чтобы Джонатан снова почувствовал скалу. Как только Бен будет удовлетворен его успехами, они поднимутся повыше и почувствуют под собой хоть пустяшную, но бездну.
Согласовывая планы, мужчины разговаривали и пили пиво целый час. Глядя на радость друга, дорвавшегося до холодного пойла, в котором ему было отказано в течение всей первой фазы подготовки, Бен ощущал эту радость как свою. Сам он говорил, что не может доверять никому, кто способен долго жить без пива.
Уже несколько дней Джонатан сознавал, что его окрепшее тело полнилось желанием физической любви – не эмоциональной потребностью, а физиологической необходимостью. Именно по этой причине он спросил Бена нарочито небрежно:
– У тебя с Джордж что-то есть?
– Что? О, нет! – Бен даже покраснел. – Побойся Бога, я ж ее на двадцать пять лет старше. А с чего ты вдруг заинтересовался?
– Да ни с чего. Просто истекаю здоровьем и спермой. А тут она подвернулась, и способности по этой части у нее, похоже, немалые.
– Ну что ж, она взрослая девушка. Думаю, она вольна пойти с кем захочет.
– Это может оказаться не так-то легко. Не могу сказать, что она меня сильно обременяет своим вниманием.
– Брось, ты ей очень симпатичен. Ты бы слышал, как она о тебе говорит.
– Она вообще с кем-нибудь, кроме тебя, говорит?
– Нет, насколько мне известно. – Бен прикончил бутылку одним мощным глотком и откупорил другую. – Смешно как-то, – заметил он.
– Что смешно?
– Что тебе хочется Джордж. Учитывая то, как она тебя гоняла, скорее, можно было бы ожидать, что ты ее возненавидишь.
– Пути подсознания неисповедимы. Может быть, в душе я, сам не сознавая, лелею картину того, как я ее пронзаю – втыкаю кинжал или что-то вроде.
Бен посмотрел на Джонатана даже с каким-то подобием испуга.
– Знаешь что, старик? Мне кажется, что в глубине души у тебя есть все задатки настоящего негодяя. Я, пожалуй, не хотел бы оказаться с тобой наедине на необитаемом острове, когда запас еды ограничен.
– Не беспокойся. Ты же друг.
– Неужели у тебя есть враги?
– Немного.
– И неужели кто-то из них еще жив-здоров?
– Один. – Джонатан немного подумал. – Нет, двое.
* * *
Пива было выпито изрядно, и Джонатан заснул быстро. Сон о Джемайме начался, как и каждую ночь, обманчиво нежно: вновь повторялась вся последовательность их отношений, начиная со знакомства в самолете. Внезапные появления мерзкого лица Дракона, как мгновенные врезки в фильме, никогда не длились настолько долго, чтобы Джонатан успел проснуться в ужасе. Мерцающие фонари-“молнии” растворились, преобразившись в арлекинские блестки. Арка, описанная огоньком ее сигареты, тлела во тьме. Он потянулся к ней, и она была такой настоящей, что он ощутил трепет прикосновения, проведя ладонью по мягкой коже ее упругого живота. Он ощутил ответное давление живота на ладонь – и тут жепроснулся! Он даже не успел приподняться, а Джордж крепко-накрепко притянула его к себе, обнимая сильными руками, обвиваясь сильными ногами вокруг его ног. У ее глаз тоже был азиатский разрез, и подстановка оказалась вполне возможной.
Он проснулся после пяти. Из-за недавно выработанной привычки столь позднее пробуждение вызвало у него чувство вины. Но потом он вспомнил, что сегодня они будут работать на скалах, а там до свету делать нечего. Джордж уже ушла. Ушла так же тихо, как и пришла. Онемелость в нижней части спины, блаженная пустота в чреслах и простыня, чуть отдающая щелочью, напомнили ему о ночи. Когда она уходила, он не спал, но притворился спящим, опасаясь, что его призовут повторить еще раз.
Моясь под душем, он поклялся себе, что будет пользоваться этой девицей в щадящем режиме. Если он даст ей волю, то через две недели определенно попадет в дурдом. Оргазм у нее случался быстро и часто, но полного удовлетворения она не получала никогда. Секс для нее не был ласковым и последовательным чередованием задач и решений, это была бесконечная гонка от одного взрыва наслаждения к следующему – плато ощущений, на котором надо удерживаться, а не ряд вершин, на которые надо восходить. Если партнер проявлял малейший намек на усталость, она просто вводила вариации, рассчитанные на то, чтобы обновить его интерес и подхлестнуть его энергию.
Как навыки плавания, так и навыки скалолазания никогда не забываются, если раньше были хорошо усвоены. Но Джонатан понимал, что ему еще предстоит выяснить, какие новые пределы поставили его сноровке и силе духа те несколько лет, когда он старел и бездействовал.
Опытный альпинист может подниматься по стене, к которой нельзя прижаться. Размеренный, заранее просчитанный набор движений от одной точки неравновесия до другой, служащей динамическим противовесом первой, удержит его на стене, если только он не остановится. Это немного напоминает езду на велосипеде, когда не возникает никаких проблем с равновесием, пока ездок продолжает двигаться. Необходимо правильно определить протяженность и направление каждого броска, наметить и отрепетировать каждую его фазу, мысленно готовя каждый мускул к той работе, которая ему предстоит, а затем плавно и уверенно проделать все эти движения от одной опоры до другой и закончить на заранее предусмотренной и надежной опоре. В прошлом именно эти способности составляли сильнейшее достоинство Джонатана-альпиниста, но в течение первого дня свободного подъема он несколько раз ошибался в расчетах и с высоты десяти-пятнадцати футов скользил вниз, до самой осыпи. Он содрал немного кожи на локтях и ладонях – но самоуважению своему нанес куда более значительные травмы. Прошло некоторое время, прежде чем он сумел поставить точный диагноз. Годы, прошедшие с его последнего восхождения, никак не отразились на его аналитических способностях, но несколько притупили его физическую ловкость. Эту “эрозию” было уже не исправить, и поэтому стало жизненно необходимо научиться приводить свою мысль в соответствие с возможностями своего нового тела, уступающего прежнему.
- Предыдущая
- 29/70
- Следующая
