Багровые волны - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 37
- Предыдущая
- 37/44
- Следующая
В Плимуте говорили, что «Фрунзе» собираются поставить на модернизацию, приспособить под обслуживание реактивных самолетов. Либо, об этом Котлову по большому секрету после хорошего, растянувшегося за полночь банкета рассказал один товарищ из управления материально-технического обеспечения, переделают в противолодочный авианосец, или десантный корабль.
Да, корабль пора отправлять на завод, контр-адмирал Котлов был с этим согласен, даже если первый советский авианосец лишат его украшения в виде двухсотметровой летной палубы и перестроят в десантный корабль, это будет лучше, чем держать в составе флота авианосец с морально устаревшей авиагруппой. В чем там загвоздка, почему нельзя уже сейчас перебазировать на «Фрунзе» нормальные МиГ-9, Котлов не знал. Выросший и воспитанный на подводном флоте, контр-адмирал плохо разбирался в проблемах командиров надводных кораблей. Всё руки не доходили изучить для себя этот вопрос.
Сейчас же поршневые истребители и древние штурмовики «Фрунзе» вполне соответствовали поставленной задаче. Им предстоит поиск, разведка, тот вид боевой деятельности, с которым винтовые старички, ветераны авиации справляются лучше сверхсовременных скоростных "летающих труб".
Котлов искренне надеялся, что если и придется с кем драться, так только с бразильскими припевалами Североамериканского пахана. Здесь самолетов «Фрунзе» хватит за глаза. Если же добавить авиагруппы "Красного октября", "Советской Прибалтики" и "Червонной Украины", то у нас подавляющее преимущество. Все равно, бразильский флот это одно плавучее недоразумение, а их авиация есть летающая кунсткамера и музей воздухоплавания с горячими и редкотрезвыми летчиками.
Костяком работающего у берегов Бразилии соединения является тяжелый крейсер «Сталинград». Неплохой корабль проекта 69бис, гроза легких и вашингтонских крейсеров, достойный соперник американских супрекрейсеров типа «Аляска». Введен в состав флота всего три года назад, командир у него хороший, команда корабль знает. «Сталинград» в прошлом году получил переходящий вымпел отличника боевой подготовки. Кому-то покажется формальностью и ерундой, а военный моряк знает, как достаются такие вымпелы и знамена, знает, как ценятся командиры, умеющие добиваться от людей результата, знающие истинное значение выражения "порядок на корабле".
Учения начались. Сейчас дивизиону капитана второго ранга Дмитрию Самойлова предстоит пройти пятьсот миль к югу, стараясь при этом не привлечь к себе внимание самолетов с «Октября» и «Фрунзе», развернуть подлодки поисково-ударной завесой и ждать когда Виктор Котлов объявит об очередном этапе учений. Планируется, что это будет перехват авианосцев на переходе по данным авиаразведки. Хорошо, если так оно и выйдет. И хорошо если хоть одной из пяти подлодок удастся увидеть в перископ авианосцы пока ее не «пометят» гидроакустическими буями бомбардировщики или эсминцы.
На "махновского бегемота" никто и не надеялся, в расчет брались только три большие подлодки проекта 611 и две средние 613-е. Контр-адмирал искренне недоумевал: на кой кнехт в штабном клюзе командование погнало Б-32 в море? Пользы от "беременной «буки» в предстоящей операции как от козла молока, только мешает, охрану требует, ползает чуть быстрее весельной шлюпки, да еще считается секретным кораблем.
А любой моряк скажет, что от этой секретности одни горести — не дай кто, случится авария, потом особисты до смерти запытают, заставят целые тома отчетов и объяснительных писать, будут допытываться: почему не смогли избежать, да мог ли кто из иностранцев неположенное увидеть?
Если наши рассчитывают на прямое боестолкновение с американцами, тогда да — «бегемот» ой как пригодится. Два удара мегатонными торпедами будут весьма неприятными сюрпризами. Как минимум можно будет с дальней дистанции потопить пару тяжелых кораблей и как следует повредить еще с дюжину всякой разнокалиберной мелочи. Пока американцы разберутся, что это за фантасмагория, почему океан вскипает, и небо рушится вниз, получат наших горяченьких. И надводный флот, и палубная авиация, и подводники наведут им шороху.
Другое дело, перед выходом в море контр-адмирала Котлова предупреждали о нежелательности прямого столкновения с потенциальным противником. Не надо — говорили ему — устраивать большую войну. Ни какая Аргентина вместе со всей Латинской Америкой не стоят цены, какую придется заплатить за победу над янки. Тем более, мы только поддерживаем союзника, демонстрируем нашу решимость, не более того.
Переход прошел без приключений. Большую часть пути подводники проделали на перископной глубине под РДП. Только на второй день перехода с С-164 заметили на горизонте неопознанный самолет. Корабли шли походным ордером, сохраняя дистанцию уверенной звукоподводной связи. Получив сигнал тревоги, все подлодки ушли на глубину. Самолет прошел над совершенно пустынным участком морской поверхности и скрылся за горизонтом.
По истечении двух суток с момента начала учений, кавторанг Самойлов распорядился рассредоточиться, оставшийся участок маршрута подлодкам предстояло идти самостоятельно. Выход на связь строго по расписанию. В случае обнаружения кораблями или самолетами «синих» уходить от погони, сигнал тревоги давать, только если совсем прижмут.
— Работайте без наставников, волчата — произнес в микрофон Дмитрий Самойлов, — но если не выйдете вовремя в квадрат — командир дивизиона выдержал паузу — пеняйте на себя: всем экипажем запрягу на хозработы, вместо увольнительных раствор месить и овощехранилище чистить.
— Маленькая ошибка, — недовольно буркнул находившийся рядом Котлов — никогда не обещайте сделать то, что не можете. А сил привести угрозу в исполнение Вы, Дмитрий Сидорович, не имеете. Права командира дивизиона не распространяются на санитарные и медицинские нормы. Учтите на будущее.
— Понял — командир подлодки невольно втянул голову в плечи. Мягкий, нравоучительный тон комбрига действовал на подчиненных сильнее начальственного рыка. Хороший психологический прием. Когда-то этот метод воздействия Котлову порекомендовал один хороший друг, долгое время работавший главным инженером крупного завода.
— Докладывает пост гидроакустиков — загремело в динамиках — контакт с надводным судном. Направление юго-запад. Скорость семь-восемь узлов. Дистанция восемь миль.
— Уточнить характеристики по шумовому портрету — отреагировал вахтенный офицер командир БЧ-2-3 старший лейтенант Владимирский.
— Одновинтовая лохань. Каботажник топает.
— Куда его несет — бурчит себе под нос Самойлов. — Как будто нарочно.
— Удивительно, что мы до сих пор ни кого не встретили — парирует старпом — атлантическая магистраль. Здесь торговцев, как собак нерезаных должно ошиваться.
— На сотню миль западнее так и должно быть — подключается штурман.
— Все равно, оживленный район. Прямая трасса до Европы — каплей Зубко упрямо сжимает губы и наклоняет вперед голову.
Котлов со смешанными чувствами наблюдал за спором офицеров. Салака. Горячие, молодые парни пытаются строить из себя просоленных, многое повидавших морских волков. Со стороны это кажется смешным, и одновременно контр-адмиралу немного завидно.
Молодежь. Почти никто из них не воевал. Самойлов в 40-м году служил командиром отделения на балтийской «малютке» и участвовал в одном боевом походе. Никого они тогда не потопили, в Северном море попали под глубинные бомбы, получили течь корпуса и вернулись на базу. Из младшего состава, кажется, только мичманы Петренко и Забубенный хлебнули той войны. Все остальные офицеры и мичманы войну видели только в кино и на страницах газет. О матросах и говорить нечего — свежий призыв, год на флоте, из них полгода в учебке.
Из командиров остальных подлодок дивизиона Виктор Котлов был уверен только в капитане второго ранга Махнове, командире Б-30 капитан-лейтенанте Анатолии Серебрякове и командовавшем Б-24 кап-три Борисе Донцове. Со всеми тремя Котлов служил еще на Д-3 «Красногвардеец», ходил с ними в море, прорывался через покрасневшие от крови воды Ла-Манша.
- Предыдущая
- 37/44
- Следующая
