Френд-зона - Аврора Белль - Страница 39
- Предыдущая
- 39/77
- Следующая
Я люблю задницу Тины. Мягкая, круглая, но упругая.
Это не удивительно, что мне снился сон о ней. И я прижимался к ней всю ночь.
Обычно во сне она проделывает со мной грязные штучки. Этот сон был нежным.
Но горячим, это было, как будто я на самом деле прикоснулся к ней. Я до сих пор чувствую ее изгибы.
Думая о девушке из моего сна, где она кстати?
Я открываю глаза и смотрю вокруг. Я вижу солнце за шторами, и моя кровать пуста.
Она, должно быть, выскользнула, пытаясь не разбудить меня.
Я сижу и тру лицо. Я улыбаюсь. Мне понравилось, что Тина была со мной в постели.
Я никогда не провожу ночь с девушками. Моя спальня — мое святилище. Мое место, чтобы расслабиться и отдохнуть.
До настоящего времени я никогда не хотел привести девушку в свою постель.
Если бы я знал, что она согласится, то попросил бы Тину переехать ко мне и разделить мою кровать навсегда.
Кто знал, что сон может быть таким приятным?
Я вылезаю из-под одеяла и иду в ванную, чтобы принять душ. Я раздеваюсь и снимаю боксеры.
Какого черта? Я кончил во сне? Мне что пятнадцать?!
После душа я нахожу другую пару боксеров и отправляюсь туда, где я уверен, будет Тина.
Я иду на кухню и нахожу Тину, которая стоит спиной ко мне. Пижама выглядит так сексуально на ней. Когда она тянется в шкаф за специями, низ шорт задирается. Мило.
Она сделала тесто, чтобы приготовить блины. Я люблю блины. Моя мама делает блины, когда я здесь по утрам.
Я подхожу к ней сзади, обнимаю ее за талию и хихикаю, когда она визжит.
Она оборачивается, толкает меня в плечо и кричит:
— Боже, Ник! Ты напугал меня до чертиков!
Она пытается изобразить презрение, но улыбается. Я придвигаюсь к ней ближе, держа руки на ее бедрах, и спрашиваю:
— Как спалось, милая?
Тина сглатывает. Она говорит тихо:
— Просто отлично. Тебе как спалось?
Я широко улыбаюсь и говорю:
— Лучший сон за многие годы.
На ее щеках вспыхивает румянец, и она поворачивается к плите. Она прочищает горло и говорит:
— Я делаю блины для всех. Можешь посмотреть проснулись ли они?
Я подхожу к спальням и стучу. Макс первый, кто открывает дверь, я смеюсь, глядя на него. Он черно-синий. Его нос распух, а губа разбита. Я смеюсь так сильно, что упираюсь одной рукой в дверную раму и держусь другой за живот. Я не могу поверить, что маленькая Тина нанесла такой ущерб такому большому парню.
Он хмуро смотрит на меня и говорит:
— Смейся-смейся, болван.
Затем он идет в комнату Сиси, чтобы разбудить ее.
Я иду на кухню. Тина уже напекла стопку блинов. Она напевает, пока готовит. Это звучит, как будто она напевает «The way» Fastball. Мне нравится эта песня.
Тина протягивает блюдо с блинами ко мне и спрашивает:
— Не мог бы ты, пожалуйста, поставить это на обеденный стол?
Мы никогда не едим за обеденным столом. Я даже не знаю, почему у нас есть обеденный стол. Мы обычно едим на ходу, за барной стойкой или на диване. Но я киваю и беру у нее тарелку.
Когда все рассаживаются за обеденным столом, Тина выходит из кухни с другой стопкой тонких вкусняшек.
Нат, которая выглядит едва живой, когда выходит из спальни Макса, видит их и задыхается:
— Палачинки?! (прим. перев. Хорватские блинчики).
Звучит как Па-лах-чинк-эх.
Нат стонет:
— Ты знаешь, что я палачинки-голик.
Тина улыбается и ставит их прямо перед Нат, которая подходит к сидящему Максу. Она касается его лица и тихо говорит:
— Мне очень жаль, дорогой. Я знаю, что это не кексы, но это всё, что я смогла сделать из ингредиентов, найденных на кухне. И я собираюсь прислуживать тебе. Я буду твоей официанткой сегодня утром.
Макс берет ее за руку и целует. Он уверяет:
— Не беспокойся об этом, куколка. Я — большой мальчик.
Тина смотрит на него с обожанием и целует его в голову.
Она садится, хлопает в ладоши, смотрит на еду и говорит:
— Ну, давайте, не заставляйте ваши животы урчать. Налетайте!
Дух первый берет блин, затем остальные набрасывается на еду с удовольствием. На столе блины, палачинки, фруктовый салат, апельсиновый сок, кофе, масло, сироп и желе. И это все замечательно.
У блинов прекрасный вкус и в них, должно быть, добавлена корица. Мы все попробуем восхитительные палачинки с желе и сворачиваем их в трубочку, прежде чем съесть. Дыня во фруктовом салате идеально сладкая. И кофе просто волшебный.
Я немного удивлен, что Сиси удалось съесть два блина, один палачинки, фрукты и сок. Она никогда не ест много в первой половине дня. Я слежу за ней, и она берет кусочек блина и опускает вниз. Я не скрывая этого, заглядываю под стол, и она застывает.
Я вижу черно-белого кота, сидящего рядом с ее стулом, облизывающего свою мордочку и мурлыкающего. Так вот куда делся еще один блин.
Я улыбаюсь ей и качаю головой. Она опускает голову и кусает губу, чтобы остановить хихиканье. Она смотрит на меня, и я закрываю глаза.
Это наш маленький секрет, куколка.
Я вижу, как Тина окидывает взглядом стол. Она улыбается. Мне нравится это.
Это возвращает меня в тот день, когда она объяснила, почему не открывает пекарню. Как она сказала, что печь для людей — это подарок, который она любит преподносить и всё, что она делает, она делает, вкладывая душу. Я думаю, приготовление пищи для друзей заставляет ее чувствовать себя так же.
Она поворачивается лицом ко мне и ловит мой взгляд. Она показывает мне язык.
Я хочу сосать этот язык.
Я так хочу. Я все время думаю о том, чтобы целовать ее; ее мягкие губы и сладкий язык на моих губах и во рту. И, черт возьми, я хочу, чтобы это произошло снова. Но Тина дала понять, что она просто удовлетворила некоторое любопытство. Это отстойно.
Мы заканчиваем завтрак, и я подхожу к Максу и Духу, чтобы помочь прибраться. Девушки встают, но я быстро объясняю:
— В нашей семье, кто готовит — не убирается. Правило мамы. Вы, девочки, собирайтесь на работу.
Нат подходит к Духу и звонко целует его. Она целует в щеку Макса и меня. Тина целует все наши щеки, и Дух даже улыбается. После они идут по своим комнатам, чтобы подготовиться к работе.
Когда мы добрались до магазина, я отправила Нат к «У Винни» за кофе. Как только она возвращается, мы открываем магазин, и я рассказываю ей о том, как приставала к Нику, пока он спал.
Она смеется целую минуту.
— Я уверена, что вы приставали друг к другу! — она выглядит счастливой за меня. — Таким образом, ты, наконец, испытала большой «О» опять! Как это было?
Я не могу выразить это словами. Это было неописуемо. Я отвечаю:
— Абсолютно удивительно. Жаль, что он даже не знает об этом.
Лицо Нат становится задумчивым.
— Ты доверяешь Нику?
Я не стесняясь, отвечаю:
— Да.
Она разворачивает меня за плечи, так что мы оказываемся лицом к лицу и гладит мои волосы. Она спрашивает:
— Тогда почему ты не можешь повеселиться с ним. Между вами удивительная химия. Ты не можешь отрицать это. И лично мне нравится идея о вас, как о паре. Он — семейный человек.
Я знаю, что она имеет в виду. Она считает, что он бы заботился обо мне, если бы я забеременела. Он не будет вести себя как Джейс. И она права. Но я не хочу детей снова. Никогда.
Я глажу ее волосы и улыбаюсь.
— Почему бы тебе не рассказать мне, что происходит у тебя с Духом?
Она резко вздыхает и отвечает:
— Даже не спрашивай. Это было один раз. Мы ненавидим друг друга.
Я кладу руку ей на плечо, сжимаю его и напоминаю:
— Ненависть — очень сильное слово. Не кажется ли тебе? Кроме того, ты знаешь, как говорят, что есть тонкая грань между любовью и ненавистью. Какой был секс?
Нат зажмуривает глаза, щипает себя за лицо и улыбается. Она шепчет:
— Это было невероятно. У меня никогда не было такого сумасшедшего животного секса раньше. Но я не знаю, было ли хорошо, потому что было так интенсивно или потому, что это было с Духом. Я даже не знаю, что случилось. Я шла обратно к кабинке из ванной, в следующую секунду Дух тащит меня в конференц-зал. Это было нереально. — Ее лицо становится серьезным. — Он сказал, что ему не нравится, когда я заигрываю с Максом, вместо этого я должна заигрывать с ним.
- Предыдущая
- 39/77
- Следующая
