По следам Алхимика - Абвов Алексей Сергеевич - Страница 52

Сидя на берегу озера вспоминал прошедшие дни с того момента, как оказался в этом мире. Едва придя в себя, только и делаю, как бегаю туда-сюда. Ни одного спокойного дня, чтобы разобраться, во что же такое влип. То, что именно влип — не вызывает ни малейшего сомнения. События так складываются одно к другому, что возникает ощущение крысы, загнанной в большой лабиринт, где в одной стороне где-то есть выход, а с другой ходит голодная кошка. И если встать и стоять на одном месте, то рано или поздно эта кошка до тебя доберётся. Пока крысе, мне, то есть, удаётся находить разложенные по лабиринту крошки сыра и не встретить голодную кошку, если не считать за неё оборжавшегося тигра, лежащего от меня всего в паре метров. Не найдя, чем ещё можно утешить себя, скинул одежду и полез в тёплую воду купаться. Опасности от озера не ощущалось совершенно никакой.

Только доплыв до середины озера, понял, что тут что-то не так. Снова вернулось знакомое ощущение «чёрного пятна», где пропадает местная магия, но тут она ещё действовала. Даже не могу сказать, как это понял, просто почувствовал, что «пятно» где-то внизу под водой. Набрав полную грудь воздуха, нырнул в светлую озёрную воду, пронизанную длинными лучами заходящего солнца. На глубине трёх метров под водой чуть в стороне надулся воздухом огромный пузырь, за которым можно было даже что-то разглядеть. Вынырнув на поверхность, ещё схватив кислорода, поднырнул ближе к нему. Бытовка, обычная такая бытовка-прицеп на полозьях, в которых когда-то раньше жили строители ещё на советских стройках века. Именно такая бытовка и стояла внутри воздушного пузыря на самом дне лесного озера. И здесь ощущение «чёрного пятна» было самым сильным. Думаю, воспользоваться силой здесь уже не получится. Снова поднявшись на поверхность и провентилировав лёгкие, решился нырнуть ещё раз. Моё любопытство просто кричало, что надо немедленно исследовать обнаруженное на дне, а разумная осторожность куда-то спряталась и не подавала своего голоса. Нырнул до самого дна и вошел в воздушный пузырь, сразу выпадая из воды и касаясь всеми четырьмя конечностями твёрдого каменистого дна. Вдохнув затхлого воздуха из пузыря, отметил, что дышать им можно, хоть и не особо приятно, кислорода в нём явно немного. Магия тут опять не действует, это чувствовалось сразу. Но я уже был у своей цели. Вот он круг земли из нашего мира, не подпускающий к себе даже местную воду. Дверь бытовки оказалась открытой. В слабом свете, еле-еле проникающим сюда от поверхности озера, разглядываю, что есть внутри. Собственно, можно сказать — ничего нет, всё, что здесь когда-то было ценным и не очень ценным, отсюда давно вытащили. Рядом с дверью одиноко стоит бутылка из-под водки с завинчивающейся крышкой, в которой свёрнута какая-то бумага, а рядом с ней лежит самый обыкновенный ключ от старого советского сейфа. Почему сразу так решил? Просто у меня на первом рабочем месте стоял такой сейф, и ключ от него как раз был почти такой же. Не видя того, что тут ещё полезного можно обнаружить, беру с собой предметы, которые специально для меня оставил здешний первопроходец из нашего мира, и с тем отправляюсь обратно к поверхности. В том, что это какое-то послание именно для меня, уже не сомневаюсь. Всё как-то одно к одному выходит, даже складывается впечатление, что меня ведёт по этому миру какая-то невидимая рука.

«Если ты читаешь это письмо…», — написано по-русски красивым крупным почерком перьевой ручкой на пожелтевшей бумаге из школьной тетрадки в линеечку, — «…то значит мы всё-таки проиграли войну. Меня посещали плохие предчувствия, что все наши огромные усилия последних лет не приведут к победе и нам не удастся сдержать напор Лордов и их рабов. Именно поэтому оставляю для того, кто обязательно позже пойдёт по моим следам и найдёт точку входа, ключ от сейфа, где остались мои бумаги и дневник. Уверен, что ты мой соотечественник, и во многом похож на меня самого. А значит, ты обязательно найдёшь мои записи и поймёшь меня, как бы обо мне тогда не отзывались местные люди. Не ищи здесь пути обратно в наш мир, достоверно определено, что материальный перенос сам по себе работает только в одну сторону от жесткого мира к более мягкому. Возможно, у меня получится создать обратный проход, но в его работоспособности пока нет полной уверенности. Ты его найдёшь по моим записям и проверишь, получилось ли у меня или нет. Удачи тебе, коллега и товарищ».

Подпись:

«Семён Авдеевич Бобров, 24 ноября 1961 года по земному летоисчислению».

Приписка чуть ниже:

«Совсем забыл, шифр замка — 12345».

Вот он, «привет» от того, кто заварил тут всю эту кашу. Интересно было бы пообщаться с этим человеком. Но его тут уже нет. То ли погиб, то ли куда-то ушел. Сомневаюсь, что ему удалось вернуться домой, об этом бы у нас была хоть какая-то информация. Больше в записке не было ничего. Ни карты, где искать зарытые сокровища, ни даже приблизительных намёков на правильное направление. Типа — «если ты действительно тот, кто должен прийти, а не кто-то посторонний — то обязательно найдёшь». Но найти его записи нужно, они должны пролить свет не только на произошедшие здесь пятьдесят лет назад события, но и рассказать о том, почему попал сюда именно я, а не кто-то другой. Ибо как-то слишком рациональным оказывается этот слепой случайный выбор, каким по идее он должен быть. С этими мыслями, почувствовав усталость, прилёг отдохнуть, положив свою голову на тигриный бок, и опять совсем не заметил, как крепко уснул.

Привычное предутреннее пробуждение в походах с желанием устроить чему-то немедленный разнос, было вполне ожидаемо. Взяв в руки меч и успокаивая его, сформулировав у себя мысль, что меня ждут другие срочные дела, стал собираться в дорогу. До рассвета хотелось выйти к посёлку и устроить где-то рядом наблюдательный пункт. Лезть в него сразу без предварительного выяснения ситуации, было глупо. Растолкал своего полосатого компаньона и на его бурю возмущений по этому поводу, сформировал и передал ощущение убегающей дичи. Оно его явно проняло, но всё равно не привело в большой восторг. Однако нужное направление он мне указал точно, даже полностью при этом не проснувшись. Вот бы мне так, наполовину спать даже на бегу. Времени до рассвета оставалось немного, так что пришлось не спокойно идти, а бежать. В ПНВ (прибор ночного видения) не пришлось даже включать активную подсветку, света звёзд, а потом и начинающегося рассвета, ему вполне хватало, чтобы выдавать вполне чёткую картинку. Можно было бы обойтись и без него, но бег по ночному лесу может быстро окончиться не самыми приятными переживаниями столкновения своего лица с низкой веткой или хорошим ударом коленом об корявый корень при случайном падении. Так что лучше и безопаснее воспользоваться ночником, пока у него заряжены батареи. Тигру же подобные технические ухищрения были и вовсе не нужны, он прекрасно видел в темноте.

В предрассветных лучах солнца мы были у цели. Пройдя вдоль дороги и выйдя к краю поля, за которым располагался посёлок, долго искал место, откуда можно целый день за ним наблюдать. Решение пришло как-то само, в виде толстого ствола высокого кедра, вставшего перед моим носом. Поговорив с деревом и попросив у него разрешения, с помощью двух петель из верёвок забрался в его крону, откуда лежащий в трёхстах метрах посёлок, был как на ладони, особенно учитывая наличие в моём хозяйстве хорошего бинокля. Между лесом и стенами посёлка чувствовалось множество действующих ловушек, которые не так-то просто будет потом обойти. Значит, с той стороны можно смело не ждать гостей, если меня и заметят, в чём серьёзно сомневаюсь, то по любому будут обходить дальней стороной, так что успею от них улизнуть вглубь леса. Стрелять по мне из арбалета тоже вряд ли кто сможет, просто далеко, да и я такое дело полностью безнаказанным не оставлю, у меня для этого всё что нужно имеется в виде тридцати зелёных маслят в каждом из шести автоматных рожков. Снизу меня остался сторожить полосатый друг, который опять свернулся досыпать своё, — «это твоя охота, я пока отдохну», — примерно так расшифровывалось пришедшее от него чувство.