Записки морского офицера, в продолжение кампании на Средиземном море под начальством вице-адмирала Д - Броневский Владимир Богданович - Страница 33

Участь Катаро зависит от того, кто повелевает морем; без флота ни взять, ни удержать ее не возможно. Я уже сказал выше, какую превосходную военную позицию представляет сия провинция в отношении к политическим видам; теперь скажу, сколько нужно войск для защиты оной и с которой стороны взять ее можно.

2500 солдат, сколько мы тут их имели, весьма недостаточно; но 6000 егерей, приобвыкших к горной войне, с помощью черногорцев и приморцев, которые во время опасности могут выставить до 20 000 человек, в состоянии, кажется, будут отразить сильного неприятеля так, что самый искусный и решительный генерал с 30 000 человек лучшего регулярного войска ничего тут не успеет сделать. Рассмотрим теперь возможность нападения с рагузской и турецкой границы, полагая французов и турок неприятелями, не имеющими морской силы.

Со стороны республики Кастель-Ново есть самый слабый пункт; для чего должно от старой Рагузы сделать дорогу и привезть артиллерию, которую, поставив на высотах Сан-Кьяро и Св. Анны, отогнать бомбами флот от крепости; после сего взять ее нетрудно. От Кастель-Ново в Катаро ведут две дороги: первая идет по берегу, к коему корабли, как и во всем канале, могут приближаться на картечный выстрел, и потому войску тут пройти невозможно; другая дорога чрез долину Камено, деревни Морине, Кривошие, оставя влеве Леденицу, к Велинце представляет тропинку, удобную только для мулов, проложенную с горы на гору, с утеса на утес и с высоты 50 сажен по отвесу в пропасть, где не только должно подрыванием делать дорогу для артиллерии, но и ставить мосты для прохода людей. От селения Велинце в Катаро остаются еще две дороги: первая берегом Добротой, где также нельзя колоннам идти мимо кораблей, а делать под картечным выстрелом дорогу для провоза артиллерии очевидно невозможно. Последняя дорога от Велинце чрез высокие горы, принадлежащие Черногории на расстоянии пятидесяти верст, представляет трудности не меньшие перехода чрез Чортов мост: тут должно поднимать пушки машинами, и потом, когда достигнет вершины горы, лежащей против Катаро, спускаться к деревне Скальяри по скату в 40 саженях от крепостных выстрелов. Положим, что неприятель уже пред Катаро, которая может быть атакована только со стороны Доброты; но тут горы, будучи отлоги к морю, открывают войска и траншеи (кои вырубать должно в камне) выстрелам кораблей; и потому ясно, что осада крепости, защищаемой флотом, есть химера. Скажут, что нет ничего невозможного, и приведут в доказательство, что Наполеон провел армию и артиллерию чрез Симплон и Ценис. Согласен; но он там делал дорогу и все, что ему было угодно, не быв ни от кого обеспокоен: здесь же, на каждом шагу, принужден бы он был сражаться с жителями, гораздо искуснейшими стрелками, нежели его вольтижеры; притом место не позволяет воспользоваться превосходной силой или искусными маневрами; по всей дороге нет воды, нет возможности жить на чужой счет, ибо жителям собственно для себя едва достает продовольствия на 4 или на 5 месяцев, а для перевозки провианта и амуниции на тридцатитысячную армию потребно 12 или 13 тысяч мулов и лошадей: чем же их кормить? Кажется, самый честолюбивый полководец не предпримет такого похода, ибо и покорение провинции не принесет столько пользы, сколько потребуется на то жертв. Я не стану уже говорить, что могут предпринять турки: с некоторого времени сделались они очень благоразумны, а если бы пришла им охота к завоеванию сей провинции, то решительно сказать можно, что 50 000 янычаров положат тут свои головы.

Неприятель, господствующий над морем, высадив вой ска в порте Трасте, поспешив занять канал Ле-Катене, может, обойдя трудную дифелею у Скало-Санто, осадить Катаро и отрезать сообщение ее с Кастель-Ново. Словом, покорить Катаро гораздо легче с моря, нежели с сухого пути, ибо и жители, народ воинственный, охотно будут помогать тому, кто имеет флот для защиты их торговли, а тому, кто не имеет, сопротивляться.

Черногорцы, ведя беспрестанную войну с своими соседями, не впускают ни одного иностранца в свою землю. Путешественник, который пожелал бы снять местоположение, подвергся бы опасности потерять жизнь; они почли бы его за шпиона какой-либо державы, намеревающейся завоевать их. По сей причине из множества путешественников нет ни одного, который бы посетил Черногорию, и нет ни одного творения о произведениях ее, о правлении, нравах и обычаях жителей.

По занятии провинции Катарской нашими войсками бокезцы с черногорцами слились в один народ, и прежняя вражда их прекратилась. Один доктор из приморцев, человек весьма просвещенный, будучи призван во внутренность земли для вспомоществования больным, оказал некоторую услугу губернатору Черногории и самому митрополиту и не упустил воспользоваться доверенностью, которую внушали жителям его звание и знание языка. Знакомство его со мной было для меня полезно; он охотно сообщал мне свои замечания. Доверенность черногорцев к россиянам, мое путешествие на горы и обращение с ними во время пребывания флота в Адриатическом море, доставили и мне случай собрать другие сведения, касающиеся до характера их и правления. Сличив замечания доктора с своими, поверил я мои записки на месте и, воспользовавшись показаниями архимандрита Вукотича, природного черногорца, и еще некоторых сведущих бокезцев, которые имели частые сношения и родственные с ними связи, особенно считаю себя обязанным многими верными подробностями о Черногории, равно и Катарской провинции, графу П. И. Ивеличу. При таковой помощи, будучи в состоянии составить точное и верное описание, я осмеливаюсь здесь оное предложить. Новость предмета вознаградит негладкость слога. Земля черногорцев не представляет ни надписей, ни развалин; известия о ее жителях не вмещают столь любопытных предметов, какие читатели находят в описании древней Греции; но часто полевой цветок бывает столь же душист, как другой, воспитанный в цветнике и оранжерее.

Самое название Черногория означает гористую землю. Вся провинция покрыта горами и ограждена цепью высоких скал, которые, будучи покрыты еловыми лесами, придают им черный вид, от чего произошло название Черной горы (Monte Negro). Она лежит между Герцеговиной и Албанией и примыкается западной стороной к провинции Катарской. Нельзя точно положить пространства ее, ниже верно определить число ее жителей; но приближенно можно сказать, что она имеет в окружности около 300 верст, 90 верст в длину, 50 в ширину и вмещает 500 квадратных миль земли; она разделяется на следующие пять округов, называемых жителями наин: 1) Катунска; 2) Лешанская; 3) Плещинская; 4) Риечкая; 5) Черницкая; к оным в 1796 году по разбитии митрополитом Махмута паши Скутарского; округ 6) Берда от Герцеговины присоединился к Черногории. Бердяне занимаются с успехом земледелием, не ходят на грабеж и защищают границы нового своего отечества с мужеством, заслужившим им уважение самих черногорцев. В сем округе находится большое село Белопавличи, где каждую неделю бывает торг.

Черногория единственная земля в Европе, в которой нет городов. Во всей области считается 116 селений, самое большое не имеет более 1000 душ. Население каждого села считается по числу могущих поднять оружие: и таким образом во всей Черногории полагают 15 000 воинов, могущих выйти в поле, а как они ведут жизнь совершенно военную и носят оружие с 16 лет до глубокой старости, то умножая число воинов вчетверо, целое народонаселение полагать надобно до 60 000. Уверяют, что в собственной земле они могут выставить 30 000 оруженосцев.

Деревни строятся в долинах и близ рек, в коих вода превосходна; дома в один этаж разделены на две части: в одной половине помещается домашняя скотина, в другой, где посреди поставлен очаг без трубы, живет семейство. Стены складываются из камней просто один на другой; только для малого числа двухэтажных и монастырей употребляется известь и черепица; прочие, будучи покрыты соломой, представляют бедные шалаши, коих лучшую мебель составляют черепы голов и оружие неприятелей, напоминающих молодым людям славу их отцов.