Как понять своего ребенка - Кэмпбелл Росс - Страница 28

Вследствие того что в семье Брайана царило отношение «Бог накажет тебя, если ты не...», у него был тяжелый эмоциональный срыв. Чтобы помочь ему, понадобится какое-то время, но я надеюсь на лучшее. Меня всегда огорчали пациенты вроде Брайана. Он умный мальчик. У него, как и у его брата, музыкальный талант, но оттого что он относится к «25 процентам», он очень невысоко ценит себя. А за неправильное отношение к христианской вере ему пришлось заплатить дорогую цену.

В отношениях с детьми очень легко перегнуть палку — вести себя или слишком строго, или слишком много позволять им. Это мне известно. Иногда я думаю, как было бы здорово, если бы всегда, когда мои дети хотят что-то сделать, можно было просто сказать «нет». Не о чем было бы волноваться. По крайней мере, тогда я бы знал, где они проводят все свое время.

Но все мы — родители, у которых есть подростки — знаем, что это невозможно. Да по-настоящему и не хотим этого. Наиболее подходящий путь — это тот, по которому мы идем вместе со своими детьми. Только если мы будем удовлетворять их потребности, хорошо знать свойства личности каждого ребенка, только тогда наше общение с ними станет важным и необходимым для них и принесет какой-то результат.

Я советовал Стиву, молодому священнику, советую и вам: как только возникает соблазн отругать подростков за что-нибудь, охладите свой пыл и смените тему разговора. Не списывайте все неровности в ваших отношениях на их негативное поведение. Беда в том, что негативно ведете себя вы, негативными являются ваша реакция и ваши действия. Расслабьтесь, дорогие родители, радуйтесь своим драгоценным подросткам независимо оттого, как они себя ведут, позитивно или негативно. Пройдет совсем немного времени, и ваш молодой человек однажды скажет: «Давай сначала съездим в церковь, а уж потом приготовим ланч?»

Джеймс был благополучным ребенком. От рождения и до того, как ему исполнилось семь лет, у него не было замечено никаких отклонений. Он стал ходить в свое время и говорить начал тогда, когда полагалось. Легко все усваивал. Для стороннего наблюдателя и для учителей он был обычным средним ребенком.

Никто не осознавал, что он заучивал наизусть все, что проходили в школе. Но мама Джеймса оказалась очень внимательной. Она знала, что с ее ребенком что-то не так. Однако рядом с ней не было никого, кто бы прислушался к ней и объяснил, что это значит.

Кто-то скажет: «Мальчишки всегда мальчишки».

И все-таки она чувствовала, что что-то не так. Когда Джеймсу было около восьми лет, с ним стало трудно справляться. Он часто обвинял свою мать в том, что на самом деле она не любит его, постоянно спорил с ней. Она же, в свою очередь, общаясь с сыном, никогда не испытывала покоя, чувства прочной, неразрывной связи с ним.

Вскоре у него начались проблемы с учебой. Когда на уроках изложение каких-то конкретных моментов сменилось работой с абстрактными понятиями, он стал отставать от других детей. Казалось, что Джеймс просто не может понять материала. Он по-прежнему старался все заучить наизусть. В результате стал получать низкие оценки.

Не отчаиваясь, он тратил на школьные занятия все больше и больше энергии, поскольку все-таки был хорошим мальчиком и хотел учиться лучше. И в течение месяца-двух у него это получалось. Но затем силы его истощились, и оценки снова стали ниже. Джеймс запаниковал и впал в депрессию.

Ему все труднее было сконцентрироваться. Он не мог запомнить простых вещей. Плохо вел себя в школе и дома. У него даже начались внезапные непроизвольные сокращения мышц, но он так тщательно скрывал это, что никто о них не знал. Например, специально отрастил себе волосы подлиннее, чтобы они падали ему на глаза, и тогда, словно бы для того, чтобы откинуть волосы, он взмахивал головой, а на самом деле это делалось для того, чтобы скрыть нервное подергивание. При ходьбе он шаркал ногами и щелкал каблуками.

Когда Джеймсу исполнилось девять, он уже серьезно отставал от своих сверстников. Его поведение совсем испортилось; он вел себя вызывающе, и управлять им стало еще труднее. Он стал очень вспыльчивым. Тогда-то родители и привели его ко мне на консультацию.

Проведя небольшое обследование, я понял, что передо мной ребенок, впавший в глубокую депрессию и имеющий чрезвычайно низкий уровень самоуважения. Он относился к себе очень критически, и потому ему казалось, что о нем никто не заботится и никто не любит его.

Его переполнял гнев, и он выплескивал его на тех, кто, на его взгляд, представлял собой некий авторитет. Его поведение носило явный пассивно-агрессивный характер: он плохо вел себя как с наиболее авторитетными для него людьми — родителями, так и с более низкими, на его взгляд, авторитетами — школьными учителями.

Отметки Джеймса были низкими по нескольким причинам. Во-первых, у него были проблемы с восприятием. Иными словами, информация, поступающая в мозг, представлялась его сознанию в искаженном виде. Поэтому он только запутывался. Во-вторых, он был в депрессии, а это и создавало, и усиливало проблемы в учебе, поскольку человеку, находящемуся в угнетенном состоянии, очень трудно сосредоточиться. В-третьих, ему мешало его пассивно-агрессивное поведение. Он мстил взрослым и нарочно, хотя и неосознанно (то есть не отдавая себе в этом отчета), вел себя плохо. Мстил тем, кого считал главными авторитетами в своей жизни — учителям и родителям.

Этот красивый мальчик был совершенно несчастен. Трудности, связанные с учебой, усложнили всю его жизнь.

Его неприязненное отношение к взрослым совершенно не поддавалось управлению. Уже в таком раннем возрасте он был против всего, за что стояли его родители, включая духовность. Он ненавидел ходить в церковь. Терпеть не мог учителей воскресной школы. Поссорился со всем классом этой школы.

Для начала надо было вывести Джеймса из депрессии. Мы объяснили его родителям, что справиться с его вспышками гнева они могут, поощряя его, чтобы он не держал раздражение внутри себя, а выплескивал его. Иначе оно будет действовать разрушающе на него самого. Следующим шагом было оказание ему необходимой терапевтической помощи.

После четырех-пяти месяцев лечения дела Джеймса пошли намного лучше. Его поведение улучшилось, и впервые за всю жизнь он почувствовал себя любимым и любящим ребенком. Его родители по-настоящему проявили свою любовь к нему, и он принял ее.

Впервые он позволил им это, потому что сейчас их любовь была ему приятна. Он поверил, что родители по-настоящему привязаны к нему и любят его, так как наконец стал испытывать к самому себе позитивное чувство уважения. В своих собственных глазах он стал намного лучше.

В программу лечения мы включили и образовательную часть с тем, чтобы помочь Джеймсу избавиться от сугубо отрицательного, пассивно-агрессивного отношения к учебе, которое было так развито в нем. Это сняло с его родителей ответственность за его школьные успехи. Им больше не было необходимости выступать в роли домашних учителей. Вначале врач, которая занялась этой проблемой, установила с Джеймсом хорошие личные отношения. Затем она выработала у него и позитивное отношение к учебе. Она вступила в контакт с его школьными учителями и стала заниматься с Джеймсом по специальной программе. Она объясняла учителям, как сделать так, чтобы у него сохранялось позитивное отношение к самому себе и к учебе.

Поскольку Джеймс стал вести себя наименее пассивно-агрессивно и лучше относиться к взрослым, его раздражение убывало, и он выходил из состояния угнетения. Теперь он впервые мог учиться и воспринимать духовные установки взрослых.

Джеймсу повезло. Его мать оказалась настоящей христианкой, способной воспринять дела сына как проблему. Она не ограничилась ответом: «Мальчишки всегда мальчишки». И когда суть проблемы была, наконец, выявлена, они с мужем искренне сконцентрировали свои усилия на том, чтобы разрешить саму проблему. Благодаря своему терпению и поистине христианскому поведению, они научились помогать своему сыну становиться образованным, с широким кругом интересов взрослым человеком, который сам захочет принять и усвоить духовные ценности своих родителей.