Опасный промысел - Томпсон Дэвид - Страница 25
- Предыдущая
- 25/31
- Следующая
В замешательстве Нат перестал сопротивляться. Что происходит? Почему враг не пытается его прикончить? Если уж на то пошло, индейцу было бы куда проще убить его, чем оставлять в живых! Он хочет взять белого в плен! — с ужасом понял Нат. Ему было известно, каким ужасным пыткам подвергают индейцы пленников, особенно белых, и хорошо представлял, что ждет того, кто попадет к ним в руки. Во что бы то ни стало надо избежать такой участи!
Но как?
И тут в голову Ната пришло решение, такое простое, что ему стало стыдно, как он не подумал об этом сразу. Индеец снова швырнул его, так что Нат растянулся на животе, потом со злобной усмешкой жестом велел ему встать, решив очевидно, что пленник полностью смирился со своим поражением.
Нат постарался принять покорный вид и начал вставать, держась спиной к индейцу, правой же рукой нащупывая за поясом пистолет; потом резко повернулся и выстрелил в упор.
Пуля попала индейцу прямо в лоб; тот качнулся назад и упал, нож выскользнул из его пальцев.
Нат стоял, продолжая сжимать разряженный пистолет, и его прошибла дрожь при мысли о том, как близок он был к встрече с Создателем. Если бы индеец не вел себя так беспечно, судьба Ната была бы решена.
Наконец, опустив пистолет, Кинг оглядел себя и увидел, что во время борьбы куртка задралась, а потом полы ее прикрыли пистолеты и в пылу драки индеец просто их не заметил.
Облегченно вздохнув, Нат подобрал карабин и направился к лошади, перезарядил «хоукен», пистолеты, сел в седло и оглянулся на труп.
Не снять ли скальп?
Индейцы и многие белые одобряли снятие скальпов, считая такие трофеи символом храбрости и «мужественности. Коллекция из десяти или двадцати скальпов не была большой редкостью. Многие воины с огромной гордостью демонстрировали свои трофеи, а один вождь банноков был известен тем, что носил рубашку, штаны и бизоний плащ, отороченные волосами врагов.
Покачав головой, Нат поскакал прочь. К этому времени он тоже мог бы владеть уже несколькими скальпами, но считал этот обычай мерзким. Никто не видел, как он убил индейца, поэтому никто не станет осуждать его. Может, соплеменники воина найдут тело и заберут, а если нет, дикие звери позаботятся о нем.
Нату не терпелось найти выход из оврага. Спустя еще две мили овраг сузился до шести футов, и приходилось несколько раз спешиваться и убирать с дороги сломанные ветки. Кинг уже отчаялся выбраться, как вдруг за очередным поворотом открылся пологий склон, и на краю его примостились три человека, один из которых при виде всадника со счастливым видом закричал:
— Нат!
— Шекспир! — в восторге откликнулся Нат и галопом поскакал вверх по склону.
Они обнялись.
— Слава богу, ты жив! Я ужасно за тебя беспокоился! — радовался траппер.
— Я и о тебе не меньше, — ухмыльнулся Нат.
— Мы слышали выстрел. Ты стрелял?
— Угу. Меня поймал один из бладов.
Бэннон посмотрел в овраг:
— И что с ним сталось?
— Больше он ни на кого не нападет, — успокоил Нат и снова посмотрел на Шекспира. — А вы как выпутались? И как очутились здесь?
— Как только Бэннон сказал, что ты свалился в овраг, мы стали искать, нет ли где-нибудь спуска, — рассказывал траппер. — Сам я не видел, как ты упал, иначе мы бы начали искать раньше. Но, убравшись с поля, где за нами гнались индейцы, мы успели проскакать пару миль, прежде чем я обнаружил, что тебя нет. Тогда мы сделали круг, чтобы не столкнуться с бладами, и вернулись сюда, нашли этот спуск и как раз обсуждали, спуститься ли вместе или мне одному, — закончил рассказ Шекспир.
— И что теперь? — спросил Нат. — Будем продолжать наши поиски?
Шекспир покачал головой:
— Вместе с бладами, наступающими нам на пятки? Кроме того, скоро стемнеет, какие уж тут поиски. Вернемся обратно и доложим о случившемся Гейбу.
— Я — за, — согласился Бэннон и посмотрел на Ната. — Как, черт побери, тебе это удалось?
— О чем ты?
Бэннон кивнул в сторону оврага:
— Выжить, упав туда? Или ты лучший наездник в мире, или самый удачливый сукин сын!
Шекспир подмигнул Нату:
— А вы разве не знаете? Убивающий Гризли заговорен. К тому же он один из самых крепких парней в Скалистых горах. Иначе за что бы его так уважали индейцы?
Бэннон покачал головой:
— Я начинаю думать, что все истории, которые рассказывают о нем, — правда.
— Так оно и есть, — подтвердил Шекспир и круто развернул лошадь. — Предлагаю отправиться в путь, прежде чем нас обнаружат.
— Мы — за, — согласились спутники.
— Тогда поехали!
Все четверо держались друг к другу так близко, как только позволяли деревья и подлесок.
Нат уже думал о Уиноне, ему не терпелось обнять ее. После ужасов, пережитых в овраге, он наслаждался жизнью и в который раз поражался тому, что здесь, в глуши, человек никогда не знает, встретит ли он закат. И это позволяло людям полнее наслаждаться каждой минутой бытия.
— Послушай, МакНэйр! — вдруг окликнул Бэннон.
— Да?
— А как же Ятис?
— Что — Ятис?
— Разве нам не следует вернуться и проверить, что с ним? Может, он еще жив!
— Ты же видел, сколько там было крови. Похоже, он переломал себе все кости. Очень сомневаюсь, что он до сих пор жив.
— Разве мы не должны в этом убедиться? — настаивал Бэннон. — Он мой друг, и мне не по душе оставлять его там.
Траппер натянул поводья:
— Хорошо. Но поскольку индейцы, наверное, все еще поблизости, мы должны проголосовать — возвращаться или нет. Нат, что скажешь?
— Я за то, чтобы рискнуть.
Третий траппер неистово замотал головой:
— На меня можете не рассчитывать. Я не собираюсь возвращаться и напрашиваться на стрелу.
— Я думал, Хоппер, тебе нравится Ятис, — сказал Бэннон. — Ты ведь столько раз пил с ним вместе!
Хоппер кивнул:
— Пить с человеком — одно дело. А умереть за него — совсем другое. Кроме того, Ятис уже мертв.
— Мы этого не знаем.
— Я не пойду, — отрезал Хоппер. — И точка!
Шекспир повернул лошадь:
— Тогда можешь вернуться к Медвежьему озеру.
— Как? — заморгал Хоппер. — В одиночку?
— Ты ведь не станешь ждать, что мы вернемся сюда после того, как проверим, жив ли Ятис. Так что мы оттуда прямой дорогой двинем к Медвежьему.
— Вы не можете бросить меня одного! Здесь повсюду рыщут индейцы! — забеспокоился Хоппер.
— Или ты возвращаешься один, или отправляешься с нами, — отрезал Шекспир. — Выбирай.
Нат увидел страх в темных глазах Хоппера и почувствовал отвращение к этому человеку. Он не мог винить траппера за то, что тот не хочет умирать, но такая откровенная трусость его отталкивала. Испуг — вполне нормальная реакция на опасность, но истинная проверка на мужество заключается в том, чтобы уметь подчинить страх, не позволить ему себя одолеть.
— Поехали, — сказал Шекспир и повернул на восток.
Нат последовал за ним, по правую руку от него скакал Бэннон, оглядываясь через плечо. Нат не очень удивился, когда несколько мгновений спустя их догнал Хоппер.
— Я с вами, — объявил траппер. — Может понадобиться моя помощь, если вы нарветесь на дикарей.
— Наверняка понадобится, — согласился Бэннон. Все четверо, держа наготове оружие, скакали туда, где на них напали блады.
Белки верещали, прыгая по веткам деревьев, над головами всадников парили птицы, большой великолепный олень, вырвался было из чащи, недовольно фыркнул и умчался прочь.
По мере того как они приближались к роковому месту, Нат все больше сомневался, мудро ли они поступили, решив вернуться сюда. Взгляд перебегал от одной тени к другой, опасаясь засады, пока наконец их маленький отряд не добрался до края леса.
Натянув поводья, Шекспир осмотрел поле, тополевую рощу за ним и маленькое озеро вдали.
— Думаю, блады ушли, — предположил он.
— Тогда вперед! — Бэннон пришпорил лошадь.
— Подожди, — остановил его траппер.
— Почему?
— Я могу и ошибаться. Мы сваляем дурака, если все поскачем по открытому месту. К оврагу должен отправиться кто-то один.
- Предыдущая
- 25/31
- Следующая
