Напряжение - Ильин Владимир Алексеевич - Страница 26
- Предыдущая
- 26/73
- Следующая
– Я дверь закрыл, видел? – продолжал бубнить доктор. – Мой ответ – нет.
– Брат, не хочешь – уходи, да? – напряженно произнес мой сопровождающий, нависая над говорившим. – Абдула все сделает, как всегда. Абдула один плохой, все хорошие.
– Ты нас всех погубишь, – не поднимая взгляда, ответили ему.
– Брат, мы уже погибли! – Абдула положил брату руку на плечо. – Придет Самсур – чем платить? Придет Сергей – чем платить? Придет надзор, мент и аренда – чем платить?
– Мы заработаем.
– На чем? – с болью в голосе вопрошал Абдула. – Кому нужен твой ослик, кому нужны твой верблюд и медведь? Посмотри за ограду, у них есть пантера, бегемот и жираф! Сколько людей к тебе пришло сегодня? Молчишь?!
– Никто не знал, что так будет. В прошлом месяце тут ничего не было, – глухо отозвался его брат.
– А сейчас есть! – ударил себя по ноге Абдула, вновь разозлившись. – Чем ты будешь кормить зверей, скажи?
– Продадим.
– Что?!
– Медведей, – кивнул он на ящик у своих ног.
– Я куплю! – подал я голос с верхней полки.
А что, тут удобно, и ноги не пачкаются, и все видно. Например, в том самом ящике возились два маленьких медвежонка. Нет, ну были бы они большими, я ни за что покупать не стал бы. Но мелких-то я точно прокормлю!
– А ну-ка слазь, живо! – возмутился Абдула.
– А медведей продадите?
– Слезешь – подарю! – недовольно гаркнул он.
– Отлично! – воодушевился я, пряча обратно сотню со старым мужиком и две сотни рублей. Экономия!
Вновь перебрался к входу – еще и потому, что сверху не было никакого лаза, а с другой стороны шатра дверь была также зашнурована. Разведка!
– И сколько тебе за них дадут? – продолжал в чем-то убеждать Абдула своего брата.
Тот промолчал, ссутулившись.
– Зверей покормишь, нам жить на что? Бензин, чтобы уехать из этого клятого города? – устало продолжил Абдула.
– Если кто узнает – нас всех повесят. Всех: тебя, меня, твою Розу, мою Шаниту; ты понимаешь? – поднял Анзор на него взгляд.
– Никто не узнает! – с жаром доказывал ему брат. – Он сирота, я их автобус видел. Уехали они уже, потеряли его. Камер нет, свидетелей нет, верь мне, да?
«О, наши-то уже уехали!» – тревожно постучалось в грудь. Надо будет самому до интерната добираться. Но сначала надо уйти, не забыв своих медведей.
Мне не было страшно, только очень обидно – за тигра, а не за себя. Нет тут никакого доктора, только два злодея, задумавших меня похитить. Дядя Коля не раз о таких говорил, но не рассказывал, что им может быть продавец кукурузы.
Пока два брата убеждали друг друга, я аккуратно и еле слышно уронил на бок один из баков с водой и отвинтил крышку. Вода медленно полилась по полу, растекаясь длинной и неширокой лужицей к центру комнаты. Прикинул скорость и раскрыл еще две бутылки – теперь ручеек устремился вперед гораздо уверенней. Быстро снял одежду, обувь, уложив поверх столика, и сделал шаг вперед в одних трусах – прямо в холодную воду – одновременно с тем, как слой воды закрыл место, где сидели братья. Вернее, сейчас они не сидели, а молча смотрели на меня, угрюмо и уверенно. А еще в руках Абдулы был пистолет – такой, как на картинках или в фильмах, только с белым кругом и такого же цвета накладкой впереди.
– Не убьет? – напряженно вымолвил Анзор.
Тот, ни слова не ответив, одним движением откинул верх у ящика рядом, направил пистолет в ту сторону и дважды выстрелил – негромко, словно кашлянул кто.
– Видишь, доза маленькая, – игнорируя меня, спокойно сказал брату Абдула, – даже не уснули сразу.
– Мои медведи! – взревел я, сильно разозлившись.
Пистолет развернулся ко мне и еще раз чихнул, больно кольнув в плечо.
Я посмотрел влево – из кожи торчала оперенная стрелка с двумя зелеными полосами. Коснулся руками и медленно потянул от себя. Через секунду заторможенно рассматривал капельку крови на острие, отчаянно борясь с желанием закрыть глаза или упасть на землю, подчинившись сильно раскачивающемуся миру в глаза.
– Ты чего разделся? – удивился Абдула.
В это время Анзор переступил с ноги на ногу и возмущенно отметил плеск воды под ногами.
– Ты кого привел? Он нормальный, да? Зачем воду разлил?!
– Мне просто было очень, очень любопытно, – выдавил я из неожиданно пересохшего горла.
– Что любопытно? – раздраженно фыркнул Анзор, подходя ближе вместе с братом.
– Как вода проводит ток, – честно признался я, выпуская свое Любопытство на свободу.
Яркая вспышка ослепила глаза, превращая четкий мир в красно-фиолетовые разводы. По ушам ударил резкий вскрик, потонувшей в шипении закипевшей и тут же обратившейся в пар воды, плотным кипящим облаком поглотившим все пространство. Жалобно заревели мои медведи, заставив спохватиться и отозвать свою силу обратно. В самом центре облака замерли две фигуры, невообразимо изогнутые прошедшей сквозь них силой. С обгорелой одеждой, алой от кипятка кожей, они стояли с раскрытыми ртами, беззвучно крича в тишину. Первым упал пистолет из рук Абдулы, а за ним и он сам. Сверху сломанной игрушкой рухнул его старший брат.
– Зато ваших родных не повесят, – утешил я двух разбойников и усилием воли заставил себя одеться.
Стало чуть легче, мир перестал раскачиваться, но каждый шаг давался очень сложно – будто к телу привязали три каната и дергали в разные стороны по очереди, стоило пошевелиться. Носки надеть так и не сумел, зато обвязал ими поломанный телефон, чтобы не повредить.
Привалился к полке, набираясь сил на последнее действие. Отдохнув, решительно направился к ящику.
Мои медведи спали, свернувшись единым, чуть влажным клубком у дальней стенки. Две стрелки валялись на противоположной половине – эти непоседы умудрились их вытащить сами, как и я, но действие сонного зелья сломило их куда быстрее. Маленькие ведь.
Попытался вытащить первого – и чуть сам не упал внутрь ящика. Уж больно тяжелым оказался медвежонок, а по виду совсем не скажешь. Или я ослабел? В голове снова начало шуметь. Кое-как, упираясь в стенку, вызволил первого, а за ним и второго, уложив на землю рядом.
– Так я их точно не утяну, – посетовал вслух и принялся разглядывать помещение палатки в поисках того, что мне может помочь. А затем и прошелся, выглядывая на полках хотя бы ткань – на нее можно будет уложить медведей и волочить за собой, а там взрослых помочь попрошу. Если не усну еще раньше – глаза предательски начали слипаться, закрываясь сами по себе. Пришлось пнуть мизинцем угол ящика (проверенный метод!) и искать дальше, припрыгивая на одной ноге. Нужная вещь обнаружилась в самом дальнем краю, задвинутая меж полок и внешней тканью палатки, – там, стоя на одном колесе, дожидалась меня самая настоящая тележка! И размерами отлично подходит – можно даже третьего медведя положить, только где его взять?
Расшнуровав непослушными руками (а скорее порвав окутанными даром руками, чем разобравшись в узелке), я впустил в помещение яркий солнечный день – веселый и беззаботный, как и я часом раньше.
Хмуро оглядел пространство палатки, наметив путь движения тележки, чтобы не упасть и не застрять во влажной земле. Взгляд зацепился за два по-прежнему лежавших тела, да так и остался на них, пока голова решала – хорошо это или плохо? Сонные мысли путались и не хотели их жалеть, а даже наоборот. Целый день в этом зоопарке мне показывали, что безопаснее всего находиться внутри клетки, оставив опасных зверей – злых фиолетовых, равнодушных взрослых и жадных похитителей – по ту сторону решетки. Мир в городе совсем не такой, как я думал. За мороженое тут воюют, умеющих делать красиво – воруют, а подарки совсем не ценят, желая друг другу боли и зла, а не радости. Наверное, так тут правильно. Я ведь ничего не видел за пределами интерната. Наверное, нас там специально так учат – помогать и прощать, чтобы в городе нас побили и похитили, заставив работать за надежду на лучшее. Значит, я поступил правильно – по законам взрослого мира. Придется переучиваться.
- Предыдущая
- 26/73
- Следующая
