Вспышка - Желязны Роджер Джозеф - Страница 37

• Предыдущая
• 37/98
• Следующая

— Но ведь вы же можете связаться с должностными лицами на этих рынках и достичь консенсуса? Я имею в виду, что по имеющейся в нашем распоряжении информации подобные происшествия зафиксированы и в других частях планеты. Каждая биржа в той или иной степени пострадала, и если вы предложите нечто разумное, подобно возвращению на позицию полуночи…

— Вы искушаете меня стать героем дня, мистер Вонг?

— Только если вы этого захотите, сэр.

— Посмотрим. Я свяжусь с моими коллегами в Министерстве финансов, как только статика исчезнет. Посмотрим, согласятся ли они.

Ли продолжал тяжело смотреть на Этана, однако гнев в его взоре уступил место чему-то неопределенному. Возможно, председатель начал осознавать, что простой компьютерный программист может спасти миллиарды долларов убытка. Другие руководители подняли головы с выражением надежды.

— Конечно, — продолжал Фредерикс, — остается ответственность за тех несчастных, чьи мозги пострадали в результате вашей безответственности. Нам придется оценить, во сколько обойдется их курс лечения.

Все снова повесили головы, глядя друг на друга со смешанным выражением стыда и вины. Этан Вонг предположил, что такой исход дела их устраивает, и оказался прав.

Взяв вину на себя, они тем самым сохранят репутацию биржи. Каждый из них находился во власти силы, большей, чем личное тщеславие. Год за годом они подтверждали свою лояльность вещи более сильной, чем любовь к стране, или преданность социальным ценностям, или уважение старших и почитание правителей мира сего. Эта единственная вещь в мире, которая не блекнет от времени, над которой бессильна жизнь и титулованные властители, которая не может износится от бесконечного использования.

Власть денег.

10.000 метров

9.000 метров

8.000 метров

7.000 метров

Радиолокационный высотомер выдавал голосовую информацию капитану Эдуардо Томпсону, пока тот вводил свой реактивный лайнер, направлявшийся из лондонского аэропорта Хитроу, в воздушное пространство к востоку от Буэнос-Айреса. Капитана несколько не волновало, что высотомер был единственным устройством на борту, в то время как все остальные лишь пассивно получали информацию. Сколько он помнил, в воздухе всегда обстояло именно так.

Масштабная карта Рио-де-ла-Плато отображалась перед Томпсоном при помощи связанных с компьютером навигационных приборов и панели управления экранами. Слева расстилалась ярко-зеленая аргентинская пампа, на фоне которой выделялись серые постройки столицы и окрестностей. Справа, Окрашенные желтым, виднелись равнины Уругвая, а прямо перед ним, по курсу 300 градусов, прихотливо изгибалась широкая дельта реки Параны, протянувшаяся на добрых сто пятьдесят километров между Буэнос-Айресом и аэропортом.

На экранах в мельчайших деталях отображался план подхода к Эзеизе, сориентированный на Сан-Мартин, который, согласно Универсальной Глобальной Системе Ориентирования, был принят компьютером за отправную точку в расчете координат. УГСО представляла собой активную сигнальную систему. Действуя в ее рамках, компьютер считывал информацию с трех как минимум спутников на орбите, высчитывал в соответствии с ней местонахождение самолета над поверхностью Земли и вместе с показаниями радиовысотомера и собственными оценками текущего курса и надземной скорости передавал необходимые визуальные сигналы из справочной базы данных на экраны Томпсону. Векторы подхода к ВПП были также сориентированы на них.

Много лет назад, как помнил Томпсон, основные аэропорты, подобно Эзеизе, использовали передачу радиосигналов на борт лайнеров типа «Сан-Мартин» для выполнения посадки по приборам. С другой стороны, самолет и сам мог получать большую часть полетной информации, например, скорость, высоту, курс по компасу и тому подобное. Однако когда дело доходило до посадки, все важные маневры выполнялись по указанию с Земли. Затем это вошло в обязанность диспетчеров по вышке осуществлять безопасную посадку самолета, сообразуясь не только с активностью в воздухе, но также и со скоростью снижения, местонахождением, курсом и скоростью полета.

Все изменилось на глазах Эдуардо Томпсона. Сначала УГСО, предоставляемая В аренду Национальной Океанической и Атмосферной Администрацией США, избавила всех от необходимости полагаться на не всегда верные показания компасов, неточные оценки скорости полета в силу изменяющихся ветров и другие погрешности приборов. Радиолокационные ответчики сделали ненужными вечно скучающие показания барометров относительно высоты, в особенности, это касалось суборбитальных маршрутов, которыми ныне летали лайнеры.

А затем, в 2028 году, случилась международная трагедия, вылившаяся в судебное разбирательство по делу «Вариг» против международного аэропорта «Даллас-Форт-Уорт». Катастрофа произошла по причине нарушений в работе всенаправленных радиомаяков и неисправной системы посадки по приборам, приведших к тому, что обычный реактивный самолет бразильской авиакомпании упал в двух милях от взлетно-посадочной полосы. Трагедия, повлекшая жертвы среди пассажиров и наземного персонала, вылилась в сумму порядка пяти миллиардов долларов. С этого памятного инцидента в международные законы и руководства по политике в области воздушного страхования был внесен пункт гласивший, что коммерческие воздушные суда сами отвечают за местоположение самолета при заходе на посадку.

Положение изменилось к лучшему, поскольку капитан Томпсон и второй пилот вели самолет при помощи тех визуальных сигналов, которым обучались на тренажере. Те же позывные, мерцавшие у правого и левого уголка возбужденной сетчатки глаз, и те же мнимые рукоятки и кнопки под кончиками пальцев в перчатках управления полетом. Разница заключалась лишь в том, что во время тренажерных тренировок В зависимости от ускорений кресло двигалось в разные стороны. Движения тренировочной кабины в теории должны были соответствовать реальной обстановке на борту, но на практике так никогда не получалось. Томпсон говорил, что всегда может почувствовать разницу, и это, считал он сам, делало его первоклассным пилотом.

• Предыдущая
• 37/98
• Следующая