Релаксация богини - Врангель Данила Олегович - Страница 5

Магия экстаза сумасшедшей стриптизёрши

Ева София Браун

Экстатическое состояние есть личностное поле восприятия, в котором бог может всё и он это личность,  поэтому о нём можно говорить лишь в ассоциативном ключе, то есть невозможно достаточно точно передать, что это такое, поэтому все эзотерические тексты так изобилуют словоблудием, выражая красоту орнамента семантического ряда, тогда как синтаксис  практически бессмыслен и не несёт как вещь в себе совершенно ничего.

Поэтому задача смыслового содержания полностью возложена на приёмник сигнала, улавливающий в действительности шумовой фон и пустоту бессмысленности, имеется в виду читатель подобных текстов, но благодаря способности рефлексии из ничего делать что-либо – как и есть в действительном мире, который не более как описание – у подобных творений является яркое и насыщенное наполнение, причём настолько многовариантное, насколько оно доступно к восприятию.

Отсюда и множество толкований и библейских текстов и прочих иных, шифрованных бессмысленностью красоты семантики, подобных различным пророчествам, вроде сказаний Нострадамуса, когда широкоформатность смысла позволяет подогнать сегмент формата под практически любой ситуативный момент, в чём и заключается секрет предсказаний и магической обрядности записи актов прямого действия магии и не только её.

Экстатическое состояние приёмника в момент прочтения(или визуального просмотра, если это картина)и есть истинный творческий автор подобных произведений, тогда как экстатическое состояние технического автора главный смысл написания подобных творений и он никоим образом не может предсказать, какое содержание будет вложено очередным толкователем в его автоматическое творение, являющееся подобием истечения оргазма, но не более.

Продолжая эту мысль, можно также понять, что не только тексты и живопись в любом случае имеют минимум двойное авторство, но и музыка, так как в действительности истинный автор исполняемого музыкального творения это не исполнитель и не композитор, а слушатель, поскольку именно он трансформирует своим восприятием шизоидное совокупление контрапункта и сексуальность гармонического сочетания интервалов и длительности частотных временных отрезков(нот)в ту экстатическую божественность красоты, которая видна лишь ему, так как иной приёмник может не воспринимать данное творение или музыку вообще, видя в нём лишь пустую бессмысленность.

То же самое касается и сексуальности танца как творческого жанра, когда красивая женщина у шеста стриптиза обязана своей магнетической красотой взору изучающих её мужчин, вне которого никакого шоу не может быть в принципе, разве что подобие гимнастического упражнения, так что можно ясно вывести понятие, что наблюдающие стриптиз, или даже порнографическое действие, в реальности – а истинная человеческая реальность это работа второй сигнальной системы – сами это всё исполняют и являются действительными истоками сексуальной энергии, отключенные от разума собственной энергетикой основных инстинктов.

Что часто приводит к трансвестизму и даже более глубоким сдвигам в психике, так как здесь схема одна – страстная любовь порождает желание подобия, то есть обожающий музыку достаточно часто становится музыкантом, литературу – писателем, а наблюдатель объектом наблюдения.

Что, конечно же, естественно и нормально, когда любовь порождает своё подобие, в противном случае не было бы вообще цивилизации, так как лишь истинная страсть рождает истинных мастеров любого творческого жанра, прикладного или феерического, значения не имеет, так как всё это истечение экстатической эйфории, всегда имеющей общий чувственный порядок и грани его всегда сходятся.

Метафизика сексуальной толерантности

Ева София Браун

Неприятие нетрадиционности как и любая фобия в своей основе имеет иррациональный базис происхождения, поскольку безусловные понятия природы вообще – а не только человеческого мира – непередаваемы символикой сигнатуры предположения, чем является любое личностное мнение об этих и любых других мирах, поэтому следует с некоторой осторожностью рассматривать внутреннее рефлексирование на заданную тему, так как любая тема восприятия рассматривается с подачи инстинктивного наполнения личности в первую очередь, то есть с позиции дикого животного мира, поэтому для понимания смысла и вообще происхождения самой человечности как явления следует видеть за дымовой завесой коллективного опьянения социальностью зерно истинной материи действительности, которая не имеет к дикому миру вообще никакого отношения.

Метафизика патриотического безумия

Ева София Браун

 Вне всякого сомнения, стадный инстинкт как инструмент массового – видового – выживания является безусловной необходимостью, которая модерирует социум до приемлемого уровня коллективного эмоционального поля.

Поскольку любой социум имеет внутреннюю структуру, делённую на классовые ингредиенты социальности, постольку элитарное право быть или не быть истоком очередной социальной парадигмы неотъемлемо как часть определения самой элитарности.

Другими словами, смена исторической парадигмы конкретного общества – в позитивную или негативную стороны в понятиях обыкновенной человечности – является неотъемлемым правом элиты, поскольку она своим понятием обязана именно способностям к видению смыслового наполнения симбиоза классов, которые вне структурирования превращаются в обыкновенное стадо, как бывало многократно в человеческой истории, когда человек интеллектуальный – и всё, что связано с этим определением – отходит на нулевой социальный план, уступая место доминантным особям сгенерированного ситуацией стада, что познаваемо лишь в ситуативном поле, но никак не изысками априорного мышления.

Метафизика творческого бессмертия

Ева София Браун

Можно определить, что самоидентификация у представителей широкоформатной рефлексии, достаточно богатой нюансами сопереживания и практически всегда задействованной в творческом процессе того или иного порядка, всегда плавающая переменная и не имеет чётко фиксированной позиции, в этом смысле широкий рефлексивный формат – высокая степень воображения – подразумевает единение женского и мужского начала в общем поле восприятия, которому доступен максимум возможностей конструирования мыслеформ, поскольку монолитное гендерное позиционирование в любом случае ущербно и однолико, при условии необходимости нестандартного решения задач того или иного уровня, где требуется весь спектр человечности, основанной как суть конечно же в первую очередь на уровне и качестве эмоционального восприятия – то есть мотивационной схемы стимулирования практического действия, выведенного из действия рефлексивного, – являющегося основой и смысловой базой всего без исключения в мире людей, поскольку в начале есть мотив, а уже затем всё остальное, выведенное из него, то есть буквально выведенное из эмоции, дающей старт утилитарной меркантильности, находящейся в безусловном подчинении у аффективного романтизма, реально опосредованно делающего существующий мир, в отличие от распространённого мнения, что базис лежит в поле прагматизма, который не более как механизм в ауре эманации широкоформатной самоидентификации, являющейся вне сомнения ключевым элементом чистой божественности, в понимании идеи бога и как демиурга и как начала всего сущего.