Сыроедение для очищения - Бутенко Виктория - Страница 2

Я хотела бы рассказать вам, как я впервые начала слушать свое тело. Много лет назад, когда наша семья была на сыроедении только 2 месяца, мои дети стали просить овощей и фруктов, причем совершенно определенных. Сергей хотел манго и голубику, а Валя – оливки, грейпфруты и инжир. Если я покупала Сергею манго, он тут же его съедал и немедленно просил еще. Однажды я купила ему целую упаковку манго, думая, что теперь ему хватит на неделю. Он справился с этой упаковкой за один день, причем уничтожил все плоды вместе с кожурой. Немного погодя Сергей сказал: «Как жаль, что манго больше нет!» То же самое произошло с голубикой. Я купила ему килограммовый мешок голубики, и он одолел его в один присест.

Валя всегда любила инжир. Ей нравится инжир во всех видах – свежий, сушеный, черный или зеленый. Вале инжира никогда не было слишком много. Еще ей нравятся грейпфруты и оливки в любом виде, особенно сушеные.

Летом, примерно через полгода нашего сыроедения, мы посетили доктора Бернарда Йенсена, всемирно известного клинического диетолога. Я спросила его, что лучше есть моему сыну Сергею, чтобы вылечиться от диабета. Доктор Йенсен посмотрел в свои книги и сказал мне, что наилучшее, что Сергей может есть, это манго и голубика. Я была в шоке. Потом я спросила, что есть Вале, чтобы полностью излечить астму. Он сказал: «Инжир, оливки и грейпфруты». Я не могла поверить своим ушам. Я сказала: «Так это же то, что мои дети все время просят!» Тогда доктор Йенсен спросил меня, чего хочется мне. Я сказала ему, что не знаю, потому что всегда ела то, что продавалось на распродаже.

Доктор Йенсен помог нам понять, что наши тела естественным образом желают того питания, которое помогает исцелению. Тела моих детей начали общение гораздо раньше, чем мое бедное, сбитое с толку тело взрослого человека. Мы с мужем стали больше обращать внимания на наши естественные предпочтения в еде и в течение нескольких недель научились следовать своим истинным потребностям.

На сегодняшний день каждый из нас в нашей семье питается немного по-разному, даже когда мы собираемся за одним столом. Я знаю, что когда у нас просыпается аппетит к каким-то определенным здоровым продуктам (не к кофе и пончикам), это означает, что наши тела заказывают определенные питательные вещества.

Человеческий организм более прекрасен и мудр, чем кажется большинству из нас. Просто помните: ваше тело никогда не ошибается.

Три месяца назад я считала, что моя жизнь практически подошла к концу. Жизнь для меня была медленной смертью, а смерть означала конец моим страданиям. Мне 25 лет, и я была прикована к инвалидному креслу. Я не могла пройти и пяти метров из спальни к дивану в гостиной, чтобы не задыхаться и не чувствовать спазмов в спине. Все это длилось более 6 месяцев, и я утратила всякую надежду на то, что когда-либо смогу ходить. Мои страдания не имели пределов, вес превышал 90 килограммов. Вдобавок к этому у меня было апноэ на той стадии, что даже при помощи специального аппарата я не могла дышать по ночам. Я находилась за пределами помощи традиционной медицины. Из-за недосыпания я чувствовала себя измотанной целый день и засыпала буквально каждые 10 минут, что бы я ни делала и где бы ни находилась. Итак, моя жизнь превратилась в краткие моменты болезненного бодрствования и борьбы за то, чтобы функционировать до того, как я опять засну. Я все время была в депрессии и постоянно плакала из-за всякой чепухи.

Месяц назад мои тетя и дядя, сыроеды, пригласили меня погостить у них в Орегоне и попробовать сыроедческую диету, чтобы посмотреть, не поможет ли это моему здоровью. Я подумала, что нужно предпринять такую попытку (ничего другого мне не оставалось), – я была уверена, что при такой жизни, как у меня, мне вряд ли удастся дотянуть до 30 лет.

В первый день я решила попробовать ходить и через пять минут была в слезах. Спина просто не давала мне двигаться. В этот день я полностью перешла на сыроедение и стала пить зеленые коктейли. Каждый день я заставляла себя пройти чуточку дальше. Под конец недели я уже могла одолеть 18 метров и дойти до сарая; я могла часами не засыпать и даже почувствовала, что стала терять вес.

Уже прошло более 3 недель, а я все еще на 100 %-ном сыроедении. Я сбросила 10 килограммов, могу бодрствовать целый день и вчера даже прошла в гору около полукилометра и взобралась на склон. Мне просто не верилось! Когда я достигла вершины холма, то села и заплакала, но не от боли, а оттого, что шла. Это самое далекое расстояние, которое мне удалось пройти за последний год, и это только начало! Мое настроение изменилось: я больше не впадаю в депрессию и у меня позитивный взгляд на мир. Я чувствую себя новым человеком внутри и снаружи. Я знаю, что мне была дана вторая жизнь и что спасла меня сырая пища. Я никогда не вернусь к прежнему питанию и старой жизни. Кто захочет променять это чудо жизни и здоровья на сиюминутное удовольствие от вареной пищи? Определенно не я. Я думаю обо всем, чего достигла за эти короткие три недели, и знаю, что в будущем смогу добиться всего, потому что теперь я жива и у меня есть сила и энергия. Я хочу, чтобы каждый почувствовал себя так же прекрасно, как чувствую себя я.

Ж. С., Сакраменто, Калифорния

Сейчас мы в шутку рассказываем, что нам посчастливилось заболеть всем вместе, но тогда, в 1993 году, было не до шуток. Четверо из нас (мой муж, двое младших детей и я) оказались серьезно больны. Мы впятером эмигрировали в Америку после того, как я получила приглашение от Университета Колорадо в Денвере читать лекции о перестройке. В то время в России случались перебои с продуктами питания и наш рацион ограничивался тем, что было нам доступно, – в основном крупами, молочными продуктами и иногда фруктами. По приезде в Америку мы были поражены разнообразием пищи и начали пробовать все подряд. Нам нравилось удобство расфасованных продуктов. Помню, как мы радовались микроволновой печи. Спустя три года четверым из нас были поставлены диагнозы тяжелых заболеваний, включая аритмию и водянку (у Виктории), гипертиреоз и ревматоидный артрит (у Игоря), аллергию и астму (у Вали) и диабет (у Сергея). Наш старший сын Степан единственный в семье избежал серьезных заболеваний.

Когда врачи вынесли заключения, что наши болезни неизлечимы, мы не захотели им верить и стали искать альтернативный метод лечения. Я полностью погрузилась в поиски; в течение нескольких месяцев не могла заниматься ничем, кроме как повсюду спрашивать людей, как они решают проблемы со здоровьем. Я проводила много времени в библиотеках, ходила на лекции и семинары и встречалась с различными целителями.