Рыцарь Шестопер - Соколовский Фёдор - Страница 20
- Предыдущая
- 20/72
- Следующая
— Баннерета, — поправил его Айзек. — Баннерет Молнар, к вашим услугам. Но сразу хочу сказать, что патрулирование дорог не входит в наши обязанности. Тем более что подобных… монголов, как вы выразились, я вижу впервые в жизни. Ничего подобного раньше на наших дорогах не встречалось.
— Но все равно вы окажете содействие Роду, приказав уничтожить этих тараканов! — заявил граф. — В последнее время они буквально наводнили наши южные княжества, грабят, убивают, уводят в полон. А как только собираются войска для их тотального уничтожения, монголы отступают на пространства Греческого царства, находя там спокойные места и вновь копя силы для наглых вылазок. И если вы их сразу не уничтожите, потом не сможете вывести эту заразу. Она хуже всякой саранчи!
— А что случилось-то? Почему они на вас напали? — спросил Айзек, внимательно присматриваясь к увеличившейся толпе монголов на дороге.
— Там дальше перекресток, — пустился в объяснения Зареслав Левадский. — Мы подъехали к нему с востока. А эти твари стояли лагерем между дорогами на запад и на север. Заметив нас, они вскочили на коней и явно с лихими намерениями помчались в нашу сторону. Хорошо, что нам известно об этом трактире и мы сразу же помчались к нему.
К двум десяткам монголов на дороге прибавилось тем временем еще столько же. Все они продолжали гарцевать на своих конях и о чем-то спорили. Видимо, вид богатой добычи некоторым из них совсем затмил разум. А может, была и еще какая-то причина, по которой они не спешили отступить.
Но баннерет, хоть и отказался от чести называться командиром патруля, подхватив щит, вышел вперед и крикнул своим зычным голосом:
— Кто такие?! Пусть старший подъедет ко мне для отчета!
Монголы прекрасно его услышали со ста метров, но повели себя странно. Часть стала выкрикивать в ответ нечто весьма похожее на оскорбления. А часть развернулась и двинулась прочь от трактира. Заметив маневр своих товарищей, кто-то из крикунов перешел на злобный визг, ткнул рукой в сторону дилижанса и первым пустил в ход свой лук. Его тут же поддержали еще несколько человек.
Но их стрелы не представляли особой угрозы для рыцарей. Баннерет с ленцой отразил парочку и крикнул себе за спину:
— Пли!
Лучники его отряда отправили в полет свои тяжелые бронебойные стрелы. Те сразу нанесли урон ближайшей группе монголов, два человека свалились, три раненые лошади взвились на дыбы, еще две шарахнулись в стороны, заваливаясь наземь. Началась неразбериха, которую еще больше усилили последующие залпы лучников.
Когда добрый десяток нарушителей спокойствия оказался на земле, оставшиеся, унося нескольких раненых на луках своих седел, развернулись и бросились к повороту, за которым своевременно укрылась первая группа.
Тут же последовала новая команда Молнара:
— Двумя клиньями — вперед! Лучники — цепью!
Чуть раньше этого Петри подал Шестоперу здоровенный щит и шлем, а Ольгерд — копье, метра три с половиной длиной. После команды все рыцари сбились в два треугольника. Как ни странно, к ним в тылы пристроилось по пять-шесть человек из посетителей трактира, среди которых было с десяток воинов из местных, а в цепь с лучниками встало около пятнадцати обладателей луков. Даже если монголы устроили засаду за поворотом, пытаясь выманить на нее возможную погоню, с такой силой им и сотней вояк не управиться.
Сто метров прошли быстрым шагом, а там и до самого поворота продвинулись, глядя на перспективу уходящей дороги. С километр она просматривалась, а дальше вновь терялась за поворотом. Ни одного всадника не увидели, зато медленно приближалась вереница из четырех крестьянских подвод. То есть агрессивные азиаты к простым людям даже пальцем не прикоснулись.
Пока стояли да присматривались к двум небольшим рощицам, гадая, куда могли скрыться гости из дальних степей, оруженосцы по команде Молнара водрузили шесть трупов и восемь павших лошадей на повозки и волокуши, позаимствованные для этих целей у каких-то торговцев, и все это было доставлено к здешнему, так сказать, форту.
А там разбираться долго баннерет не стал. Быстро отобрал все относительно ценное из конской сбруи, оружия и кошелей убитых, свалил все это в мешки и распределил по заводным лошадям. Досталось три мешка и на долю команды Шестопера. Думать о том, что делать с трупами и вообще как реагировать на появление такой толпы иноземных разбойников, он предоставил трактирщику и одному из воинов, который оказался десятником из штатной дружины местного воеводы.
— По коням! — скомандовал Молнар. — Лучники в голову колонны! Найт, Вишня и Нинбург — в арьергард! Выступаем!
Ему наперерез, чуть ли не сбивая с ног, бросился посланник князя Берлюты.
— Баннерет! Куда же вы?! А как же мы?
— А что с вами не так? — уже сидя на коне, несколько фальшиво озадачился Молнар.
— Вы не могли бы нас сопроводить хотя бы до Вищина?
— Если хотите, можете к нам пристроиться. Но мы двигаемся медленно, со скоростью пешехода. Потому и задержаться здесь долго не можем. Время поджимает, хотим в достойных условиях ночевать в поселке Белое.
— Мы на все согласны!
— Тогда догоняйте! — милостиво разрешил Молнар, выезжая на дорогу. — Ваше место будет сразу за последней тройкой наших рыцарей.
Понятно, что не царское место он выделил для графа и его спутников, но кто они ему? Важней свой личный состав сберечь и коней запасных не потерять вместе с небольшим обозом.
Только миновали поворот, как по дороге стали попадаться крестьянские телеги. Опрос свидетелей прошел в движении, так никто и не остановился. Рассказанное Зареславом Левадским подтвердилось.
Когда по восточной дороге запылил дилижанс, подводы как раз проехали перекресток. Карета русичей привлекла также внимание чужаков, которые разбили лагерь недалеко от дороги. Когда дилижанс добрался до перекрестка, монголы вскочили на лошадей и попытались атаковать. Дилижанс и сопровождающие его воины резко свернули влево и помчались к трактиру. Монголы — за ними. Двумя группами. А не так давно обратно в свой лагерь поскакала одна группа и следом за ней заметно поредевшая другая.
В сторону крестьян никто из них даже не посмотрел. Что в общем-то, по мнению Райкалина, было весьма странно. Граф Левадский утверждал, что монголы сильно досаждают русичам в их южных княжествах, буквально зверствуют. Тогда почему они здесь крестьянским добром не поживились? В повозках было много корзин и мешков, наполненных именно провизией. Да крестьяне и сами не скрывали, что везут все это в тот самый трактир-форт, что остался за спиной рыцарей.
Что за странная избирательность? И это при том, что на отряд русских витязей все равно попытались напасть? Напрашивался вывод, что на перекрестке ждали именно посланника князя. С какой целью?
«Оно тебе надо? — сам себя отчитал Василий. — Информацию, общую информацию лучше собирай!»
Оставалось лишь улучить момент, чтобы инициировать новый полезный для него разговор. Однако коррективы в этот план внес Молнар, приказавший:
— Смотреть в оба! Забрала опустить! Быть готовыми ко всему!
С ведром на голове, имеющим всего две щели, особо не поговоришь. Так что пришлось бдеть, как было велено. Тем более что дилижанс с охраной как раз нагнал отряд. Шестопер, оглянувшись, с удивлением заметил, что витязей по-прежнему двенадцать. Хотя их тяжелораненый никак бы не смог ехать верхом. Чуть позже выяснилось, что в шлемах и в мужских кольчугах на конях скачут три женщины. А раненые — внутри вместительной кареты.
От лагеря монголов на перекрестке остались лишь залитые водой костры, кучи лошадиного навоза да пропитанные кровью тряпки. Отряд опять не сделал остановки, предоставив двум штатным следопытам сделать свою работу. Те вскоре доложили баннерету:
— Все ушли на запад. Хотя могут на своих скакунах обойти нас лесом и организовать засаду.
— Тогда берите лошадей, трех опытных оруженосцев на выбор и выдвигайтесь разъездом вперед. Метров на сто, больше не надо. — Когда те бросились выполнять, Молнар разрешил рыцарям: — Дышать!
- Предыдущая
- 20/72
- Следующая
