Трудно жить в России без нагана (СИ 7.01.2012) - "Nazgul" - Страница 2

Бабушка моя, царство ей небесное, пока жива была, всё их, болезных, жалела… Насмотрится, бывало, по спутниковому TV хоррора, пусть по-фински да по-английски ни бельмеса, и переживает. Где, говорит, их хваленая предприимчивость? Где деловой подход? Поставь "дедушке домовому" в бане блюдце с молоком. Сунь за печку колоду карт. Не кропи, при освящении жилища, его обиталище святой водой. Оставь угол для спокойного миросозерцания. Покажи новорожденного младенца (неспроста ведь в банях бабы рожали!). И всё! На хозяйстве — порядок, кошка от темных углов не шарахается, половицы и двери не скрипят, и воры в погребе не шастают. Никакой монстр, из уличного нужника, рук не тянет. Хороший, матерый домовой — это большая сила! На своем подворье он — "первый после бога". И не нечисть вовсе, а дух домашнего очага. Во! Кого хочешь — на клочки порвет, а то и сожрет, с потрохами. Бесплатно. Эх, темнота! Русский стиль — живи и не мешай другим. А западные падре утратили сцепление с реальностью. Ну, куда вы претесь, с Библиями и кольями? Экзорцисты, вашу мать! Сами проблемы создают, а после их героически преодолевают… Пфе!

Подробно про русский мат в боевой обстановке, распространяться не буду. Кто служил, знает, а кто не служил — не поймет. Кто воевал — тем более… На фронте не ругаются, там матом разговаривают. Опять же — боевой код. Короткий, насыщенный смыслом, но врагам непонятный. Со смертью рядом, народ к подобным вещам относится… как бы это цензурно выразить? С пониманием. И не пренебрегает. Морякам, как людям к опасности привычным, без выражений никуда. Приходится слушать… Бытовая магия, ага. Спелеологи, в пещерах, подозрительные колодцы "прокрикивают" исключительно матом, просто слова под землей гаснут.

Фух! Это я на политзанятиях, тьфу, спецкурсе наслушался. Вел вертлявый попик, с манерами бывшего партработника, приобщал нас к высокой духовности. На зарплату у руководства денег нет, зато на заумную муть — отыскались. Фига делать? Ходили и слушали. Витало подозрение, что уклонистов от "слова божия", переписывают, как недовольных. М-дя! Упомянутый служитель культа, нам, по новейшим методикам, тоже пихал в мозги странное. О терпимости к чужим слабостям… О толерантности. Вешают тебе лапшу на уши — терпи. Лезут в карман — терпи. Если совсем невмоготу — ругайся… про себя. И для образца приводил весьма забористые формулировки. Угум… Хоть конспектируй. Читал, что у патологически вежливых японцев есть, в преуспевающих компаниях, специальные комнаты, где каждый может избить палкой чучело нелюбимого начальника. Наши начальники придумали отделаться дешево — не произносимым вслух словесным поносом.

Короче! За факт, что наше богоспасаемое корыто так лихо просочилось между береговыми откосами Юго-Западного Байкала и полями ледяных торосов, причем, туда и обратно, надо благодарить единственно её. Кузькину и те де, великую и могучую "русскую мать". Домовой тут нонсенс, а водяной — "живет этажом ниже". Авантюра, в духе "поисков Северо-Западного Прохода", в Штатах XIX века… Причина — природная. Дно уходит вниз круто. За пределом узкой полосы, местами менее сотни метров, где солнце прогревает воду озера, лед может плавать даже в середине июня. Летом! А нам срочно надо… Каждый час на счету. Припай начало ломать — рванули. На чем бог послал, и сами сподобились. С помощью и при посредстве "матери". С прилагающимися словесными инкрустациями. Крест на пузо, ругань — это очень сильная магия. Без балды… Мат-перемат стоял, денно и нощно. Колдовали, ага, хором… Но, построили и приплыли обратно, почти. Да, знаю я, что моряки "ходят", а одно плавает дерьмо. И что? Вы видели, на чем я стою, а сейчас, сижу? Где я провел две недели жизни? Если это корабль — я Римский Папа. Если это судно, то с ударением на последнем слоге, в узко медицинском смысле. Но, плавает! Черт побери! Оно вообще не тонет! Точно, это самое, ага…

Елки! Явно выздоровел. Ишь, как, от созерцания симпатичной барышни, мысли по сторонам забегали. Это она сейчас симпатичная. Это я сам сегодня расслабленный, почти настоящий курортник. Вспомнить же, с какого низкого старта начинали, в августе прошлого года — озноб пробирал. Блин! До пяток передернуло… Ага, так тебе и надо, старый пень! Полезный холодный душ, для распаленного воображения… Тьфу, снова глаза поворачиваются в ту же сторону. Долго она тут собралась перед нами "попом вертеть"? Пых! Плюх! Распрямилась, кого-то сняла… Ко мне направляется… объективом целит. Срочно, надеть очки… Пых! Бл…! Бедные мои глазки! Цветные круги и слезы брызнули… Там же фара, как судовой прожектор. Я ей тюлень?

— Простите! Такой кадр! Хотите, дам посмотреть? — понятно, на удачные кадры у Елены талант и жаль, что натуре от того достается, — Вы, такой уютный, когда с удочкой. Будто домой вернулись! — комплимент?

— А без удочки? — поддерживаю разговор. В глазах зайчики прыгают… Куда смотреть? Ничего не вижу.

— Пых! Ой, я не предупредила! — хе, она никогда не предупреждает, но всегда извиняется, с искренним удивлением… Как это так, от вспышки, сравнимой, по яркости, со свето-звуковой гранатой, для вырубания террористов, люди шалеют. Но, зато теперь меня можно снимать сколько угодно. Очки не спасли… Ослеп я окончательно… И, судя по всему, надолго, — Пых! — тяжела жизнь фотомодели, — Пых! — аж жаром по лицу. Добрая девушка… Взяла с собой только электрическую вспышку. Дома, и всё чаще, пользуется магниевой… Свадебный подарок от бой-френда, ныне мужа. Как помрут последние аккумуляторы — перейдет на магний целиком. Ох! Надеюсь, не дожить. Видимо, зря, растормошили. А ведь точно помню — застрелиться хотел…

— Лена, за что? — наверняка, для плаката… Смотрите дети, вот он — образцово-показательный лодырь!

— Надо! — оп-па, слышу голос Томы… Тогда, уй! Наши дамы, хоть и разница в возрасте почти двойная, друг дружку понимают и единый фронт держат, — Вас, "рубанков", от книжек-железок надо силой отрывать! Пусть народ посмотрит, что бывает и нормальная жизнь, а не сплошной аврал. Что всё у нас налаживается…

— Тома! Я рыбу, пойманную — выбросил. Не могу больше твою диету… Она — чистый холестерин!

— И правильно! Сегодня на ужин — котлеты. Мальчики! — это для Томы все, кто не девочки, но зато они у неё как раз, поголовно — "бабы", очень эдак веско получается — Как фарш?

— Сейчас, тетя Тома! Пятнадцать минут! — свисток, топот. Слышно, как народ расчищает линию огня…

— Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — ухи мои ухи! — Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах! — по-вашему, нормальная жизнь?

Трудовые будни пиратов! А как нас иначе называть? "Грабь-команда", на соединенной длинной цепью гирлянде прямоугольных понтонов, возвращается из набега… Бредовое сооружение должно бы гнуться, как удилище, служить игрушкой ветру и волнам, но, бодро наматывает, километр за километром, вдоль скал и береговых отмелей. Что характерно, прямое, до безобразия. Видели, как китайский крестьянин везет урожай на мотоблоке, с груженым прицепом? Представьте, что прицепов десяток. Представьте, что они не едут по дороге, а тянутся вереницей без зазоров по воде. Представьте что для пущей заметности (вдруг понадобится искать?) половина элементов гирлянды выкрашена в траурный угольно-черный цвет, а вторая половина — в грязновато-белый. Угу… Начала и конца "сцепка" не имеет, средством тяги ему служит подвесной мотор от резиновой лодки, закрепленный на штанге с поворотным узлом. Как крутанешь штурвал — мотор тянет вбок. Рулевой укрыт от непогоды деревянной будкой типа — уличный туалет "дощатый скворечник". Собственно говоря, оно и было, "в девичестве", двух дверным санузлом. Сортир & душевая кабина. Две кабинки, в ряд.