У каждого своя война - Тюрин Виктор Иванович - Страница 10

После его слов наступила тишина. Я не знал, что сказать, а все остальные чувства были вытеснены собственной болью. Прошла минута или две, как я неожиданно почувствовал, что меня неудержимо клонит в сон. Прикрыл на минуту глаза, а когда открыл снова, за окном вместо яркого солнечного света лежали сумерки. Возле моей кровати сидели двое людей. Лю и Джеффри. Увидев, что я очнулся, оба тут же вскочили на ноги. В глазах Лю стояла тоска. У меня на секунду перехватило дыхание.

– Ляо?

– Мой брат умер, мой господин.

– О, господи! – вырвалось у меня. – Мне так жаль… Искренне сочувствую твоему горю!

– Мой брат сам выбрал свой конец. Смерть в бою – смерть воина. Его жизненный путь был настолько извилист и темен, что он мог вполне закончить свою жизнь в петле или под топором палача, принеся позор нашей семье. Мне больно и одновременно радостно, от того, что его смерть – это смерть достойного человека.

«Умереть, отдав жизнь за другого человека. В мое время это считалось подвигом, а здесь… это человек, просто выполнивший свой долг. Не укладывается в голове! Мы ведь были чужими людьми…».

– Я, как его господин, несу за него ответственность, значит в том, что он погиб, есть и моя доля вины. Все, чем могу помочь – я готов сделать.

– Спасибо вам, господин, от всего сердца. У нас с братом к вам только одна просьба. Разрешите похоронить Ляо по обычаям нашей страны.

– Разрешаю.

– И еще, господин. Помните, вы меня спросили: «Куда мы пойдем дальше?». Теперь я вам могу дать ответ на ваш вопрос. Мы дойдем с вами до Италии, если вы туда поедете, а там наши пути разойдутся. В Генуе мы сядем на корабль и отправимся в Константинополь, а затем вернемся на родину, в Китай. Я вижу в ваших глазах вопрос. Отвечу. Мы устали жить среди чужих людей в чужих странах и если нам суждено умереть, то пусть это лучше произойдет на родине.

На следующее утро, только я успел проснуться, как дверь моей спальни распахнулась, и на пороге появилась группа лучников из пяти человек. Впереди стоял их командир.

– Сэр?

– Заходите, парни. С чем пришли?

Вместо ответа ветеран чуть отодвинулся в сторону и пропустил мимо себя молодого лучника с серебряным подносом, на котором красовался серебряный кувшин и четыре серебряных кубка. Поставив поднос на небольшой столик, он вышел из спальни и прикрыл за собой дверь. Сэм Уилкинс и два лучника – один из них Уильям Кеннет, молодой веселый парень с озорными глазами, с которым я познакомился в ту нашу первую нашу встречу на лесной поляне – подошли к моей кровати. Их сосредоточенный и важный вид говорил о том, что они пришли ко мне не просто так, а для важного разговора.

– Вы не возражаете, сэр?

– Какой-то ты сегодня церемонный, Сэм. Прямо не узнать. Да и Уилл сам на себя не похож.

– Сэр, мы, что пришли сказать… Короче, мы посовещались и решили, что вы из тех людей, которые не привыкли прятаться за чужими спинами.

– И что дальше?

– Сэр, вы не против? – лучник указал рукой на кувшин вина.

– Нет.

– Уилл, налей нам всем вина.

Мы выпили, после чего я откинулся на подушку в ожидании того, что они собирались мне сказать. Сэм переглянулся с Уиллом, после чего похмыкал и только затем сказал:

– Сэр, как вы смотрите на то, чтобы стать нашим командиром?

– Вы ошиблись адресом, парни! – увидев их удивленные лица, пояснил свои слова. – Я не тот, кто вам нужен. У меня нет ни опыта, ни достаточной подготовки. К тому же у меня есть своя цель, а вы насколько я понял, идете в Италию.

– Но ваш телохранитель нам сказал, что вы тоже,… гм…, собирались в Италию, – влез в разговор третий лучник, имя которого я все это время пытался вспомнить.

– Это в случае, если у меня там ничего не получиться…, то, скорее всего, пойду… в Италию.

– Если это не сильно отклонит нас от пути и не займет много времени, мы могли бы сопровождать вас, сэр. А вы, тем временем, окончательно решите: один или с нами.

Не успел я открыть рот для ответа, как в разговор вклинился Уильям Кеннет:

– Сэмми, ты не то говоришь! Ведь благодаря вам, каждый из нас за одну ночь взял столько, сколько не получил за весь последний год службы. К тому же о вас, как о благородном человеке, говорит поступок вашего слуги, закрывшего вас своим телом! И еще, вы помогли отомстить за наших товарищей, сэр!

– Ну, вы прямо как… – я хотел сказать, как «дети», но в последнюю секунду передумал. Обидятся. Как пить дать – обидятся. Потому что они и есть самые настоящие дети, только бородатые, необузданные и опасные в своем гневе.

– Гм! Спасибо за хорошие слова.

– Сэр! – командир лучников, очевидно, решил «ковать железо, пока оно горячо». – Если вы думаете, что мы типа грабителей с большой дороги, то это не так! В нашем отряде, четырнадцать человек – лесники из Хампшира. В том числе и мы с Уильямом. Все мы честно жили и работали до тех пор, пока каждый из нас не решил попытать счастья за проливом. С остальными парнями мы вместе служили. Среди них есть разные люди, но одно про них могу сказать точно – все они хорошие солдаты!

– Так чего вы, хорошие парни, не едете обратно в Англию?! Деньги же заработали. Купите кусок земли или лавку. Будете хозяевами своей судьбы!

– Сэр, это вы хорошо сказали! Хозяин своей судьбы! Так вот, собой я распоряжаюсь только здесь, когда держу в руках лук! Как только вернусь в Англию, там сразу найдется много желающих надеть на мою шею ярмо! – с этой горячей речью выступил молодой лучник, имя которого я так и не вспомнил. – Не обессудьте, это от всей души сказано, сэр!

– Гм. Хорошо. Поедем вместе, а там уж как получиться.

– Все получиться, сэр. Не сомневайтесь, – подбодрил меня командир лучников, а затем пригладил пару раз руками свою бороду. – Раз уж у нас с вами так хорошо разговор пошел, то тут у нас к вам есть одно дело.

– Выкладывайте.

– Вы знаете, что молодой де Ге погиб пытаясь освободить пленников. И еще мы узнали, что отец братьев недели три как помер. Узнав об этом, Жан де Ге теперь требует в качестве отступного за их смерть отдать ему замок. Причем не разграбленным. К этому он еще хочет треть всех богатств из сокровищницы графа.

– Странно, что вы ему еще не перерезали глотку за такие слова.

На какое-то мгновение лучники превратились в каменные статуи, но уже в следующее мгновение воздух разрезал голос Уильяма Кеннета:

– Сэр, честно говоря, мы этого не сделали только из-за вас! Только поэтому наглый французишка еще ходит живой!

Только сейчас до меня дошло, что эти лучники по нынешним меркам и в самом деле неплохие парни. Будь на их месте обычные головорезы и грабители, то я бы, наверно, уже смотрел на эту грешную землю с небес. Зачем делиться, если можно перерезать глотку и все взять себе. А тут вон как – оказывают уважение, предлагая стать их командиром. Пока я все это прокручивал в голове, в комнате стояло настороженная тишина. Лучники выжидающе смотрели на меня в ожидании реакции на слова Кеннета.

– Как он дрался?

– Трудно сказать, сэр. Темно было. Неразбериха. Сразу и не поймешь – кто свой, кто чужой. Где уж тут смотреть по сторонам.

– Одно можно сказать точно: в первых рядах его не было! – добавил к словам ветерана молодой Кеннет.

– Гм. Тогда скажу так: де Ге получит только свою долю. Не больше. На остальное пусть рот не разевает, а то не ровен час – подавится! Так ему и скажите! Плечистые мужики, все как один, расплылись в улыбке.

– Сэр, – сказал, все еще улыбаясь, Кеннет. – Тут есть еще один француз. Его освободили вместе с другими узниками из тюрьмы графа. Очень хочет с вами поговорить.

– Почему со мной? А с вами?

– Он дворянин, сэр.

– Понял. Хорошо. Поговорю. Только не сейчас. Что еще?

– Окрестные крестьяне собрались около замка. На опушке леса. В фарлонге от ворот замка.

– А эти чего хотят?

– Не знаем. Но, скорее всего, хотят узнать, кто будет новым хозяином замка.

– Он им, что так нужен?! Жить без него не могут?! Улыбки исчезли, а вместо них на лицах проступило недоумение.