Ликвидаторы времени. Охота на рейхсфюрера - Рыбаков Артем Олегович - Страница 2

Д. Положение со снабжением:

Группа армий „Юг“: Очень большой расход горючего. За последнее время захвачены лишь небольшие запасы горючего у противника. Из-за крайне плохих дорог количество грузов, перебрасываемых транспортными колоннами большой грузоподъемности, уменьшилось на 50 %. Несмотря на это снабжение войск осуществляется бесперебойно.

Группа армий „Центр“: В результате энергичных мер и тесного взаимодействия между Бенчем и железнодорожным директором, направленным сюда Герке, напряженность положения начинает ослабевать. Положение на транспорте улучшилось. Небольшие трофеи. Однако действия диверсионных групп противника вызывают некоторые опасения.

Группа армий „Север“: Переброски войск (93-я пехотная дивизия) ежедневно отнимают три эшелона. Несмотря на это транспорта вполне достаточно.

Кинцель (отдел „Иностранные армии — Восток“): организация командования на русском фронте (с севера на юг).

Штаб Северо-Западного фронта (Ворошилов): 8, 27, 11, 22-я армии. Еще неясно, входит ли 22-я армия в состав Северо-Западного или Западного фронта. Первое — более вероятно. Очень важно точно установить этот факт, чтобы иметь правильную оперативную оценку района Бологое, Ржев.

Штаб Западного фронта (Тимошенко): 19, 20, 13 и 21-я армии. Во втором эшелоне находится, по-видимому, штаб 4-й армии, который прежде находился в Белостокском мешке и, очевидно, был оттуда переброшен в тыл.

Штаб Юго-Западного фронта (Буденный): 5, 26, 6 и 12-я армии.

Штаб Южного фронта (?): 18 (?), 2, 9-я армии. Существование этого фронта представляется мне сомнительным. Возможно, речь идет о штабе командующего Одесским военным округом. Если бы здесь действительно была создана новая крупная руководящая инстанция, нам наверняка было бы точно известно имя ее руководителя, как стали известны имена трех вышеупомянутых маршалов.

18-я и 9-я армии выявлены только средствами радиоразведки, и нигде не было отмечено их появление на фронте. Если они и существуют в действительности, то, очевидно, являются руководящими инстанциями, выполняющими задачи береговой обороны или какие-то особые задачи.

Тома, назначенный на должность командира 17-й танковой дивизии, явился перед отбытием на фронт».

С бомбами мы разобрались достаточно быстро — командир взял пробы из каждой и сказал, что в четырех находится чистый тротил, а две снаряжены амматолом, выплавлять который себе дороже.

— Так их что, выкинуть, что ли? — спросил вертевшийся поблизости Алик.

— Я те выкину, олигарх проклятый! — шутливо замахнулся на него Казачина. — Это же готовые фугасы, только стабилизаторы снять.

— Отставить хиханьки! Вы, технологи мои дорогие, скажите, как взрывчатку плавить будем, смолокурни под рукой нет, а «сотка» — это вам не снаряд трехдюймовый, — прервал нас Фермер.

— Ну, пока по самолету лазали, я датчики температуры масла с двигателя открутил… — скромно признался Казачина. — Так что температуру выдержать — теперь не проблема. А вот с нагревом придется помучиться…

— Нам сколько градусов нужно? Больше восьмидесяти, но меньше ста, так ведь? Самое простое, на мой взгляд, найти деревенскую баню — и все.

— Ну, ты и… как вы там говорите? Креативщик, вот! — порадовался моей смекалке Саша и добавил: — Заодно и помоемся, кстати! Вы, калеки хромоногие, берите инструмент и снимайте стабилизаторы с этих двух «чушек», ну и барахло свое соберите.

И Саня ушел в штаб, как я понимаю, помогать Бродяге готовить сообщение для Центра.

К некоторому моему удивлению, все сборы заняли у нас не больше часа, видимо, у всех членов нашего небольшого отряда уже выработалась привычка к скоростной передислокации.

И на общем построении в десять вечера, когда Фермер объявлял о ближайших задачах, на лицах многих бойцов было заметно нетерпение: «Дескать, почему завтра, почему не прямо сейчас?»

Конечно же, Саша как опытный командир заметил этот настрой, поэтому и внес некоторые коррективы в наши планы:

— Выдвигаемся в шесть утра двумя группами. Контрольное время встречи — семнадцать ноль-ноль, место — в лесу восточнее Лукашей. Всем все понятно? Тогда разойдись! Зель… Дымов и Трошин — ко мне.

Что там командир говорил нашим героям, мне было, конечно, интересно, но хорошо выспаться перед дальней дорогой — важнее. Поэтому я спокойно отправился к «своей» машине, где и улегся спать, тем более что в караул мне надо было только в два. «Похоже, необходимо Сане намекнуть, что по ночам и окруженцы должны дежурить, а не только „люди из будущего“, а то мы так долго не протянем…» — засыпая, подумал я.

На маршруте наша колонна двигалась в ставшем уже привычным за последнюю пару недель порядке: впереди на мотоцикле ехали Тотен и Дед Никто, за ними двигался мой «крупп», прозванный нашими окруженцами «тачанкой» (кроме несуразной внешности, этому способствовало то, что на него ставили обычно сразу два пулемета), затем командирская «эмка», и замыкал колонну «Опель», ведомый Иваном.

Первые километры мы проехали без каких бы то ни было приключений и, довольно быстро добравшись до шоссе, двинулись по нему на восток. Несмотря на ранний час, поток немцев был плотным, но к нам, слава богу, никто не цеплялся.

Вскоре мы соскочили на дорогу, ведущую на юг, и буквально через километр напоролись на засаду — какие-то отмороженные окруженцы пару раз жахнули по колонне из винтовок. Нет, это, безусловно, отрадно, что «весь советский народ единой стеной…», но, честное слово, было бы обидно получить пулю от своих. Но, то ли мы выглядели достаточно грозно, то ли у них задора не хватило, больше они на нас не покушались.

Дальнейший путь к точке рандеву прошел так гладко, что практически всю дорогу мы с Трошиным провели в светской беседе…

— Антон, вот объясни мне, с чего, если в распоряжении наших органов имеются такие хваткие и ловкие парни, как вы, мы войну эту просрали?

— Ты, говори, да не заговаривайся, товарищ бывший майор, — поддел я его. — Войну мы еще даже не начали проигрывать. Как учит нас история…

— Ой, вот только не надо… — скривился Слава.

— А что «не надо»? Наполеон тоже, если мне память не изменяет, хорошо поначалу попер. И что? Здесь неподалеку чуть коньки не отбросил.

— Что? — не понял моего эвфемизма Трошин.

— Переправу через Березину помнишь? Был хороший шанс императора всей Европы к ногтю прижать, вот что!

— Ну, ты на историю-то не кивай, у нас ситуация другая.

— Чем это она другая? Кое-кто пустоголовый подготовку войск через одно место вел, да и вообще…

— Что — вообще? И кто у нас пустоголовый?

— Да в кого ни ткни, от уровня корпуса и выше. Вот, ты дивизионом командовал, так? И что, доволен был, как у тебя солдатики с техникой обращались…

— У меня — хорошо стреляли, скажу честно, не хвастаясь. И вот что… Как тебя с такими словечками в наркомате вашем вообще держали?

— С какими словечками?

— Ну, к примеру, «солдатики», прям не старлейт гэбэшный, а штаб-ротмистр какой-нибудь…

— А от меня никто речи на митингах произносить не требовал, бошки сносить — это да, а уж кому и что говорить, то начальство решало.

— Знаешь, Антон, мне иногда кажется, что вы с Марса прилетели!

От такого заявления я даже опешил. Хорошо еще, что тащились мы со скоростью, по моим понятиям, мизерной, а то бы от удивления я куда-нибудь не туда зарулил! Отдышавшись, я спросил:

— С чего так?

— Чины у вас высокие, да и бойцы вы великолепные, но иногда мне кажется, что вы вообще никого не боитесь — ни Бога, ни черта, ни даже генерального комиссара госбезопасности! — довольно едко пошутил Трошин. — Независимость в вас иногда прям-таки вызывающая проскальзывает.

— Ну, ты скажешь тоже… Про первых двух персонажей не знаю — в религии я не силен, а товарищ Берия далеко, и до нас ему дела нет, пока ошибок не наделаем. Да и нельзя в напряжении все время быть — нервы полопаются. Как там, «нам песня строить и жить помогает…» — довольно фальшиво пропел я.