Кто, если не мы - Лузан Николай - Страница 34

На Стэнли эта история не произвела впечатление. Более того, торговля вокруг секретов, затеянная Нестерцом, вызывала все большее подозрение, и у него крепло убеждение, что перед ним находится засланный русский агент, через которого ФСБ или ГРУ пытается втянуть резидентуру в свою игру. Чтобы проверить это предположение, Стэнли использовал простой, но безотказный прием, ссылаясь на слабое знание русского языка, потребовал от Нестерца повторить рассказ.

Тот начал терять терпение, где-где, а в ЦРУ он никак не ожидал встретить тупого резидента. Горячась и перескакивая с одного на другое, Нестерец пересказал все снова, но в ответ так и не услышал желанного шуршания купюр. Их беседа больше напоминала разговор глухого с немым. Стэнли продолжал вести игру и пригласил к беседе переводчика. Разговор пошел по третьему кругу и окончательно измотал Нестерца. Отчаявшись добиться «желанного миллиона», он решился выложить свой главный козырь — компакт-диск с электронными копиями совершенно секретных материалов по БРК «Тополь-М».

Стэнли небрежно смахнул диск в ящик стола и ни словом не обмолвился о деньгах. Нестерец потерял дар речи, а когда он вернулся, заикнулся об авансе в 25 тысяч долларов, в ответ услышал, что речь о нем может идти только после экспертной оценки специалистами содержания компакт-диска. Стэнли не разжалобили ни рассказ Нестерца о больной матери, ни его ссылки на риски, которым он подвергался при сборе информации. Резидент оставался непреклонен — сначала перепроверка данных, а потом деньги.

Нестерец был в отчаянии и бросил Стэнли последнюю затравку — назвал связи среди специалистов НИИ, занимающихся разработкой более совершенных, чем БРК «Тополь-М», ракетных комплексов. Однако и это не развязало кошелек резидента ЦРУ. Стэнли свернул разговор и, пообещав расплатиться позже, выпроводил Нестерца из кабинета. И здесь он совершил еще ряд непростительных для разведчика ошибок: не договорился с Нестерцом о месте и времени очередной встречи, не пустил за ним хвост, а попросту отмахнулся — предложил позвонить через неделю.

Позже, при докладе комиссии, Стэнли объяснил тот свой поступок тем, что рассчитывал на то, что жажда денег снова приведет Нестерца в посольство, и просчитался. Страх расплаты за предательство для Нестерца оказался сильнее власти денег. После такого фиаско он, как таракан, забился в щель и больше не давал о себе знать. Понадобилось целых три года, чтобы разыскать его и выйти на контакт, который открывал перед ЦРУ прямой доступ к сокровенным тайнам ракетно-космической техники русских. Об этом говорили результаты исследования специалистами материалов с диска Нестерца. Их подлинность не вызывала сомнений, они подтверждались результатами трех инспекций на космодром «Плесецк». В последней группе находился Ваилд, который собственными глазами убедился в том, что информация Нестерца не блеф авантюриста, задумавшего вытащить деньги из ЦРУ, или коварная игра ФСБ.

Узнав о таком головотяпстве Стэнли, директор ЦРУ рвал и метал. Досталось и Колли за то, что недооценил информацию из Киева и пошел на поводу у резидента. Над Стэнли нависли грозовые тучи, но гром не грянул. Спасли его от позорного изгнания из разведки связи в Белом доме. Усидев в кресле резидента, он, в стремлении реабилитироваться, совершил невозможное — в 50-тысячном закрытом военном гарнизоне Плесецка резидентура ЦРУ смогла выйти на Нестерца и установить с ним контакт. Однако он не получил развития. «Изменник на месте» — Нестерец так и не пополнил тайную армию американской разведки: 10 сентября 2010 года русская контрразведка арестовала его. Еще одна операция американской разведки, не успев начаться, закончилась провалом.

Воспоминание об этом болезненной гримасой отразилось на лице Колли. Настроения не добавляла и разгромная резолюция директора ЦРУ на докладной московской резидентуры по сообщению агента Консула. Она больше походила на пощечину, чем на указание.

Колли отложил докладную в сторону и бросил тоскливый взгляд на портрет президента Обамы. Тот, как ему казалось, с ехидцей поглядывал на него, а в глазах читалось: «Ну что, опять обгадились? Бездари! Засранцы! От вашего дерьма мне уже чернеть дальше некуда».

«Позер! Клоун! Да кто ты без нас? Жалкий лицедей! Экономика тащится, как дохлая кляча! В Афганистане и Пакистане — полная задница! На Америку плюют все кому не лень. Каддафи в своем вигваме дрыхнет на лужайке перед Белым домом! Куда мы катимся?! Проклятые политики! Мастера только болтать, а как доходит до грязных дел, то умываете руки! Сволочи!» — и волна гнева, охватившая Колли, выплеснулась на китайского болванчика. Треснув по нему кулаком, Колли вскочил из кресла и заметался по кабинету.

«Проклятые русские! Когда же мы поставим вас на колени? — сверлила его мозг и не давала покоя эта мысль. — Стоп, Джон! Ты пошел вразнос! Возьми себя в руки! Нужны не слова, а действия! Да, действия! Ваилда немедленно отозвать из Киева в Вашингтон и включить в работу!»

Возвратившись к столу, Колли снял трубку прямой связи с заместителем директора ЦРУ Гарри Тэлботом.

— О, хеллоу, Джон! — бодро поздоровался он.

— Вечер добрый! — буркнул Колли.

— Что-то в это не верится, — с сарказмом произнес Тэлбот.

— С чего вы взяли, сэр?

— Джон, я не слышу в твоем голосе энтузиазма.

— Сэр, после такой резолюции директора я боюсь его вовсе потерять.

— Ну, перестань, Джон! В тебе говорят эмоции, — ворчливо заметил Тэлбот и предложил: — Перестань дуться, засучи рукава и берись за дело.

— Чем и собираюсь заняться.

— О'кей! А что мешает?

— Сэр, необходимо срочно отозвать Ваилда из Киева. На нем висит операция «Терминатор».

— А Калмин, Форман? Их что, без Ваилда нельзя использовать?

— Нет, Вельтов им не по зубам. Вы же знаете, на него и на «Терминатора» сделаны большие ставки, а я не хочу рисковать. Поручать вербовку Вельтова агенту, пусть даже опытному, — риск вдвойне.

— О'кей, Джон. Но не раньше чем через два дня, — согласился Тэлбот.

— Сэр, для меня каждый час, не то что день, дорог.

— Через два дня Ваилд будет у тебя! — отрезал Тэлбот и закончил разговор.

Не дожидаясь возвращения Ваилда, Колли начал действовать: связался с Калминым и Форманом и назначил им встречу в Вашингтоне на четверг, после чего занялся подготовкой распоряжения для московской резидентуры ЦРУ. В нем он потребовал от ее резидента Джека Саймона в кратчайшие сроки выяснить через агента Консула конкретные сроки начала и завершения программы Сердюкова по реформе вузов, НИИ Министерства обороны России и установить лиц из числа сотрудников департамента образовании, кто будет заниматься ее реализацией.

Колли искал варианты подстраховки операции на случай провала комбинации с Вельтовым. Путь через него к министру обороны мог оказаться длиннее, чем срок реформы, а значит, конечный результат «Терминатора» не был гарантирован. В сложившейся ситуации Консул играл пусть не ключевую. На передний план выходили его связи в департаменте образования Министерства обороны. Их вербовка и подключение к операции, по замыслу Колли, могли стать подстраховкой и одновременно обеспечить контроль за действиями Вельтова.

Заканчивая работу над шифровкой, Колли еще раз обратил внимание Саймона на необходимости установления связей Консула в департаменте образования и сборе на них исчерпывающей информации. Как это делать, он не собирался его учить — Саймон был настоящим профи, но посчитал не лишним акцентировать внимание не только на выявлении морально-нравственных изъянов у чиновников департамента образования, но и на получении сведений об их зарубежных счетах, недвижимости и бизнесе вне России, а также о детях. Для будущих агентов влияния, чадолюбивых родителей, отправивших своих недорослей подальше от соблазнов московской тусовки в элитные «питомники» при Кембридже, Оксфорде и Гарварде, дети являлись наиболее уязвимым местом и самым эффективным рычагом воздействия.