Фактор «ноль» (сборник) - Дантек Морис - Страница 1

• 1/98
• Следующая

Я родился тем утром. В восемь часов сорок шесть минут и сорок секунд, если быть точным. В то же мгновение я и умер.

Надо признать, погода в тот день была чудесная, как на заказ. Я собирался родиться – а для этого должен был умереть. Вот почему я оказался здесь, в этом уникальном месте: чтобы в последний раз стать тем, кем я был.

Я собирался стать человеком, а потом исчезнуть из списков живых. Я собирался родиться, чтобы наконец умереть и уйти из мира людей. Я собирался появиться на свет для того, чтобы вскоре покинуть его.

Мне кажется, эта причина ничем не хуже любой другой.

Этот процесс стал для меня привычкой. Чтобы возродиться, я должен был умереть. Чтобы иметь возможность умереть, я должен был возродиться. Я создан из этого парадокса. Такова моя сущность, таково мое сознание, такова моя жизнь. Я ведь несколько больше, чем человеческое существо. Я пришел издалека. Мои цели, как и мое происхождение, вам неизвестны.

С того дня, как стало очевидно, что Времена кончаются, я все очень тщательно подготовил, предусмотрел, распланировал. Все – от первого моего постнатального[1] крика до последнего жеста перед смертью. Все, что должно было произойти здесь, в месте моего рождения, в месте, где моя смерть обретет иной смысл, более значимый, чем она сама.

Я все предусмотрел, все спланировал. Наступило время уходить – послание не оставляло сомнений. А посланиям необходимо следовать, для того они и существуют. Такова их функция в нашей корпорации. Это значит, что мне нужно уйти. Покинуть мир людей. Миссия выполнена, наблюдение за экспериментом закончено. Несколько лет передышки перед великим уходом, чтобы успеть завершить текущие дела, уничтожить все следы пребывания в этом мире и затем подготовить процесс. Ведь для нас, живущих здесь, но не здесь родившихся, смерть и жизнь чередуются непрерывно благодаря технологиям, в которых вы не сможете понять даже базовой идеи. Наш «запас» смертей и жизней обычно установлен заранее. Их количество определяется надобностями Миссии, но при этом может подвергнуться изменениям. Наше рождение в качестве людей в последний раз – предвестник скорого расчеловечивания, и смерть становится возвращением к изначальному существованию. Так мы созданы. Поэтому мы живем среди вас уже тысячелетия, а вы ни о чем даже не подозреваете.

Мне нужно умереть и снова родиться. Родиться в качестве человека и пройти через двери смерти, в которые я уже столько раз входил. Теперь я должен приготовиться открыть и закрыть их окончательно, чтобы вернуться в свое истинное тело, в биофизическую машину, которая и является моей подлинной сущностью.

На самом деле все было очень просто.

Я собирался родиться в то прекрасное сентябрьское утро, в восемь часов сорок шесть минут.

Я собирался родиться, чтобы получить возможность умереть. Я собирался умереть, чтобы получить возможность вновь родиться. Я собирался появиться среди людей, чтобы затем их покинуть.

Мы играем с жизнью и смертью, с вечностью и хаосом. Принимая настоящий вызов, брошенный прямо в лицо, мы балансируем на грани биологических и политических возможностей, совершая истинный прорыв в бездны, которыми заканчивается любая человеческая история. Жертвоприношение. Молния. Воспоминание, приходящее из будущего. И это самопожертвование совершается именно в момент моего рождения-смерти. Самопожертвование – натянутая струна, соединяющая оба невозможных полюса моего существования, и я уже вижу его очертания периферийным зрением.

Итак, в восемь часов сорок шесть минут и сколько-то там секунд, божественным сентябрьским утром, я нахожусь в просторном холле юридической фирмы, название которой я забыл. Оно не имеет никакого значения, как не имеет значения надгробие среди других надгробий. Вот он я, вот синее небо и вот летнее солнце, отражающееся на всех стеклянных стенах башен финансового центра. Я должен буду родиться в свете золотого луча, упавшего на модный паркет во французском стиле, посреди пышной приемной одной из многочисленных международных адвокатских контор, завладевших кварталом, городом, миром. То есть я стою, думаю я, в центре мира, в центре центрального квартала центрального города центра мира, в центре пересечения потоков всех родов информации, торговой, промышленной, финансовой, полицейской, технической, научной, политико-экономической, метеорологической, мафиозной, секретной, более того, в центре всех миров. Итак, вот он я, восемь часов сорок шесть минут и дюжина секунд, сверхъестественно солнечное утро. Я сейчас появлюсь прямо здесь, где сойдутся все миры, словно во время мощного ядерного взрыва. Я стою практически посередине башни, на девяностом этаже, красивая круглая цифра – и объявляю секретаршам, сидящим за столами, о том, что мир, который мы знаем, скоро исчезнет вместе с ними, с их коллегами, со мной, со всеми присутствующими в этом месте людьми. Я должен буду родиться, потому что мне нужно покинуть человечество, с которым я при этом непростительно тесно связан. Я смотрю на черную точку в небе, черную точку, которая постепенно увеличивается, позволяя увидеть свою форму и строение, черную точку, очень быстро приближающуюся к большим стеклянным поверхностям, за которыми я улыбаюсь мужчинам и женщинам, снующим вокруг меня. Их самые последние мысли заняты клеточками таблиц или программным обеспечением перевода.

Итак, вот он я, в Северной башне Всемирного торгового центра, время – восемь часов сорок шесть минут и почти тридцать секунд. Вот я, вот самолет. Самолет, летящий перерезать пуповину, столь прочно связывающую меня с псевдочеловечеством, в представителей которого я столько раз воплощался, покинув свою истинную сущность, сущность звездного пришельца.

Вот он я, тот, кто сейчас родится. В то время как остальные умрут. Вот он я, тот, кто сможет умереть, в то время как остальные продолжат свое существование. Вот он я, тот, кто скоро останется единственным человеческим существом на этом особом участке башни.

Поскольку я – не человек.

Я остаюсь частицей человечества на этой Земле, негативом, силуэтом после соляризации[2] атомной вспышкой. Самолет уже хорошо виден. Он летит на небольшой высоте, прямо на нас.

Я сейчас появлюсь на свет. В восемь часов сорок шесть минут и тридцать пять секунд.

Я сейчас появлюсь. На дворе сентябрь, погода хорошая и теплая.

Я появлюсь на свет одиннадцатого сентября, в восемь часов сорок шесть минут и примерно сорок секунд. Ожидание кажется вечностью. Огромная тень устремляется к своей конечной цели, к своей судьбе, ко всем нам, к башне.

Вот он, самолет, во всей своей грубой значимости, во всей своей баллистической мощи, со всем своим грохотом. Это не только физический объект, это движущаяся волна. Воющая волна, разбивающаяся о башню. Да и не только волна. Это еще страшное и непостижимое событие, насквозь пронесшееся через башню, прежде чем мозг успел осознать, что происходит, и прежде чем что-либо произошло.

Сила взрыва и удара неописуема, она взрывает сами понятия времени и пространства. Жар, свет, чернота – все это лишь составляющие прилива волны, всего лишь степени напряженности события. Все приходит в движение.

• 1/98
• Следующая