Ветер с востока - Михайловский Александр Борисович - Страница 10
- Предыдущая
- 10/71
- Следующая
– По нашим данным, штаб 16-й армии расположен на станции Дно, – заметил я. – Если все пойдет, как надо, то уже через несколько часов после начала операции эта армия будет обезглавлена. В настоящий момент главной задачей при разгрузке частей осназа на разъезде Крюково и переброске их на плацдарм за рекой Полнеть, а также в сосредоточении у деревни Вороново, является полная скрытность.
Эшелоны будут прибывать по ночам вплоть до ноля часов двадцать пятого февраля. Об истинной цели операции до ее начала вы не имеете права говорить даже начальникам своих штабов. Для всех, кроме нас троих, это должен быть только штурм Старой Руссы, и только. Должен вам сказать, что в Москве всей информацией по стратегическому замыслу операции владеют лишь два человека. Это исполняющий обязанности начальника Генерального штаба генерал-лейтенант Василевский и Верховный Главнокомандующий товарищ Сталин.
То, что по этому поводу будут думать прочие армейские начальники, не должно иметь для вас никакого значения.
– Понятно, – кивнул генерал Морозов, – каждый солдат должен знать свой маневр. Но кроме него больше никто. Поскольку о районе сосредоточения вашей бригады нас предупредили заранее, инженерно-саперный батальон уже проложил просеку и подготовил ледяную гать через реку Полнеть.
Обернувшись, командующий 11-й армией махнул рукой, и от ожидающей в стороне кучки командиров, загребая валенками снег, к нам подбежал плотный низенький тип в белом командирском полушубке.
– Вот, – сказал командарм Морозов, – это командир того батальона, майор инженерной службы Жерехов. До завершения сосредоточения вашей бригады на исходных позициях передаю его батальон в ваше распоряжение. Если что не так, то пусть исправляют…
23 февраля 1942 года, ночь. Ленинградская область, 54-я отдельная армия РККА. Линия фронта под Синявино. Операция «Игла»
Пятьдесят четвертую отдельную армию с полным правом можно было бы назвать забытой. Дальний медвежий угол советско-германского фронта; местность, не приспособленная для ведения активных боевых действий: реки, леса, болота, бездорожье… Скверное снабжение и сильная, противостоящая ей группировка немецко-фашистских войск, осаждающая Ленинград. Выстроенные немцами долговременные оборонительные сооружения на шлиссельбургско-синявинском выступе не оставляли советской пехоте никаких шансов на прорыв.
Но однажды все изменилось. В битве, развернувшейся далеко на юге, без остатка сгорели две полевых и одна танковая армии вермахта. Еще одна армия была вдребезги разгромлена и, потеряв командующего, отошла к стенам Харькова.
Результатом этой эпической битвы стало то, что немецкому командованию пришлось решать, чем заткнуть дыру протяженностью почти в пятьсот километров и возместить потери личного состава в триста тысяч солдат и офицеров. Резервов не было, все, что ОКХ сумело накопить к середине января, было отдано Гудериану и бесславно сгорело в кровавой бойне под Чаплинкой. Части, спешно переброшенные из Франции на Восточном фронте, буквально за несколько дней вымерзали от лютых морозов, да и сколько их было в этой самой Франции? На фронт были брошены учебные батальоны пехотных дивизий, но и этого оказалось мало. Тогда командующий группой армий «Юг» пошел с шапкой по соседям – подайте, мол, нищему на пропитание…
На пропитание подали, но за счет снятия боеспособных частей, в первую очередь с Ленинградского направления, которое в ОКХ считалось спокойным. Собранные с миру по нитке двести тысяч немецких солдат вытянулись редкой цепочкой шверпунктов от Днепропетровска до Херсона. Еще примерно столько же окапывались по линии берега от Херсона до Варны и далее до турецкой границы.
Черноморский флот, который уже провел успешные десанты в Керчи, Феодосии, Евпатории, внушал немецкому командованию ужас грядущих поражений. Поэтому береговая линия Черного моря укреплялась, так же как и линия фронта. А тут еще Гитлеру попала вожжа под хвост, и он, напуганный советским механизированным осназом, стал обирать уже обобранных, создавая так называемый «смоленский резерв» на случай внезапного советского наступления в полосе труппы армий «Центр» Здесь взвод, там рота, тут артиллерийская батарея. С миру по нитке… На все стоны командующего 18-й полевой армией вермахта генерала от кавалерии Георга Линдеманна, из Берлина следовал только один ответ: «У вас спокойный участок фронта»
Но ничто не вечно под луной. В начале февраля командующего 54-й армией генерала Ивана Федюнинского вызвали в Москву к товарищу Сталину. Кроме Верховного Главнокомандующего в знаменитом кабинете присутствовали еще два человека: и. о. начальника Генштаба генерал-лейтенант Василевский и «личный враг Гитлера» генерал-майор Бережной. Поговорили хорошо. Командующему 54-й армией был представлен план операции «Игла» целью которой был захват станции Мга, важного для немцев логистического узла, и жесточайшее требование советского командования соблюдать этот план с немецкой пунктуальностью. Чтоб выполнить все предписанное, и при этом без особых лишних потерь, армия должна была прорвать долговременную оборону 1-го АК вермахта и продвинуться вперед на десять километров.
При этом генерал-майор Бережной больше молчал, сказав только один раз, что если Федюнинский возьмет Мгу, то вся Шлиссельбургско-Синявинская группировка повиснет в воздухе. Других дорог там нет, так что придется немцам или отступать через болота, или сдаваться.
Для выполнения поставленной задачи 54-ю армию усилили не только обычными маршевыми пополнениями, но и четырьмя прибывшими с юга саперноштурмовыми батальонами, гвардейским минометным полком РВГК и отдельной артгруппой осназа в составе двух батарей Нона-С и дивизиона установок ТОС-1М «Солнцепек» ПВО обеспечивала батарея из шести машин «Панцирь-С»
Вы скажете, что двенадцать Нон-С – это немного… Но если учесть, что в боекомплект самоходок вместе с обычными осколочно-фугасными снарядами и 120-мм минами входили и корректируемые снаряды «Китолов» а также мины «Грань» то помощь была весомая. Штурмовые батальоны с помощью маневрового паровоза и нескольких блиндированных вагонов протолкнули к самой линии фронта, а вот всю технику пришлось выгружать в Войбокало и вести к фронту своим ходом. Тридцать километров вдоль железной дороги – это полтора часа хода.
Глубокой ночью от станции Войбокало к линии фронта вдоль железной дороги по глубокому снегу шла колонна невиданной ранее боевой техники, размалеванной белыми маскировочными полосами. Тяжелые, 50-тонные «Солнцепеки» и их транспортно-заряжающие машины, созданные на шасси танка Т-72, плавно раскачивались на ухабах, как тяжелые крейсера. Напротив, легкие, авиадесантируемые самоходки 2С9 Нона-С и их кашеэмки с системами артиллерийской разведки и целеуказания подпрыгивали на буграх, как непоседливые школьники на переменке. Кроме них в колонне шли шесть зенитных самоходок «Панцирь-С» на танковом же шасси, а также радиолокационная станция обнаружения 1РЛ-123Е для ЗРПК «Панцирь-Cl» несколько грузовиков «Урал» с боеприпасами и четыре БТР-80 с бойцами НКВД на броне.
Колонна из девяноста единиц боевой техники растянулась почти на четыре с половиной километра. Выступив из Войбокало в восемь часов вечера, уже до полуночи колонна была на исходных позициях перед ПГТ Апраксино.
Гвардейский минометный полк РВГК ушел к фронту без разгрузки. В километре от линии фронта, у берега реки Черная военные железнодорожники положили триста метров временных железнодорожных путей. Вот с этой позиции и ударят по врагу знаменитые «Катюши» БМ-13. А потом, отстрелявшись, сразу обратно, и будто не было там никого. Отсутствие видимой подготовки к наступлению, стягивания артиллерийского кулака, концентрации резервов должны были обеспечить операции полную внезапность. Две свежие стрелковых дивизии в резерве у Федюнинского есть, только они не подтянуты непосредственно к фронту, а сидят в эшелонах в Волхове. Сразу же после захвата Мги, уже в следующую ночь, они будут переброшены к месту событий и сразу с колес вступят в бой. Мгу надо будет удерживать во что бы то ни стало.
- Предыдущая
- 10/71
- Следующая
