Черный пес - Гейман Нил - Страница 6
- Предыдущая
- 6/11
- Следующая
– Так их тут называют, – с усмешкой пояснила она. – Когда-то здесь был римский храм или что-то еще более древнее. Но теперь осталось только вот это. Можешь посмотреть поближе, если тебя интересуют такие штуки. Хотя ничего особенного там нет: просто короткий туннель. Я все надеюсь, что приедут археологи, устроят раскопки, составят каталог находок… Но пока их что-то не видно.
Тень снова уставился на рисунок.
– Ну и что же тебе известно о больших черных псах? – спросил он.
– Вроде того, что в Чертовом переулке?
Тень кивнул.
– Говорят, раньше этот призрак бродил тут повсюду, но теперь, кроме Чертова переулка, его нигде не встретишь. Доктор Скейтлок сказал однажды, что это память предков. Призрачные псы – это все, что осталось от Дикой Охоты, а та, в свой черед, происходит от Фреки и Гери, охотничьих волков Одина. Но я думаю, корни уходят еще дальше в прошлое. Во времена пещерных людей. И друидов. Память о том, что рыщет в ночи за границей освещенного круга – и разорвет тебя на части, если ты посмеешь в одиночку отойти от костра слишком далеко.
– Так ты видела этого пса или нет?
Кэсси покачала головой:
– Нет. Я пыталась выяснить, что это за существо, но так ни разу его и не видела. Потому я и говорю – то ли выдумка, то ли нет. А ты его видел?
– Точно не знаю. Вряд ли. Но может быть…
– Может, это ты его разбудил, когда пришел сюда. Меня-то ты разбудил.
Она обхватила его руками за шею, заставляя наклонить голову, и снова поцеловала. А потом взяла его левую руку, такую огромную в ее ладошке, и сунула себе под свитер.
– Кэсси, у меня холодные руки, – предупредил он.
– Ничего страшного, я сама вся холодная. Тут, наверху, всегда холодно. Так что давай улыбнись и сделай вид, будто ты знаешь, что делаешь. – И она подтолкнула руку Тени повыше, пока ладонь его не легла на кружевную чашечку бюстгальтера. Сквозь кружево он ощутил мягкую округлость груди и твердую горошину соска.
Тень уже готов был поддаться, хотя все еще колебался. Отчасти ему было неловко, а отчасти он просто не понимал, как относиться к этой женщине. Какая-то нерадостная история связывала ее с людьми, давшими ему приют, и Тень опасался, что его используют, а этого он не любил: слишком уж часто с ним такое случалось в прошлом. Но левая рука его уже касалась ее груди, а правая нежно легла на затылок, и губы сами подались навстречу ее губам, и Кэсси прижалась к нему так тесно, словно хотела слиться с ним в одно существо. Губы ее были на вкус словно мята, и камень, и трава, и прохладный вечерний ветер. Тень закрыл глаза и на миг забылся в наслаждении.
Внезапно Кэсси замерла. Где-то неподалеку мяукнула кошка. Тень открыл глаза.
– Господи Иисусе… – пробормотал он.
Со всех сторон их окружали кошки. Белые и полосатые, бурые, рыжие и черные кошки, пушистые и короткошерстные. Сытые домашние коты в блестящих ошейниках и бродячие хулиганы с драными ушами. И все они стояли неподвижно, глядя на Тень и Кэсси круглыми глазами – зелеными, голубыми, золотистыми. Если бы то одна, то другая кошка не смаргивала время от времени или не поводила хвостом, можно было подумать, что это чучела.
– Как странно, – пробормотал Тень.
Кэсси отступила на шаг, и он опустил руки.
– Они за тобой пришли? – спросила она.
– Да нет, что ты. Это просто кошки.
– По-моему, они ревнуют, – сказала Кэсси. – Ты только посмотри на них! Я им не нравлюсь.
– Какие… – Тень уже хотел произнести слово «глупости», но вдруг до него дошло, что Кэсси, быть может, права. Далеко за морем – и в далеком прошлом – была одна женщина… одна богиня, которая заботилась о нем – по-своему, конечно, но все же… Тень еще помнил острые иглы ее ногтей и шероховатый, как у кошки, язык.
Кэсси бесстрастно посмотрела ему в лицо.
– Не знаю, кто ты, мистер Американец, – сказала она. – Не понимаю, почему ты можешь видеть меня такой, как я есть. И почему мне так легко с тобой говорить, хотя с другими людьми – очень трудно. Не понимаю почему, – но это так. И знаешь что? Хоть ты и совсем обычный и спокойный с виду, но на самом-то деле ты куда страннее, чем я. А я, знаешь ли, странная до чертиков.
– Не уходи, – попросил Тень.
– Передай Олли и Мойре, что ты со мной виделся, – сказала Кэсси. – Передай, что я буду ждать на том месте, где мы говорили в последний раз, если они захотят что-нибудь сказать мне. – Она подобрала с камня альбом и карандаши и быстрым шагом двинулась прочь, переступая через кошек. Кошки не удостоили ее и взглядом – они по-прежнему неотрывно смотрели на Тень. А Тень стоял и смотрел, как за спиной у Кэсси колышется высокая трава и качаются на ветру ветви деревьев.
Он хотел было окликнуть ее, попросить вернуться, но вместо этого присел на корточки перед кошками и негромко спросил:
– Что это значит? Это ты, Баст? Далеко же ты забралась от дома. Разве тебе до сих пор не все равно, с кем я целуюсь?
Как только он заговорил, чары рассеялись. Кошки зашевелились, начали поглядывать по сторонам, ходить кругами, сосредоточенно вылизываться. Одна, черепаховая, требовательно толкнулась головой в его руку, и Тень рассеянно потер ей лобик костяшками пальцев. Не успел он и глазом моргнуть, как крошечные кривые кинжалы ее когтей взметнулись и полоснули его по руке до крови. Кошка довольно мурлыкнула, отвернулась и побежала прочь – а вслед за ней потянулись и остальные, резво перебирая лапами и одна за другой исчезая за камнями и в зарослях трав. В считаные секунды склон опустел.
Вернувшись домой, Тень обнаружил, что Оливер наконец выбрался из спальни и сидит на кухне с чашкой чая в одной руке и книжкой по римской архитектуре – в другой. Одет он был вполне прилично для дома – в пижамные штаны и клетчатый халат. Более того, он успел побрить подбородок и подровнять бакенбарды.
– Мне вроде немного полегчало, – сообщил он при виде Тени и тут же спросил: – А у тебя такое когда-нибудь бывало? Ну, депрессия или вроде того?
– Пожалуй, что да, – ответил Тень. – Когда моя жена умерла. Все стало пустым и плоским. Как будто вся жизнь потеряла смысл.
Оливер кивнул:
– Нелегко, да. Иногда мне кажется, что этот черный пес настоящий. Я лежу в постели и думаю о той картине Фюсли – ну, знаешь, где ночной кошмар сидит у спящей девушки на груди. Как Анубис. Или это Сет? Такая большая черная тварь. Кстати, а Сет вообще кто был? Что-то вроде осла?
– Никогда не сталкивался с Сетом, – пожал плечами Тень. – Когда я родился, его уже не было.
Оливер рассмеялся.
– Очень смешно. А еще говорят, мол, у вас, американцев, нет чувства юмора. – И, помолчав, добавил: – Ну да ладно. Все уже позади. Я, кажется, оклемался. Готов выйти в мир. – Он отхлебнул чаю. – Правда, мне теперь как-то неловко. Стыдно за всю эту чушь. Но с собакой Баскервилей покончено.
– Тут нечего стыдиться, – заметил Тень, а про себя подумал, что этих англичан хлебом не корми – дай только постыдиться всласть.
– Ну-у… знаешь, это и правда глупо. И мне уже действительно гораздо лучше.
Тень кивнул:
– Ну, раз такое дело, мне, пожалуй, пора собираться. Двинусь дальше на юг.
– Не торопись, – попросил Оливер. – Хорошая компания на дороге не валяется. Мы с Мойрой на самом деле редко выбираемся на люди. Разве что в паб, но это развлечение так себе.
Мойра вернулась из сада.
– Секатор никто не видел? – спросила она. – Я знаю, он точно где-то тут. Никогда не помню, что куда положила.
Тень покачал головой: он и не знал, как выглядит секатор. Он подумал, не рассказать ли о кошках на холме, но не нашел слов, чтобы передать, как все это было странно, а потому просто брякнул первое, что пришло на ум:
– А я сегодня встретил Кэсси Бергласс на Водановом холме. Она мне показала Врата ада.
Мойра и Оливер молча уставились на него. Воцарилась неловкая тишина.
– Она их рисовала, – добавил Тень.
- Предыдущая
- 6/11
- Следующая
