Рождественский подарок - Бинчи Мейв - Страница 31

• Предыдущая
• 31/46
• Следующая

— Я вернулась, — объявила она громко. — Можно войти в кухню?

И вот они стоят, скромно и в то же время радостно глядя на нее. Ее сердце затрепетало и раскрылось им навстречу. Пока она там потягивала виски с лимоном и гвоздикой, закинув ногу на ногу и болтая с Мари о том, как будет расставлена новая офисная мебель, они тут надрывались! Бедной подруге пришлось отправиться в свою одинокую квартирку, а счастливая Этель вернулась к любящим родственникам, которые пообещали, что отныне все будет по-другому. В носу и глазах покалывало: только бы не прослезиться!

Разве когда-нибудь они делали для нее что-то приятное или преподносили сюрприз? Ну ничего, от этого нынешнее ожидание только сладостней… На день рождения она обычно получала от мужа пару сложенных купюр. «Купи себе что-нибудь симпатичное», — напутствовал обычно он. Дети дарили открытки, да и то не каждый год. А на Рождество они скидывались, чтобы преподнести маме вещь, «полезную в хозяйстве». Так, в прошлом году она получила электрическую открывалку для консервов. А еще раньше — теплоизолирующий чехол для водонагревателя. Разве можно было рассчитывать, что все изменится?

Домашние смотрели на нее, ожидая реакции. Как же им хотелось, чтобы ей понравилось то, что они для нее сделали!

А она тем временем думала, нашли ли они цукаты. Ведь они хранятся в коробочке без надписи… Но даже если не нашли, она их не упрекнет.

Этель осмотрелась. Ничто не указывало, что на кухне готовили, взбивали, перемешивали.

И в то же время в глазах родных отражалось любопытство: что же она скажет. Оставалось лишь проследить за их взглядом… И тут она заметила огромный, неуклюжий телевизор, который занял практически всю рабочую поверхность кухонного стола.

Из него торчала угрожающего вида антенна. Это значило, что и к полкам над столом тоже не будет доступа.

Муж и дети сделали шаг назад, чтобы мать семейства могла оценить все это великолепие.

Шон издал радостный возглас, как это делают циркачи, и включил телевизор.

— Але-оп! — закричал он.

— Я же тебе говорил, что в этом году все будет по-другому! — с лучезарной улыбкой прокомментировал муж.

Теперь она сможет смотреть телевизор тогда же, когда и все остальные. Она станет следить за новостями и не пропустит ни одного вечернего шоу, пока стряпает у плиты.

Они стояли вокруг такие благодушные, искренне старавшиеся доставить ей удовольствие и готовые разделить ее восторг. Их пояснения доносились до нее откуда-то из другого мира: Шон знал парня, который продает телевизоры, папа дал денег, Брайан одолжил у кого-то микроавтобус, чтобы забрать покупку. Тереза купила удлинитель и переходник и все собственноручно подключила.

Хорошо, что Этель столько лет тщательно скрывала свою неудовлетворенность жизнью. Этот опыт пригодился в данный момент. Губы сложились в улыбку и произнесли что-то восторженное, глаза изобразили удивление и радость, руки всплеснули сами собой, будто автоматически.

Подобно опытному танцору, который не задумывается о том, какое па будет следующим, она повела себя так, как они ждали. Словно робот, послушно протянула руку к этой идиотской, уродливой штуковине, которая не даст ей толком ничего делать на кухне.

Она сняла пальто и надела фартук, затем рассмотрела со всех сторон телевизор, прикидывая, как теперь сделать перестановку, чтобы было удобно готовить еду и хранить продукты. Этель чувствовала себя на удивление отстраненно, а в голове постоянно вертелась та фраза, что в это Рождество все будет иначе.

Действительно, так оно и было. Проблема, конечно, не в этом бестолковом подарке, а в скрывавшемся за ним намеке: ее близкие хотят, чтобы жена и мать на веки вечные была прикована к кухне, стряпала, мыла, убирала.

К моменту, когда она проколола колбаски и почистила картошку, ей все уже было ясно. Впервые они сделали ей настоящий подарок Не тот, какого она ждала, но все же… Что же их на это сподвигло? То, что она не скрывала свою обиду. Она вообще-то не собиралась шантажировать их, но это получилось как-то само собой. Другие женщины прибегали к подобному средству регулярно, но при этом годами не могли добиться своего. Они ныли и жаловались, требовали, чтобы их ценили и носили на руках. Она лишь один раз отказалась готовить в рождественские праздники и уже добилась кое-какой реакции.

Но что же делать дальше?

Этель включила телевизор. Экран сначала чуть потрескивал, потом пошел рябью… Она посмотрела на него с интересом. Это только начало. Конечно, нужно двигаться вперед потихоньку. Она провела в рабстве годы, и вряд ли можно будет освободиться от него в одночасье. Если она полностью преобразится в один момент, как гусеница, превращающаяся в бабочку, они решат, что у нее сдали нервы или наступил климакс. И еще, чего доброго, отправят ее побеседовать с ласковым человечком в белом халате, прописывающим транквилизаторы. Нет, нельзя так сразу все бросить и отказаться их обслуживать. Не стоит спешить.

Она посмотрела, как муж и дети собрались вокруг телевизора — довольные, что сделали что-то хорошее и что скоро им подадут ужин. Им и в голову не приходило, что вскоре их жизнь начнет меняться. Пройдет немного времени, и для них все будет по-другому.

Перевод И. Крейниной

Настала минута, когда Джудит вдруг поняла: муж ей изменяет. Она осознала это внезапно, находясь в людном месте. За три недели до Рождества они всей семьей отправились в супермаркет, Джудит наклонилась к контейнеру с замороженными продуктами, а потом повернулась к Кену, чтобы спросить, какой мусс он предпочитает — лимонный или малиновый. И тут поймала его взгляд. Так он на нее еще никогда не смотрел: стоит, закусив губу, а глаза такие, будто он остро сожалеет о чем-то и всем сердцем желает, чтобы все как-то обошлось. Казалось, невыносимое чувство вины тяготит его душу.

Она не терзалась подозрениями, а была уверена, что это произошло. На секунду голова у нее закружилась, калейдоскоп воспоминаний пришел в движение. А потом события сложились в целостную ясную картину, как будто фотограф настроил видоискатель.

Она испытала такой шок, что уронила упаковку обратно в контейнер и тихо охнула. Кен посмотрел на нее с беспокойством.

— Что случилось? — Глаза его были ласковыми и встревоженными.

— Ничего страшного, просто спазм. — Она попыталась взять себя в руки и выпрямилась, держась за бок и делая вид, что и вправду кольнуло. — Милый, сделай одолжение, положи лимонный мусс в тележку. А я немного посижу. Можешь сам собрать все остальное по списку?

Муж взял ее за локоть, чтобы помочь дойти до стула. Его рука жгла предплечье — ей казалось, что ее ведут на казнь.

Джудит все повторяла себе: спокойно, спокойно, спокойно. Ни в коем случае не говорить ничего сейчас, сначала надо подумать. Она не разрыдается здесь, в супермаркете, на виду у всех этих людей, которые видят ее по вечерам каждую среду. Она не начнет обвинять Кена в предательстве на глазах у заинтересованной публики, состоящей из усталых, отправившихся за покупками по окончании долгого рабочего дня посетителей магазина. Нет, сперва надо все тщательно взвесить.

Из колонок доносилась музыка, «Silent Night»[19]. Повсюду висели гирлянды из остролиста и мишуры.

«Я не дам этому делу ход, пока не пройдет Рождество, — решила Джудит. Она даже повторила это, беззвучно шевеля губами: — Ничего никому пока не скажу. И я, и дети заслужили этот праздник Я позволю ему разрушить нашу жизнь только после того, как минуют каникулы».

В этот супермаркет они приезжали по средам. Джудит превратила еженедельные походы за покупками в веселое времяпровождение. Сначала нужно было собрать в несколько тележек продукты по списку. За выбор дорогих товаров и десертов отвечала Джудит. Потом она шла за бытовой химией, так как, кроме нее, никто не знал, что требуется в хозяйстве.

• Предыдущая
• 31/46
• Следующая