Сотрудник агентства «Континенталь» - Хэммет Дэшил - Страница 21
- Предыдущая
- 21/274
- Следующая
Один из детективов направился к телефону, чтобы сразу же вызвать Уиппла.
Теперь я начал задавать вопросы:
– Не отсутствует ли здесь что-либо такое, что ваш отец всегда носил с собой? Что-нибудь ценное?
– Мне кажется, все на месте. Все, что он мог иметь при себе, лежит здесь.
– В котором часу он вышел из дома сегодня вечером?
– Около половины восьмого. Может, даже и в семь.
– Вы знали, куда он направлялся?
– Он не говорил мне, но я полагаю, что к мисс Декстер. Лица детективов вдруг прояснились, а глаза стали внимательными. Думаю, и со мной произошло то же самое. Встречается немало насильственных смертей, в которых не замешаны женщины, но очень редко это бывает при убийствах подобного типа.
– Кто такая мисс Декстер? – тотчас перехватил инициативу сержант.
– Она... – Чарльз Гантвоорт запнулся, – ну, в общем, отец был очень дружен с ней и ее братом. Обычно он навещал их... ее несколько раз в неделю. Честно говоря, я подозреваю, что он хотел на ней жениться.
– Кто она такая и чем занимается?
– Отец познакомился с ними обоими примерно полгода назад. Я встречался с ними пару раз, но не могу сказать, что хорошо их знаю. Мисс Декстер, ее зовут Креда, это девушка, лет, по-моему, двадцати с чем-то, ее брат Мэдден года на четыре старше. Он сейчас в Нью-Йорке или по дороге в Нью-Йорк, где должен провести какую-то финансовую операцию по поручению отца.
– Отец говорил вам, что собирается вступить с ней в брак? – О'Гар уцепился за женскую линию.
– Нет, но было хорошо видно, что он сильно... гм... влюблен. Несколько дней назад, на прошлой неделе, мы даже обменялись мнениями по этому вопросу. Нет, не поссорились, просто обменялись мнениями. Из его слов я понял, что он готов жениться на ней, и испугался.
– Что значит «испугался»? – поймал его О'Гар на слове.
Бледное лицо Чарльза Гантвоорта слегка покраснело. Он смущенно кашлянул.
– Мне бы не хотелось бросать тень на Декстеров. Не думаю... уверен, что они не имеют ничего общего с тем, что произошло. Но не могу сказать, что они мне нравятся... я их не люблю. Я считаю их... ну, не знаю... может, они охотятся за деньгами? Отец не был сказочно богат, но капитал имел значительный. И хотя на здоровье он не жаловался, но все же ему было уже пятьдесят семь, – достаточно много для осознания того, что Креда Декстер больше интересуется его состоянием, чем им самим.
– А что с завещанием вашего отца?
– Последнее, о котором мне известно – оно было составлено два-три года назад, называет наследниками меня и мою жену. Адвокат отца, мистер Мюррей Абернети, наверное, мог бы вам сказать, были ли потом еще какие-нибудь приписки, но я в этом сомневаюсь.
– Ваш отец удалился от дел?
– Да. Примерно год назад он передал мне свою импортно-экспортную фирму. Кое-где у него были еще вклады, но активной работой он уже не занимался.
О'Гар сдвинул на затылок свою шляпу деревенского констебля и некоторое время задумчиво чесал конусообразную голову. Потом посмотрел на меня.
– Хочешь еще что-нибудь спросить?
– Да. Вы слышали когда-либо, чтобы отец или кто другой говорил о некоем Эмиле Бонфий?
– Нет.
– Не вспоминал ли ваш отец, что получил письмо с угрозами? Или что в него стреляли на улице?
– Нет.
– Он был в Париже в 1902 году?
– Вполне возможно. Отец каждый год бывал за границей, пока не удалился от дел.
Затем мы отвели Гантвоорта в морг, чтобы он увидел отца. Это оказалось не очень приятным зрелищем даже для меня и О'Гар а, а ведь мы знали убитого весьма поверхностно. Я запомнил его как невысокого жилистого мужчину, всегда элегантно одетого, который двигался с упругостью значительно более молодого человека.
А теперь он лежал с головой, превращенной в кровавое месиво.
Мы оставили Гантвоорта у тела отца, а сами отправились пешком обратно в здание суда.
– Что это за старая история с Эмилем Бонфий в Париже в 1902 году? – спросил сержант-детектив, как только мы вышли на улицу.
– Сегодня днем покойный позвонил в наше агентство и сообщил, что получил письмо с угрозами от некоего Эмиля Бонфий, с которым у него было столкновение в Париже в 1902 году. Он сказал также, что этот Бонфий стрелял в него вчера на улице. Просил, чтобы кто-нибудь от нас встретился с ним сегодня вечером. Он поставил условие – ни в коем случае не извещать полицию, заявил, что предпочел бы принять смерть, чем допустить, чтобы эта история стала достоянием гласности. Вот и все, что он сказал по телефону, и вот почему я оказался под рукой, когда Чарльз Гантвоорт получил известие о смерти отца.
О'Гар остановился посреди тротуара и тихо присвистнул.
– Вот тебе раз! – воскликнул он. – Подожди, я тебе кое-что покажу в отделении.
Уиппл уже ждал в приемной, когда мы вошли. Его лицо, на первый взгляд, было таким же безучастным и напоминающим маску, как и пару часов назад, когда он впустил меня в дом на Рашен Хилл. Но сейчас под этой маской вышколенного слуги все в нем сжималось и дрожало.
Мы повели его в ту же комнату, где опрашивали Чарльза Гантвоорта.
Уиппл подтвердил все сказанное сыном убитого. Он был совершенно уверен, что ни пишущая машинка, ни шкатулка для драгоценностей, ни два патрона, ни новый бумажник не принадлежали Гантвоорту.
Мы не сумели убедить слугу высказать свое личное мнение о Декстерах, но по его реакции нетрудно было понять, что симпатий к ним он не питает. Мисс Декстер, сказал он, звонила вечером три раза, около восьми, около девяти и в полдесятого. Каждый раз она спрашивала мистера Леопольда Гантвоорта, но не просила ему что-либо передать. Уиппл полагал, что она ожидала Гантвоорта, а тот не пришел.
Он заявил, что ничего не знает ни об Эмиле Бонфий, ни о письме. Вчера Гантвоорт отсутствовал дома с восьми вечера до полуночи. Уиппл не присматривался к нему особенно, когда тот вернулся, и не может поэтому сказать, был ли он взволнован. Хозяин обычно носил с собой около ста долларов.
– Возможно ли, чтобы сегодня Гантвоорт имел при себе что-либо, чего сейчас нет на столе? – спросил О'Гар .
– Нет, сэр. Все на месте... часы на цепочке, деньги, блокнот, бумажник, ключи, платки, авторучка... больше я ни о чем не знаю.
– Чарльз Гантвоорт выходил сегодня вечером?
– Нет, сэр. Мистер и миссис Гантвоорт весь вечер провели дома.
– Вы уверены?
Уиппл секунду подумал.
– Да, сэр, почти уверен. Я точно знаю, что миссис Гантвоорт не выходила. По правде сказать, мистера Чарльза я не видел часов с восьми до момента, когда он сошел вниз вот с этим джентльменом, – он указал на меня, – в одиннадцать часов. Но я практически уверен, что он находился дома весь вечер. Кажется, и миссис Гантвоорт так говорила.
О'Гар задал ему еще один вопрос. Вопрос, который меня тогда изумил.
– Какие застежки мистер Гантвоорт носил на воротничке?
– Вы имеете в виду мистера Леопольда?
– Да.
– Обычные – золотые, цельные. На них был фирменный знак лондонского ювелира.
– Вы бы их узнали?
– Да, сэр.
С этим мы его и отпустили.
– Тебе не кажется, – заметил я, когда мы с О'Гаром остались наедине с кучей вещей, которые еще не имели для меня никакого значения, – что пора бы уже приступить к рассказу и объяснить, что есть что?
– Да, наверное... слушай. Один человек, по фамилии Лагерквист, владелец продуктового магазина, ехал сегодня вечером по парку Голден Гейт и миновал по дороге на темной аллее автомобиль с погашенными фарами. Ему показалось, что сидящий за рулем мужчина выглядит как-то странно, и он сообщил об этом первому же увиденному полицейскому.
Полицейский пошел посмотреть и обнаружил в автомобиле мертвого Гантвоорта: его голова была размозжена вот этим предметом, – О'Гар положил руку на окровавленную пишущую машинку. – Произошло это без пятнадцати десять. Доктор считает, что Гантвоорта убили... что ему проломили череп именно этой машинкой.
Карманы убитого, как мы установили, были вывернуты. Все, что ты видишь здесь на столе, за исключением нового бумажника, валялось в автомобиле... часть вещей на полу, часть – на сиденьях. Деньги тоже там лежали, около ста долларов. Среди бумаг я нашел вот это.
- Предыдущая
- 21/274
- Следующая
