Том 21. Поцелуй мой кулак - Чейз Джеймс Хедли - Страница 7
- Предыдущая
- 7/93
- Следующая
Меня удивило, как быстро я справился с испугом. Отодвинув стул немного назад, чтобы иметь возможность быстро вскочить на ноги, я не отрывал взгляда от пришельца. Сердце гулко колотилось в груди, но я был уверен в себе. В памяти мелькнул разговор с Дженни и ее предупреждение о том, что местная шпана жестока и опасна.
— Привет! — стараясь говорить спокойно, сказал я. — Что-нибудь нужно?
— Ты новый баран? — у него оказался неожиданно низкий голос, что еще больше усиливало его угрожающий вид.
— Верно, я только что приехал. Чем могу помочь?
Он окинул меня взглядом. За его спиной почувствовалось движение, и я понял, что незваный посетитель явился не один.
— Позови своих друзей, или, быть может, они стесняются?
— Им и там хорошо, — равнодушно бросил он. — Ты бегал к копам, верно, Дешевка?
— Дешевка? Это новое имя для меня?
— Точно, Дешевка.
— Ты зовешь меня Дешевкой, а я буду называть тебя Вонючкой. Идет?
Из коридора послышался приглушенный смешок, сразу, впрочем, оборвавшийся. Маленькие глазки Призрака загорелись и превратились в красные бусинки.
— Больно ты умный!
— Именно. Выходит, нас пара, Вонючка. Чем могу служить?
Медленно и неторопливо он расстегнул ремень и взмахнул им.
— Хочешь получить вот этим по своей поганой физии, Дешевка?
Я оттолкнул стул назад, вскочил и обеими руками схватил пишущую машинку.
— Хочешь получить вот этим по своей поганой физии, Вонючка?
Лишь несколько часов назад я спросил себя, легко ли меня напугать. Теперь я знал ответ — нелегко.
Мы смотрели друг на друга. Потом он все так же медленно и неторопливо застегнул пояс, а я так же медленно и неторопливо опустил машинку. Казалось, мы оба вернулись к исходному состоянию.
— Не задерживайся у нас, Дешевка. Такие типы, как ты, здесь не ко двору. И не ходи К копам. Мы не любим стукачей.
Он бросил на стол пакет в засаленной оберточной бумаге.
— Безмозглый говнюк не знал, что это золото.
Он вышел, оставив дверь открытой. Стоя неподвижно, я прислушивался, но они ушли так же бесшумно, как и появились. Впечатление было жутковатое. Похоже, они нарочно двигались, как призраки.
Я развернул пакет и обнаружил в нем свой портсигар, вернее, то, что от него осталось. Кто-то, скорее всего при помощи молотка, превратил его в тонкий, исцарапанный лист золота.
В ту ночь, впервые после смерти Джуди, она не приснилась мне. Вместо этого мне снились глаза, похожие на хорьковые, с издевкой смотревшие на меня, и я вновь слышал низкий угрожающий голос, произносивший вновь и вновь: «Не задерживайся у нас, Дешевка».
Дженни не показывалась в офисе до полудня. Я провел несколько часов над картотекой и дошел до буквы 3. Пять или шесть раз звонил телефон, но едва человек на том конце провода узнавал, что Дженни здесь нет, обрывал разговор и, извинившись, клал трубку. У меня побывало трое посетительниц, пожилых, неряшливо одетых женщин, которые удивленно таращились на меня и молча пятились в коридор, тоже говоря, что им нужна мисс Бакстер. Улыбаясь своей самой лучезарной улыбкой, я спрашивал, не могу ли чем-то им помочь, но они удирали, как испуганные крысы. Около половины двенадцатого, когда я печатал на машинке, дверь с треском распахнулась, и парнишка, в котором я безошибочно узнал вора, укравшего портсигар и разрезавшего мой пиджак, высунул язык и, издав непристойный звук, метнулся за дверь, с топотом скатываясь по лестнице. Я даже не потрудился встать, чтобы догнать его.
Когда прибыла Дженни, я сразу отметил перемену в ее облике. Ее волосы выглядели все так же, словно вот-вот упадут на лицо, но улыбка была не такой теплой, а в глазах притаилась тревога.
— В тюрьме серьезные неприятности, — сообщила она. — Меня не пустили. Одна из заключенных впала в буйство. Пострадали двое надзирательниц.
— Это скверно.
— Да… — она села, внимательно глядя на меня. Последовала пауза, потом она спросила: — Все нормально?
— Разумеется. Вы не узнаете свою картотеку, когда у вас найдется время взглянуть на нее.
— Были какие-нибудь осложнения?
— Вроде того. Вчера вечером ко мне наведался один тип. — Я описал его наружность. — Это вам о чем-то говорит?
— Конечно. Это был Призрак Джинкс. — Она приподняла руки и беспомощным жестом уронила обратно на колени. — Быстро же он за вас взялся. Фреда он не трогал целых две недели.
— Фред? Ваш приятель-счетовод?
Она кивнула.
— Расскажите, что здесь произошло.
Я рассказал обо всем, умолчав только о портсигаре.
— Я предупреждала, Ларри, Призрак очень опасен. Может, вам действительно лучше уехать?
— Как же вы удержались два года? Разве он не пытался вас выставить?
— Конечно, но у него имеется своеобразный кодекс чести. Он не нападает на женщин, и, кроме того, я заявила, что он не напугает меня и я не уеду.
— Меня ему тоже не запугать.
Она покачала головой. Прядь волос упала на глаза, и Дженни раздраженно заколола ее булавкой.
— Ларри, в этом городе храбрость — непозволительная роскошь. Раз Призрак не хочет, чтобы вы здесь оставались, вам придется уехать.
— Неужели это так серьезно?
— Да. Ради вашего же блага, вы должны уехать. Я справлюсь сама. Не надо еще больше осложнять положение. Пожалуйста, уезжайте.
— Никуда я не уеду. Ваш дядя прописал, мне перемену обстановки. Извините за эгоизм, но я больше озабочен своей проблемой, чем вашими. — Я улыбнулся ей. — С тех пор как я приехал сюда, я не думаю о Джуди. Ваш город пошел мне на пользу, так что я остаюсь.
— Ларри, вас могут избить.
— Ну и что. — Нарочно меняя тему, я продолжал: — Тут заходили три старушки. Правда, они не пожелали со мной говорить. Им были нужны только вы.
— Прошу вас, Ларри, уезжайте. Призрак опасен.
Я взглянул на часы. Четверть первого. Я встал.
— В этом городе можно где-нибудь прилично поесть? Я до сих пор живу на одних гамбургерах.
Она посмотрела на меня с тревогой в глазах, потом беспомощно развела руки, признавая поражение.
— Ларри, надеюсь, вы сознаете, на что идете и что делаете.
— Совсем недавно вы утверждали, что вам нужен помощник. Вот вы его и получили. И не надо слишком драматизировать обстановку. Так как насчет приличного ресторана?
Она улыбнулась мне.
— Хорошо, раз вы так хотите. «Луиджи» на Третьей улице. Это в двух кварталах налево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже.
Тут зазвонил телефон, и я вышел, оставив ее одну и слыша за спиной привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда (мясо оказалось жестким, как старая подметка) я зашел в полицейский участок.
На скамейке у стены в одиночестве сидел парнишка лет двенадцати с подбитым глазом. Из носа его капала на пол кровь. Наши взгляды на мгновение встретились. В его глазах сквозила ненависть.
Я подошел к сержанту, который по-прежнему занимался своим излюбленным делом — катал взад и вперед карандаш, тяжело дыша носом. Я некоторое время подождал, пока он обратит на меня внимание.
— Опять вы, — свиные глазки в упор уставились на меня.
— Хочу избавить вас от лишних хлопот, — я не понижал голоса, уверенный, что парнишка на скамейке принадлежит к банде Призрака. — Я получил портсигар обратно, — сказав это, я положил расплющенный кусок золота на стол перед сержантом. Он некоторое время удивленно рассматривал остатки портсигара, поднял, повертел в руках и положил на стол. Я продолжал невозмутимым тоном:
— Он сказал, что мальчишка понятия не имел, что это золото. Видите, что они с ним сделали.
Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, и тяжело фыркнул носом:
— Полторы тысячи баксов, да?
— Именно.
— Призрак Джинкс.
— Да.
Он откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая меня с усмешкой в свиных глазках, и наконец спросил:
— Желаете подать жалобу?
— А стоит ли?
Казалось, можно было расслышать, как скрипят его непривычные к мысли мозги.
- Предыдущая
- 7/93
- Следующая
