Золушка - Макбейн Эд - Страница 38

• Предыдущая
• 38/48
• Следующая

Пожалуй, четыре кило кокаина стоят герпеса.

Может быть.

— Где он тебя сфотографировал? — спросил Винсент.

— Не помню.

— А ты вспомни, очень советую! Разве не понимаешь, что он выследил нас здесь?

Голос высокий и резкий. Винсент нервничает. Начал ходить взад и вперед по комнате, кусая губы, как в ту пятницу пару недель назад. Нервный, как кошка. И глаза горят.

— Я не помню, — повторила она.

Дура она, что ли, рассказывать ему про Ларкина и «роллекс», а потом слушать бешеные вопли ошалелого пидера.

Потому она и нервничала сама перед разговором с Клементом; ей необходимо было сначала все обсудить с Винсентом, но она боялась нового припадка. Истерика у педераста — это, я вам скажу, нечто трудновыносимое. А вдруг это реальные покупатели…

Адвокат… Верно ли, что он от Ларкина?

Знает все ее имена, даже то, какое она взяла в шестнадцать лет!

Она посмотрела на часы. Хоть бы Винсент явился до того, как ей надо будет снова звонить Клементу.

В шесть тридцать его не было, и она начала беспокоиться. Может, авария с машиной или еще что-нибудь такое? Последний клиент в два тридцать, теперь уже половина седьмого, где же он?

Она набрала номер ресторана «Весна».

— Попросите, пожалуйста, мистера Клемента.

— Кто его спрашивает?

Та же самая зараза, что и днем. Кто спрашивает, скажи на милость!

— Сэнди Дженнингс.

Перевертыш из Дженни Санторо, так она на этот раз придумала себе имя.

— Хэлло! — Голос Клемента.

— Вы связались с Мэрили? Она подтвердила, что я существую?

— Когда мы можем встретиться? — спросил Клемент.

— Никогда, — ответила Дженни. — Вы мне скажете, какой берете процент, а потом дадите номер телефона. Вот таким образом.

Подбирай хвост. Она научилась прятать хвост еще в Лос-Анджелесе, а здесь это было куда важнее. Четыре кило высшего качества? Берегись!

— Простите, — сказал Клемент, — но я так дела не делаю.

— Вы не единственный участник.

— Это верно.

— Так будем договариваться или нет?

— Моя доля десять процентов.

— Пять, иначе оставим наш разговор.

— Терпеть не могу торговаться, как лавочник.

— Я тоже.

— Семь с половиной.

— Идет. Как мне связаться с вашими людьми?

— Но мы договорились?

— Да. Оплата во время сделки.

— Нет, я присутствовать не собираюсь.

— Тогда возьмите ваши деньги авансом.

— Простите?

— У ваших людей. Как только мы столкуемся о цене.

— Большинство профессионалов не совершает подобные сделки по телефону.

— К счастью, я всего лишь любитель, — сказала Дженни. — Давайте номер телефона.

Он продиктовал номер.

До сих пор Винсент только один раз увлекся клиентом — в те времена, когда работал у Видала Сэссуна в Нью-Йорке. Звали клиента Мелвином, он был немножко смешон, но великолепен! Длинные белокурые локоны, и васильковые глаза, и мускулы, которые он, несомненно, тренировал каждый уик-энд у Черри Гроува… чего бы не дал Винсент, чтобы переспать с юным Мелвином!

В то время Винсент обычно проводил уик-энд у своих добрых друзей; у них был свой дом в Паунд-Ридж рядом с гостиницей «Эмили Шоу». Мелвин приводил в порядок свое золотое руно по средам. В одну из таких сред Винсент и совершил ошибку: предложил Мелвину провести уик-энд вместе, немного развлечься в приятном обществе симпатичных молодых людей. Как Мелвин на это посмотрит? Мелвин скромно опустил свои синие очи и, положив руку Винсенту на плечо, извинился: «Дорогой мой, это очень любезно с вашей стороны, но я сейчас вовлечен в очень сложные отношения».

Надо же, чтобы так вышло! Объект «сложных отношений» появился именно в этот момент — захотел убедиться, что его любимый маленький мальчик пострижен как надо. Фигура самых устрашающих размеров, черная шляпа, огромные туфли на высоком каблуке, рот намазан кроваво-красной помадой, что делало его похожим на знаменитого вампира Дракулу.

В ту же минуту Винсент дал себе зарок.

Никогда не строить куры клиенту.

Постриг волосы, поболтал о том о сем — и привет!

Но этим вечером в шесть часов сорок семь минут, когда Дженни просила соединить ее с кабиной номер три в мотеле «Солнечный щит», Винсент занимался любовью в номере отеля «Убежище пирата» с неким Джорджем Андерсом, тем самым клиентом, встреча с которым состоялась в два тридцать.

Андерс был женатый человек, врач-ортодонт по специальности.

Хихикая, Винсент говорил ему, что у него неправильный прикус.

И в эту же минуту Сьюзен Хоуп поднялась на веранду ресторана в Стоун-Крэб-Шорс и сразу увидела Мэтью, который сидел за столиком и глядел на море.

Она улыбнулась и быстро подошла к нему.

Чудовищный акцент человека на другом конце провода свидетельствовал скорее всего о том, что начинал он свой путь на банановой плантации на Кубе с двадцатью пятью центами в кармане.

— Сонди Хеннингс? — переспросил он.

— Да, — ответила она. — Мартин Клемент попросил меня позвонить вам.

— Ax, si,[37] — сказал он.

— Это Эрнесто?

— Si.

Без фамилии. Мартин не сообщил никаких фамилий, а она не спрашивала. Ее не интересовало, сколько ее имен и фамилий он знает, черт с ними, Сэнди — это липа и Дженнингс тоже.

— Я слышала, что вы хотели бы приобрести хороший фарфор.

Мартин велел ей именно так сказать по телефону. Хороший фарфор. Чепуха какая-то, подумала она. Так же считал Эрнесто. Доминго растянулся на кровати и рассматривал июльский номер «Пентхауза».

— Совершенно верно, — ответил Эрнесто.

— У меня четыре тарелки, которые могут вас заинтересовать.

— Какие они?

— Мне говорили, что они изготовлены в тысяча восемьсот девяностом году.

— Девяностом?

— Да, в девяностом.

Никого этим не одурачишь, думала она. Мы говорим о девяностопроцентном кокаине, оба понимаем это, и точно так же поймет любой, кто подслушает.

— Какая цена этих тарелок? — спросил Эрнесто.

— Семьдесят пять долларов. За четыре тарелки я хочу получить триста долларов.

— Очень дорого.

— Сколько бы вы предложили?

— Пятьдесят.

— Тогда до свидания.

— Подождите минуту, — попросил он.

Разговор прервался, слышны были только помехи на линии.

Дождь возобновился.

Она почти видела, как медленно поворачиваются колесики у него в мозгах и цепляются одна за другую шестеренки, но не знала почему.

Может, он обдумывает более реальную цену? Пятьдесят — это просто смех. В ее профессии такие штучки происходили сплошь да рядом. Говоришь: сто за час, он начинает торговаться, предлагает шестьдесят или даже сорок. Ты желаешь ему всего хорошего и поворачиваешься спиной, но он тебя останавливает: «Минуточку».

Правда, там пауза куда короче. Она ждала.

— Где вы взяли эти тарелки? — раздался наконец вопрос.

Вопрос совершенно дурацкий. Пыхтел, пыхтел — и надумал.

— Это нелепый вопрос, — сказала она. — Где вы берете ваши деньги?

— Мои деньги — это деньги из Майами.

— Оттуда же и тарелки.

— Вы получили их в Майами?

— Послушайте, вас устраивает цена по семьдесят пять за тарелку?

— Нас они могли бы заинтересовать. Но мы хотим быть уверены, что их качество высокое. — Пауза. — У кого вы взяли их в Майами? У людей Ординеса?

Он высказал все это на чудовищном английском языке, но Дженни его поняла.

— Вы задаете слишком много вопросов, — сказала она. — Я вешаю трубку.

— Нет-нет, пожалуйста, por favor, нет, не делайте этого, senorita. — Снова пауза. — Если мы предложим шестьдесят?

— Мало.

— Можем мы обсудить вопрос при личной встрече?

— Нет.

— Хотелось бы увидеться с вами лицом к лицу.

— Увидимся при передаче товара. Прежде всего нам надо установить цену. Этого хочет и мистер Клемент. Он получает семь с половиной процентов.

• Предыдущая
• 38/48
• Следующая