Золушка - Макбейн Эд - Страница 16

• Предыдущая
• 16/48
• Следующая

— Конечно, есть. — Энни принялась перебирать снимки. — Ее снимков вообще-то не много, ведь она рано уехала из дому, в шестнадцать лет. Отправилась в Калифорнию. Мечтала стать актрисой. Она была очень хороша, спросите кого угодно. Играла главную роль в «Суровом испытании». Знаете эту пьесу? Ее написал Артур Миллер. Пьесу поставили в школе, где Дженни училась. Преподаватель, который руководил драматическим кружком, сказал тогда, что она очень талантливая леди. Точно эти самые слова: талантливая леди. Да, сердце ее отца не выдержало, когда она уехала. Я вам уже говорила. Вот смотрите, здесь ей пятнадцать. Красивая, правда?

Она положила перед ними снимок девушки в бикини: вполне развитая красивая грудь, широкие бедра, длинные ноги. Девушка стояла на кончиках пальцев в позе фотомодели, на губах улыбка, ветер растрепал темные волосы.

— Сказать вам по правде, — тараторила Энни, — она моя любимица, хоть и не родная дочь. Самая любимая из трех. Две другие — мои родные дочери, но Дженни я люблю больше. Вы не думаете, что это ужасно с моей стороны? Может, кто-то и считал меня злой мачехой, не знаю, но я любила ее больше, чем родных дочерей, и сейчас люблю. Вот еще одна фотография, тоже на пляже, мы тогда жили в Брейдентоне. Для своего возраста она была очень развита и такая красавица! И умница, у нее всегда были отличные оценки, даже по математике, для девочки это не так просто. Не знаю, как это все вышло потом. Я просто не в состоянии понять, почему она стала проституткой. Элис, несчастная девочка, принимала наркотики, вы знаете. Кэти, та дважды разводилась, Бог знает, чего она хочет от жизни… А вот это Дженни прислала из Лос-Анджелеса, замечательный снимок. Вечеринка в доме у продюсера. В Голливуде. Там, в Голливуде, продюсеры устраивают грандиозные приемы.

Эрнесто смотрел на снимок.

Блондинка, так, это уже больше подходит. Чувственная chiguita[21] улыбается в объектив, платье с глубоким вырезом, грудь почти вся наружу, рука на бедре, в другой руке бокал. Длинные ноги в босоножках на высоком каблуке.

Он передал снимок Доминго и обратился к Энни:

— У вас есть еще такие снимки?

— Помнится, что-то она присылала из Сиэтла, я сейчас поищу. — Она снова начала перебирать фотографии. — Неужели это так плохо, что я люблю ее больше всех? — С этими словами она повернулась к Эрнесто и посмотрела ему прямо в лицо. — Детектив Гарсия? Как вы считаете, это дурно с моей стороны?

Доминго весь напрягся.

— Сердцу не прикажешь, — ответил Эрнесто и дотронулся ладонью до груди слева.

— Извините. — Энни запнулась. — Вы ведь сказали, Гарсия вас зовут?

Доминго присел на край дивана, держа в левой руке фотографию Дженни Санторо на вечеринке в Голливуде, словно Кинг-Конг, ухвативший своей лапой Фей Рей.

— Гомес, — ответил Эрнесто и мягко положил руку на правое плечо Доминго.

— Да, Гомес. — Энни улыбнулась. — У меня ужасная память на имена.

— Если вы можете найти другие снимки, — сказал Эрнесто, — por favor.

Доминго разжал у себя в кармане правую руку, ухватившуюся за складной нож.

Среди торговцев наркотиками Луис Амарос был известен под именем Эль-Армадилло, что значит «броненосец». Звали его так вовсе не потому, что он внешне напоминал это своеобразное животное. Вряд ли есть на свете люди, обладающие подобным сходством. Собственно говоря, мало кто и знает, как эти звери выглядят, и почему-то путают их с муравьедами. У муравьеда длинный узкий нос, очень длинный тонкий и липкий язык, большой лохматый хвост, а в целом он напоминает этакое волосатое летающее блюдце о четырех ножках. Армадилло-броненосец весь покрыт броней из роговых пластинок и похож на маленький танк, тоже на четырех ножках. Луис Амарос на танк не походил, скорее его можно было сравнить с пожарным гидрантом. Низенький, приземистый и круглолицый. Дружелюбный и любезный пожарный гидрант, весьма добродушный. Пожалуй, он напоминал доктора Дювалье с острова Гаити, однако не был членом семейного клана Дювалье. Луис происходил из Боготы, где обреталась фамилия Амарос, и занимался он наркобизнесом. Примите это как данность. Если вы колумбиец, а живете во Флориде, вы вряд ли станете заниматься перевозкой кофе в зернах.

Пожалуй, единственным основанием называться Эль-Армадилло было то, что Луис, как и бронированное млекопитающее, подарившее ему прозвище, был надежно защищен. Мало кому удалось бы добраться до него. Любой, кто захочет заняться наркобизнесом, прямо к Луису обратиться никак не может. Он может иметь дело с дюжиной парней из низшего эшелона, но не с Луисом. Именно поэтому многие другие колумбийцы поселялись в чертовски тесных тюремных камерах, а Луис обитал в роскошном доме на Кей-Бискейн.

Луис был весьма смешлив. На его круглом маленьком личике сияла улыбка такая же заразительная, как у Багза Банни.[22] Удивительно, что Луиса не прозвали по-испански Эль-Конехо, то есть «кролик», потому что он куда больше напоминал это милое животное, чем пожарный гидрант или броненосца. Женщины находили Луиса привлекательным. А мужчины-клиенты иногда обращались к нему со словами: «Дорогой ты наш бэби». В самом деле бэби, щечки круглые, хочется ущипнуть, должно быть, потому клиенты так и говорят, считал Луис. На самом деле клиенты имели в виду другое: бэби запрашивает за свой товар бешеную цену. «Дорогой ты наш бэби». За десять центов готов тебе глотку перерезать, вернее, нанять для этой цели какого-нибудь головореза по дешевке.

Луис весьма гордился размерами своего пениса.

У своих девушек он спрашивал: больше у меня, чем у Джонни Холмса? Джонни Холмс был порнозвездой, причем полнейшим импотентом, зато орган у него был невероятной величины. Луис видел фильмы с Джонни Холмсом, тот выглядел как-то вяло и подавленно, словно этот его предмет был слишком длинен, чтобы сделаться достаточно твердым от начала до самого кончика. Все девушки, которым Луис задавал вопрос, у кого больше — у него или у Джонни Холмса, — отвечали, что и спору нет, конечно, у него.

Утром в четверг, когда позвонил из Калузы Эрнесто Морено, Луис показывал одной двадцатилетней негритяночке фокус с яблоком и щепоткой кокаина. Сам Луис был очень белокожий, но питал пристрастие к чернокожим девушкам. И к яблокам тоже. Кокаин он мог нюхать, а мог обходиться и без него. Кокаин — это его бизнес. Все беды Аль Пачино в фильме «Лицо со шрамом», — если отбросить, что он был уродлив и хотел спать со своей сестрой, — происходили оттого, что он пытался совместить бизнес и удовольствие. Каждый раз, как Аль Пачино появлялся на экране, он нюхал кокаин чуть ли не горстями. Луис занимался этим только изредка и понемногу. Однако многие девушки обожали кокаин, и для них Луис держал его в доме. Такие девушки, как правило, оказывались весьма благодарными, но попадались среди них настоящие подлянки, которым приходилось давать хороший урок.

Луис говорил по-английски с испанским акцентом, и девушки находили это симпатичным. Но, конечно, не испанки. Испанки не видели в его акценте ничего особенного — считали, что все так говорят. Американочкам, которые крутились возле гостиничных баров, стройным юным созданиям в коротеньких платьицах, его акцент был вполне по вкусу. Кроме того, они надеялись, что у него есть кокаин. Испанский акцент эти девушки почему-то связывали с кокаином. Современные барышни, только и скажешь: «Хэлло, как поживаете?» — а тебе в ответ: «Привет, меня зовут Синди, нет ли у вас „цветочка“?» «Цветочек» — одно из названий кокаина.

До приезда в Майами Амарос, хоть и занимался наркобизнесом, понятия не имел, сколько у кокаина имен. «Си», «кок», «снежок» — эти он знал. «Порошок счастья», «золотой порошок» — тоже слыхал. А вот «звездный порошок» — нет, такое было для него ново, и еще «белая леди», «конфетка для носа» или «хлопья». Самые забавные — «Бернис», «Коринна», «девушка». Значит, для кого-то нюхать кокаин — все равно что спать с девушкой. Во всяком случае, на лицах у некоторых, когда они нюхали, было такое выражение, будто они совокупляются.

• Предыдущая
• 16/48
• Следующая