Белая леди - Макбейн Эд - Страница 47

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая

— Меня это не касается. Если она решила покончить с собой, а меня там не было…

— Где вы были в то время? И когда вы появлялись там?

— Не тогда, когда она покончила с собой. Мистер Блум… я хочу вам кое-что объяснить. Могу я это сделать?

— Конечно.

— Вы что, собираетесь снова начать разбирательство дела Уиллы?

— Нет, если только оно никак не связано со стрельбой в Мэттью Хоупа.

— Я его, черт побери, не знаю! Мистер Блум, вы действуете мне на нервы! Если это действительно полицейское расследование, может, вам лучше меня арестовать, а иначе…

— Иначе я могу обратиться к прокурору Штата и взять у него постановление.

— Постановление? Какого черта, для чего?

— Чтобы вы давали показания перед составом присяжных.

— Какие показания?

— В отношении выстрелов в Мэттью Хоупа.

— Я уже говорил вам сотню раз! Что вы еще хотите знать?

— Были вы недалеко от цирка в тот день или ночь.

— Нет, не был. Мистер Блум, Уилла покончила с собой. Если вы пытаетесь…

— Мэттью Хоуп так не думал.

— Да черт с ним, с вашим Мэттью Хоупом! Он не работает в полиции Раттерфорда, правда? Или в раттерфордском офисе коронера? Они определили.

— Полиция Раттерфорда обсуждала с вами смерть Уиллы?

— Нет. Зачем им это нужно? Когда Уилла покончила с собой, меня там не было.

— А вы там вообще были?

— К тому времени я уже уехал оттуда.

— Значит, до того вы были в Раттерфорде?

— Хорошо, давайте со всем этим покончим! Да, я был там. Но я оттуда убрался до того…

— Когда это было, мистер Торренс?

— Я был там за несколько дней до того, как она покончила с собой.

— Что вы там делали, мистер Торренс?

— У меня там были друзья. У меня вообще много друзей повсюду. Когда я работал в цирке, я был знаком со всеми мало-мальски известными людьми в любом городе, где проходили наши гастроли. Я приехал, чтобы повидать друзей и знакомых.

— И так совпало, что в это же время там находился цирк, правда? Вы не помните, какого числа вы были там?

— Я уже сказал, что приехал туда за три или четыре дня до ее смерти.

— Значит, это было седьмого или восьмого числа.

— Как скажете.

— И когда вы уехали?

— За день до того, как она застрелилась.

— А полиция Раттерфорда об этом знала?

— Не имею ни малейшего понятия.

— И у вас никто не поинтересовался, почему вы там были?

— До сих пор этим не интересовался никто.

— Мистер Торренс, вы встречались с Уиллой, когда были в Раттерфорде?

— Да. И что из этого?

— Когда вы ее навестили?

— Не помню.

— С какой целью вы к ней приходили?

— Пока я переезжал с места на место, я кое-что слышал…

— Что вы хотите сказать, «когда вы переезжали»?

— Я навещал старых друзей, ездил туда и сюда. В те города, где раньше бывал, работая в цирке.

— Что вы слышали?

— Те вещи, которые, как мне казалось, должна была знать Уилла.

— Какие именно?

— Если я вам расскажу, мистер Блум, вы оставите меня в покое? Мы сможем закончить этот идиотский…

— О чем вы слышали, мистер Торренс?

— Я слышал…

— Да?

— Ну, я слышал… Я слышал… понимаете… что была маленькая девочка…

— Какого черта, в чем дело?

— Понимаете, была маленькая девочка... Тот, кто занимается маленькой девочкой… Другими словами… Малышка Уилла Уинки занималась кокаином!

Когда Блум работал в окружной полиции Нассау, кокаин часто называли «Белая Леди» или «Та Самая Белая Леди». Наверно, он так назывался потому, что его предпочитали употреблять изнеженные белые. Этот наркотик был довольно дорогим, и черные им не интересовались. Они использовали «Лошадь», хотя сейчас героин никто не называет «Лошадью». Теперь его зовут «Скэд», «Смэк» или просто «Г».

Блум решил, что все это довольно забавно: феминистки так сильно боролись, чтобы их стали называть «женщины» вместо «леди», и в то же время кокаин превратился из «Белой Леди» в «Белую девочку» или просто в «Девочку». Все это оказалось довольно печальным! «Чем ярче синий цвет, тем лучше девочка» — это выражение прекрасно известно полицейским и ворам. И оно относилось не к цвету глаз или одежды леди, а к химической пробе на чистоту кокаина.

Вы делали эту пробу, если были наркоманом или продавцом наркотиков. В этом случае вы капали кобальт тиосианат на подозрительный белый порошок, и если он становился синим, это был настоящий кокаин. Чем меньше в нем было примесей, тем синей был результат реакции. Чем синее, тем лучше девочка!

Блуму стало безумно интересно, когда Торренс стал ему рассказывать о том, что он слышал об Уилле до ее смерти. Эти слухи распространились во всех городах, и последним был Раттерфорд… Ему рассказали об этом вполне солидные люди. Они уважали самого Торренса, ну и, конечно, Уиллу. Никто не желал ей зла, и никто не хотел, чтобы у нее были неприятности с полицией. Блум никак не мог понять, почему Питеру было все это небезразлично. Эта женщина изменила ему, более того, у нее был ребенок от другого мужчины. Но Торренс считал своим долгом сообщить Уилле, что все их старые знакомые считают, что она стала величайшей торговкой наркотой.

— Значит, вы отправились к ней, чтобы рассказать об этих слухах?

— Да.

— Но вы не помните, когда это было?

— Это было примерно…

— Когда?

— В тот день, когда я уехал из Раттерфорда.

— И когда же это было?

— Десятого.

— Теперь вы все вспомнили, не так ли?

— Да, это было десятого числа. Я ее навестил утром, а потом уехал из города.

— Как она вас приняла после стольких лет?..

— Конечно, она была поражена…

— Это уж точно. Сколько времени прошло со дня вашей последней встречи?

— Восемнадцать лет. Но она вела себя со мной вполне прилично. Наверное, она понимала, что я оказываю ей услугу.

— Тем, что пересказали слухи?

— Да, те, что говорили о ней люди.

— Она признала, что это правда?

— Она заявила, что это — ложь! Но тем не менее была рада, что я ей все рассказал. Она добавила, что теперь понимает, что у нее есть враги.

— Она так сказала, да? Что у нее там были враги?

— Между вами не было ссоры или неприятных объяснений?

— Нет, нет. С чего бы это?

— Ну, по поводу ее и Берни Хэйла?

— Все это случилось много лет назад.

— А у вас была связь с этой… Маккалоу?

— К тому времени Уилла и Эгги были хорошими друзьями.

— И как все закончилось? Ну, ваш разговор?

— Она сказала, что постарается выяснить источник слухов…

— Кстати, вы поверили, что все эти слухи — ложь?

— Нет.

— Вы уверены, что она торговала наркотиками?

— Да.

— Вы сказали ей об этом?

— Нет. Мы мило распрощались, и я сказал, что, может, когда-нибудь ее еще навещу.

— Вы так и сделали? Вы видели ее еще раз?

— Как я мог это сделать? Я в тот же день покинул город, а она покончила с собой на следующее утро.

В семь часов утра в пятницу, первого апреля, уборщица обходила комнаты в «Шелби Армс» и обратила внимание, что дверь номера тридцать семь была приоткрыта. Она постучала в дверь, открыла ее и заглянула внутрь. Мужчина в белом нижнем белье лежал вниз лицом на постели. Его затылок и шея были в крови. Уборщица вышла из номера, оставив дверь открытой, спустилась вниз и сказала ночному дежурному, что в комнате тридцать семь лежит мертвый мужчина.

Потом она отправилась пить кофе.

Блум и так знал, кто лежит мертвый в тридцать седьмом номере; но дежурный сообщил, что мертвый мужчина в белом нижнем белье был мистером Питером Торренсом. Он также сказал Блуму, что мистер Питер Торренс въехал в гостиницу двадцатого числа. Значит, это было две недели назад. Он отметил, что мистер Торренс был единственным белым в этой дыре.

Комната была, как ни странно, довольно большой, с двойной кроватью у стены. Труп измазал кровью прикроватный столик. У окна стояло кресло, у другой стены находился небольшой комод и торшер. Стены были окрашены в ядовито-зеленый цвет. Местами краска отслаивалась кусками, а с потолка падала побелка. Но из окон простирался милый вид на садик. Внизу приехавшие лаборанты беседовали с только что прибывшим медэкспертом. Никому не хотелось подниматься наверх, где их ждал труп. В утреннем воздухе четко разносились их голоса.

• Предыдущая
• 47/58
• Следующая