Первые люди на Луне(изд.1939) - Уэллс Герберт Джордж - Страница 9

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая

— Что это такое? — спросил я.

— А вы ничего не захватили с собой, чтобы почитать?

— Нет.

— Я забыл сказать вам. Ведь, многое еще не совсем ясно. Путешествие может затянуться… На целые недели, чего доброго.

— У нас не будет никакого занятия.

— Когда бы я знал…

Он высунулся из люка.

— Смотрите, — сказал он, — там что-то белеет.

— А у нас еще есть время?

— О да, около часа.

Я вылез наружу. То был старый номер юмористического журнала «Сплетник». Его, должно быть, принес сюда один из наших рабочих. Кроме того я нашел в углу обрывок газеты «Новости Ллойда». Я взобрался обратно в шар с этой добычей.

— А вы что берете с собой? — спросил я.

Взяв книгу у него из рук, я прочитал заглавие: «Сочинения Вилльяма Шекспира».

Он слегка покраснел.

— Я получил строго научное образование, — сказал он, словно оправдываясь.

— Никогда не читали Шекспира?

— Никогда.

— У него кое-что есть, знаете ли… Но изложено без всякой системы.

— Мне так и говорили, — подхватил Кавор.

Я помог ему завинтить стеклянную крышку люка и нажал кнопку, чтобы закрыть соответствующую часть внешней оболочки. Тонкий, продолговатый сноп полусвета, проникавший к нам сверху, исчез. Мы остались в темноте.

Некоторое время мы не говорили ни слова. Хотя оболочка шара не мешала распространению звуков, все было попрежнему тихо. Я заметил, что здесь не за что ухватиться при толчке, неизбежном при начале полета, и подумал, что отсутствие стульев будет весьма чувствительным неудобством.

— Не беда, я все это предвидел, — сказал Кавор.— Стулья нам не понадобятся.

— Почему?

— Увидите, — ответил он тоном человека, не желающего продолжать разговор.

Я смолк. Мне вдруг стало ясно, что я, должно быть, совсем сошел с ума, если согласился забраться внутрь этого шара. «Неужели, — спрашивал я себя, — слишком поздно вернуться обратно?» Уже несколько недель, растратив все свои сбережения, я жил исключительно на счет Кавора, а потому знал, что внешний мир за пределами шара встретит меня очень холодно и негостеприимно. Все равно! Ведь, не будет же наш земной мир холоднее абсолютного нуля и негостеприимнее пустого пространства. Если бы не боязнь прослыть трусом, я, вероятно, тотчас же заставил бы Кавора отпустить меня. Но я только колебался, волновался и злился, а время шло.

Послышалось негромкое хлопанье, как будто в соседней комнате откупорили бутылку шампанского, и затем — слабый свистящий звук. На один миг я ощутил чувство огромного напряжения; казалось, груз, весящий неисчислимое количество тонн, подвешен к моим ногам. Это продолжалось всего один миг.

Но это заставило меня решиться.

— Кавор! — крикнул я куда-то в темноту, — нервы мои совсем измочалены. Я не думал…

Я запнулся. Он ничего не ответил.

— К чорту! — крикнул я. — Я дурак. Зачем я сюда забрался? Я не полечу, Кавор! Это слишком рискованно. Я вылезу.

— Вы этого не сделаете, — сказал он.

— Не сделаю? Посмотрим!

В течение нескольких секунд он не отвечал мне.

— Теперь слишком поздно ссориться, — сказал он наконец. — Это хлопанье означало, что мы тронулись в путь. Мы уже летим со скоростью пушечного ядра по мировому пространству.

— А… — промолвил я и замолчал. Все, что я мог бы сказать, не имело больше никакого значения. Некоторое время я стоял совсем ошеломленный. Можно было подумать, что прежде я никогда не слыхал о нашем намерении покинуть Землю. Потом я заметил неизъяснимую перемену в моих телесных ощущениях. Мною овладело чувство легкости, нереальности. При этом голова кружилась почти так, как будто меня хватил апоплексический удар, и глухой шум крови раздавался в ушах. Ни одно из этих ощущений не ослабело с течением времени, но я подконец так освоился с ними, что не испытывал более никаких неудобств.

Я услышал щелканье выключателя. Вспыхнула электрическая лампочка.

Я увидел лицо Кавора, такое же бледное, каким, вероятно, было и мое собственное лицо. Мы молча глядели друг на друга. На фоне прозрачной черноты стекла, находившегося позади, Кавор казался реющим в пустоте.

— Вот мы и попались, — сказал я наконец.

— Да, — сказал он, — мы здесь заперты.

— Не двигайтесь! — воскликнул он, заметив, что я собираюсь пошевелить рукой. — Приведите в состояние покоя все мускулы, как будто вы лежите в постели. Мы здесь в нашей собственной вселенной. Посмотрите на эти вещи!

Он указал на ящики и тюки, сложенные поверх одеял на дне шара. С изумлением я увидел, что они реют в воздухе на расстоянии приблизительно одного фута от сферической стены. Затем по тени Кавора я понял, что и он более не прикасается к стеклу. Я провел рукой позади себя и убедился, что я тоже повис в пространстве и ни на что по опираюсь.

Я не вскрикнул и не начал размахивать руками. Казалось, меня схватила и поднимает кверху какая-то неведомая сила. Легкое прикосновение рукой к стеклу заставило меня быстро передвинуться. Я понял, что случилось, но это нисколько не уменьшило моего страха. Мы были отрезаны от всякого внешнего тяготения, и продолжало действовать лишь взаимное притяжение предметов внутри шара. Поэтому все, что не было прикреплено к стеклу, валилось очень медленно, вследствие малого размера масс, к центру тяготения нашего крохотного мира. Этот центр находился приблизительно посредине шара, но несколько ближе ко мне, чем к Кавору, так как я весил гораздо больше.

Свободно парить в пространстве — какое это невообразимо странное ощущение! Сначала довольно жуткое, но затем, когда страх проходит, отнюдь не тягостное и необычайно спокойное. В нашем земном опыте, насколько мне известно, это всего больше напоминает лежание на пышной мягкой перине. Но прибавьте сюда чувство полной независимости и отрешенности от всего. Ничего подобного я не предвидел. Я ждал резкого толчка при отлете, головокружительного ощущения быстроты. Вместо того я словно освободился от собственного тела. Это было больше похоже на сновидение, чем на путешествие.

Кавор погасил свет. Он сказал, что наш запас электрической энергии ограничен и следует поберечь ее на тот случай, если нам захочется почитать. Некоторое время — как долго это продолжалось, не знаю, — нас окружал непроницаемый мрак.

Один вопрос напрашивался сам собою:

— Куда мы летим? По какому направлению?

— Мы удаляемся от Земли по касательной линии, — ответил Кавор, — и так как Луна близка к третьей фазе, мы летим приблизительно в ее сторону. Я открою штору.

Послышалось щелканье, и во внешней оболочке шара образовалось окно. Небо снаружи казалось таким же черным, как тьма внутри, но четыреугольник окна был усеян неисчислимым множеством звезд.

Тот, кто видел звездное небо только с Земли, не может представить себе, как выглядит оно, когда его не заслоняет мутный, слабо мерцающий покров воздуха. Звезды, которые мы различаем с Земли, только редкие одиночки, прорывающиеся сквозь нашу туманную атмосферу. Но теперь я понял истинный смысл выражения — «небесное воинство».

Много поразительных вещей довелось мне увидеть за пределами нашего земного мира, но я думаю, что всего дольше буду помнить это безвоздушное, запыленное звездами небо.

С легким щелканьем исчезло окошко, другое — с ним рядом — открылось и немедленно закрылось опять, потом — третье, — и на один миг я был вынужден зажмурить глаза, ослепленный светом ущербной Луны.

Некоторое время я глядел на Кавора и на предметы, окружавшие меня, стараясь снова приучить к свету мои глаза. Лишь после этого осмелился я обратить их в сторону этого белого зарева.

Теперь открыты были четыре окна, чтоб лунное притяжение могло действовать на все материальные тела, находившиеся внутри шара. Я заметил, что уже больше не рею в пространстве: мои ноги твердо упирались в стекло, обращенное в сторону Луны.

• Предыдущая
• 9/50
• Следующая