Бермудский треугольник черной вдовы - Донцова Дарья - Страница 7

• Предыдущая
• 7/59
• Следующая

Я кивнула.

Иван начал перекладывать на столе папки.

– После кончины отца маме в знак особого уважения к покойному оставили все льготы, платили за мужа пенсию. Вот почему мы жили безбедно. Статус супруги ответственного сотрудника серьезной организации налагает ряд обязательств. У мамы никогда не было закадычных подруг, из приятельниц у нее одна домработница Инна Валерьевна. Только с Голиковой, которая проверена спецслужбами со всех сторон, мама могла обсудить какие-то личные проблемы, просто поболтать, попить вместе кофе. Я к Инне всегда хорошо относился, а она меня любила, я же вырос почти у нее на глазах, Голикову к нам направили, когда мне восемь лет исполнилось. Инна прекрасный человек, очень мою мать после смерти отца поддержала. Я знал, что она одна сына воспитывает, Инне трудно, но ни одной жалобы от нее на жизнь не слышал, она всегда улыбалась. Когда Алексей стремительно разбогател, Инна Валерьевна перестала у чужих людей полы мыть, сын заботится о ней, исполняет любые ее желания. Но Инна не прекратила отношений с нами. Другая бы задрала нос, не стала общаться с теми, на кого работала, но Голикова не из этой стаи. Они с мамой часто ходят по магазинам, в кафе, болтают. Я очень этому рад, мама, несмотря на возраст, по-детски эмоциональна, Голикова умеет гасить порывы близкой подруги.

Иван замолчал.

– Инна Валерьевна рассказала твоей матери о том, что ее «малыш» хочет жениться, – догадалась я.

– Ну да, – смущенно подтвердил шеф, – я лично заинтересован в расследовании. Поэтому и попросил заняться этим делом тебя, а не начальника какой-нибудь другой бригады. Тебе я доверяю полностью.

– Конечно, мы постараемся, – заверила я босса, – но истина может оказаться не такой, как считает Инна Валерьевна. Вполне вероятно, что Лазаревой просто фантастически не везло. Есть один нюанс, который заботливая мать не учитывает. Вера служила медсестрой, со всеми мужьями знакомилась в палате, куда их отвозили после операций на сердце. Шунтирование совсем не простое вмешательство. Понимаешь?

– Умершие были очень больными людьми, – резюмировал Иван.

– Да, – кивнула я, – и они все погибли от инфаркта. Возможно, никакого криминала и в помине не было.

– Или Лазарева, будучи медработником, понимала, что кончина человека, с большими проблемами в плане здоровья, никого не удивит. Таня, моя мама приглашает тебя в пятницу на ужин.

Я чуть не свалилась со стула и от растерянности задала идиотский вопрос:

– Куда?

– К нам домой, – улыбнулся босс. – Восемь вечера тебя устроит?

– Ага, – пробормотала я, – конечно. То есть спасибо.

– Отлично, – обрадовался Иван, – договорились. Ну а теперь за работу.

– Слушай, – пробормотала я, – понятия не имею, сколько бригад входит в нашу структуру, знаю лишь сотрудников трех коллективов, которыми руководишь ты, мы сидим в одном здании. Но, по слухам, которые иногда доползают до моих ушей, наша организация очень мощная, охватывает разные города России. Я не знаю, кто ее основал, на чьи деньги ведутся расследования, однако понимаю, что этот человек (или люди) сказочно богат, мы получаем достойные оклады и такое техническое оснащение, что Джеймс Бонд от зависти свой навороченный автомобиль съел бы. Человек, обладающий огромным капиталом и руководящий всеми нами, наверное, имеет непростой характер. Как и любой царь, наш владыка, наверное, авторитарен и совсем не добр. Я его никогда не видела, но разве можно быть добрым, сидя в таком кресле?

– И что? – перебил меня Иван. – Задавай свой вопрос. Не ходи, как кот вокруг блюдца с горячим мясом.

– Хорошо. Тебе не влетит от самодержца за личный интерес в деле Инны? – поинтересовалась я. – Вдруг это ему не понравится?

– Он в курсе, – улыбнулся шеф. – Теперь послушай, что я придумал.

Через некоторое время после беседы с боссом я очутилась в офисе «Светатура», где прикидываюсь бывшей секретаршей Таней Сергеевой, решившей сделать карьеру на ниве обслуживания отдыхающих. Ивану Никифоровичу пришлось проделать немало усилий, чтобы пристроить меня стажером в агентство. Штатное расписание в конторе было укомплектовано, но одна сотрудница соблазнилась предложением другой крупной фирмы перейти на больший оклад и, помахав Светлане Алексеевне ручкой, сменила работу. Интересно, каким образом Иван ухитрился организовать все это? Как он выбил ставку для перебежчицы? Босс подробностей мне не сообщил, просто сказал:

– Нанимайся в «Светатур», изучи ситуацию изнутри. Вера очень закрытый человек, ни подруг, ни родственников не имеет, к ней не подступиться.

И это правда. В наше время трудно представить молодую женщину, у которой нет аккаунта ни в одной социальной сети, но Лазарева нигде в Интернете не представлена, она не общается с одноклассниками, не помещает фото в инстаграм, не пишет в фейсбук. У Лазаревой есть имейл, но это адрес «Светатура», Вера общается по нему с клиентами.

– Испытательный срок длится месяц, – объяснил мне Иван, – тебе надо внимательно присмотреться к Лазаревой, слушать, о чем и с кем она говорит по телефону, в идеале сблизиться с ней. Нам необходимо найти человека, с которым Вера откровенна, или выяснить, кто про нее много знает. К сожалению, стандартные методы получения информации не сработали.

И это тоже правда. В Интернете, как я уже говорила, Лазаревой нет. Денис старательно объехал прежние места работы черной вдовы и поговорил с бывшими коллегами Веры. Все они твердили одно и то же: работящая, старательная, аккуратная, никаких претензий к ней не было, больные часто писали медсестре благодарности. Когда Вера подавала заявление об уходе, начальство всегда пыталось ее отговорить, но она оставалась непоколебимой. Почему Лазарева внезапно решала поменять службу и не желала остаться на прежнем месте даже тогда, когда ей обещали повысить оклад, выяснялось постфактум. Вера выходила замуж за бывшего больного и приезжала в медцентр уже не как сотрудница, а как жена, которая сопровождает супруга на плановое обследование.

О личной жизни Лазарева никогда никому ничего не рассказывала, друзей-приятелей среди персонала не заводила. Пить чай со всеми вместе она садилась лишь в случае крайней необходимости, ну, например, в день рождения завотделением, когда отказаться от общения просто невозможно. Сидя за столом, Вера никогда не расслаблялась, слушала чужие разговоры, а о себе помалкивала. Мужчины среди среднего медперсонала редкость, а в женском коллективе принято совместно обсуждать личные проблемы, но о Вере никто ничего не знал. Поскольку она охотно соглашалась меняться сменами, не делала трагедии, когда ей приходилось работать в праздники, ни разу не отпросилась со службы, сказав: «Мама заболела» или «У мужа день рождения, гостей ждем», многие считали Лазареву сиротой, у которой нет ни супруга, ни ребенка, ни любовника. В отделе кадров хранились заполненные Верой анкеты, но посторонним их не изучить, а менеджеры по персоналу в местах, где служила Лазарева, оказались неболтливы, о том, что она вдова, коллеги не знали.

Пока Денис носился по медцентрам, Антонина изучала детство и юность Лазаревой. Выяснилось, что девочка несколько раз меняла школы. Впервые это случилось, когда погиб Федя. Брат утонул летом, а первого сентября Верочка пошла в другое общеобразовательное заведение. Несмотря на год разницы в возрасте, сестра и брат сидели в одном классе, наверное, отец решил, что дочери будет тяжело учиться там, где все напоминает о Федоре. В новой школе Вера провела год, потом сменила ее на другую, в которой задержалась до получения аттестата. Большинство педагогов из заведения, куда Вера перешла сразу после потери брата, закатывали глаза и бормотали:

– Вера… Вера… Лазарева, простите, не помню… совсем. Много лет прошло, столько детей перед глазами пробежало. В уме держишь либо отъявленных хулиганов, либо очень талантливых, ярких ребят. Похоже, девочка, что вас интересует, середнячок, ни плохая, ни золотая отличница, а такие в памяти не остаются.

• Предыдущая
• 7/59
• Следующая