Рейд выживших - Сизов Вячеслав Николаевич - Страница 66
- Предыдущая
- 66/80
- Следующая
На аэродроме я встретился с Могилевичем. Он еще прошлой ночью на «Шторьхе» прилетел из-под Каменца. Но вырваться с аэродрома без пропуска и разрешения комендатуры не смог. Телефонную связь со Слуцком наладили только вечером. Поэтому информация о прибытии Могилевича до меня не дошла. Комендант молодец. Все сделал правильно. Еще в Слуцке при инструктаже я просил обратить особое внимание на режим безопасности. Сержант меня не подвел, ввел на аэродроме «драконовские» меры. Покинуть или попасть на аэродром без решения коменданта никто не мог. Поговорить с Могилевичем нам удалось только по пути в Старые Дороги. Я просто физически не мог уделить ему того времени, что он заслужил. А поговорить нужно было обязательно. Были у меня на него планы…
Раненые, подготовленные к эвакуации, размещались в палатках на краю аэродрома и в местечке Рыжице. Места эвакуированных тут же занимали раненые, доставленные из Слуцка и Старых Дорог. За ночь на самолетах 1-го тяжелого бомбардировочного полка было вывезено почти полтысячи раненых. Наша авиагруппа на «Ю-52» вывезла еще двести пятьдесят человек. До рассвета она должна была успеть сделать еще один рейс до Гомеля. Из-за линии фронта они доставили продовольствие и боеприпасы. Раненые из моего отряда отправлялись в тыл в первую очередь. Парни это заслужили. Галя с Петровичем это своевременно отслеживали, обеспечивая ребят необходимыми документами, вещами, денежным довольствием.
Петрович, пользуясь «правом первой ночи», сразу наложил свои загребущие лапы на склады и утащил из них все самое ценное. Но не жадничал, обеспечивал всех по первому классу. У каждого бойца были новая плащ-накидка, несколько комплектов обмундирования, маскхалат, хорошие сапоги и иное имущество. В Слуцке он наконец реализовал свою давнюю мечту. Свистнув мой рюкзак (пошитый в Бресте) в качестве образца, договорился с местными портными и к нашему выходу успел изготовить почти четыре сотни таких же для личного состава. Снабдил он нас и новыми маскхалатами, разгрузками, чехлами и запасными частями к глушителям. Если с глушителями все было понятно, резина и даже каучук были на заводе и МТС, то вот как он справился с остальным, для меня сначала было загадкой. Но потом старшина признался. В городе, в котором две трети населения составляла еврейская диаспора, найти портных не составило труда. Практически в каждом доме была швейная машинка и умелые женские руки. Дальнейшее было делом техники. Переговорив с одним из освобожденных в гетто, он через него сорганизовал народ и разместил заказы. На производство пошли запасы трофейного имущества. В итоге практически каждый боец получил себе тактический рюкзак большой емкости и новый маскхалат. Рассчитывался Петрович с народом немецкими марками, запас которых у нас был огромным.
С Бреста все трофеи собирались у Горохова. До каждого бойца было доведено мое требование: обязательно собирать на поле боя оружие, боеприпасы, документы, награды, часы и иные ценности, в том числе и деньги. Сначала в отношении ценностей требование не выполнялось. Некоторые считали это мародерством и т. д. и т. п. Пришлось собирать народ и объяснять, почему я это требую. Во-первых, мертвым они уже были не нужны, а вот нам вполне могли пригодиться. Хотя бы покупать продовольствие у местного населения. Во-вторых, пришлось объяснять, что для ведения войны стране нужны деньги для расчета за поставки. Немцы, захватив наши дензнаки, могли использовать их в своих целях – снабжать свою агентуру в нашем тылу. Немецкие марки вполне пригодятся нашим разведчикам. После моих разъяснений бойцы старались выполнять данное требование. Все ценности складировались в одном из грузовиков Петровича. Для учета финансов он нашел специалиста – бывшего студента финансового техникума. Чего только бойцы не находили в немецких ранцах – пачки советских денег, столовое серебро и ювелирные украшения. Довольно быстро у нас набралась достаточно большая сумма в наших и немецких деньгах, драгметалле. После захвата аэродрома в Пружанах на первом же самолете за линии фронта нами с Акимовым было отправлено полтора миллиона советских рублей и около трехсот тысяч рейхсмарок. Аналогичный подарок был направлен и после Березовки. При разгроме немецких трофейщиков среди вещей было найдено несколько мешков с советскими дензнаками на сумму более чем три с половиной миллиона рублей. Вот они и полетели в Москву. После этого изъятием ценностей мы стали заниматься более организованно. В составе отрядов, направленных в Ганцевичи, Ляховичи, Клецк и Копылье, действовали группы пограничников, изымавших в отделениях Госбанка оставленных нашими, денежные средства. В Слуцке в отделении Госбанка нами была захвачена очень крупная сумма советских денег и драгоценностей, да и немцы нам оставили немаленькое наследство. Вот Петрович из немецких запасов и рассчитался с народом. Остатки денег и драгоценности должны были снова отправиться за линию фронта. О чем я и предупредил коменданта аэродрома. Под его ответственность оставлялись ценности и несколько раненых бойцов батальона для сопровождения груза. Оставлял я и пакеты для Паршина и Москвы.
О том, что мы теперь все сотрудники НКВД, что проходим по учетам Особой группы наркома, и о присвоении мне звания лейтенант ГБ я был извещен давно, но документального подтверждения так и не получил. Связной из Центра на связь так и не вышел. Летчики авиагруппы с собой ничего не привезли. Поэтому я просил в письме Паршина уточнить, что к чему. Ну а рапорты и доклады – это святое, как и захваченные немецкие документы, шифры и т. п.
Забрал же я с аэродрома группу освобожденных «сталинских соколов» и их наземных помощников. Честно говоря, сначала пристрелить всех хотелось, но пришлось сдержаться. В Слуцке нами была освобождена большая группа летного и технического состава. После проведения проверки они все были отправлены на аэродромы для подготовки их к приему самолетов и ремонта техники. Для них были выделены дополнительные пайки и форма. Вроде бы поступил правильно. Да и результат положительный был. Бой в Уречье и над Слуцком это показал. А тут на аэродроме вскрылись совсем уж неприятные моменты. Пока часть «темной силы» и летчиков впахивала на благо Родины, остальные в количестве трехсот двадцати человек, помывшись в бане, переодевшись в новую форму, поев немецких пайков, почувствовали свою незаменимость, устроили попойку. Эвакуации они не подлежали, вооружению тоже. Вот и расслабились. Достали самогона в селе и надрались как свиньи. Мое посещение их расположения вылилось в застройку личного состава и создание нового «летного штрафбата». Вот его-то я и забрал с собой. Нечего народу прохлаждаться, когда война идет.
Пока колонна двигалась в сторону районного поселка, переговорили с Могилевичем. О его рейде по тылам немцев я знал по докладам. Меня очень интересовали события после того, как немцы прижали отряд к болотам. Из Сашиного рассказа выходило, что немцы заслали в отряд предателя. Благодаря чему немцы смогли сесть отряду на хвост. Предателя удалось выявить слишком поздно. Вырваться из кольца удалось ударом через позиции украинских полицейских и благодаря героизму раненых, оставшихся прикрывать прорыв. Выследив, где остановились предатели, отряд Могилевича напал на них и полностью уничтожил. Правда, и отряд понес серьезные потери. На ногах осталось всего двадцать человек. Пришлось отходить к аэродрому и располагаться там для лечения раненых. Парень был серьезно расстроен, что не смог выполнить мои планы. Пришлось его успокаивать и поздравлять с присвоением звания сержанта ГБ.
Москва утвердила представления о награждении и присвоении новых званий для бойцов отряда. Номер и дату приказа сообщили сразу же после Березовки, но возможности документально оформить не было. Теперь такая возможность у нас появилась. В Слуцке и Уречье нами были захвачены штабные документы охранной дивизии. Среди них нашлись и несколько десятков мешков с собранными немцами нашими документами, печатей, штампов и гос. наград. В одной из комнат были складированы чистые бланки различного назначения, в том числе красноармейские книжки, удостоверения командного и начальствующего состава, как армейские, так и органов НКВД. Вот ими я и решил воспользоваться, не оставлять же это богатство врагу, когда у меня личный состав вообще без документов ходит. Поэтому в колонне шел грузовик, набитый документами, спецчернилами, печатными машинками, а среди бойцов штабной группы ехало несколько человек с каллиграфическим подчерком, знающих, как заполнять такие документы. Если на себя я оформить документы не мог, то вот остальным свободно.
- Предыдущая
- 66/80
- Следующая
