Рейд выживших - Сизов Вячеслав Николаевич - Страница 63

• Предыдущая
• 63/80
• Следующая

Как мне ни хотелось, но попасть на аэродром не удалось. Немцы за день не настрелялись и, вместо того чтобы сидеть тихо, щупали разведгруппами наши боевые порядки. Из подразделений на линии соприкосновения постоянно шли сообщения о перестрелках. Мои штабные работали не покладая рук, карандашей и телефонов. В принципе ничего страшного не было. Нигде немцы не смогли вклиниться в нашу линию обороны. Поступления к ним резервов отмечено не было. К полуночи удалось сформировать три маршевых батальона, танковую роту и кавалерийскую группу. Батальоны были разделены между командирами северных участков обороны – Григорьевым, Пономаревым и Соловьевым. До места назначения они были доставлены поездом и автотранспортом. Танкистов и конников свели в конно-механизированную группу, направленную на трассу Несвиж – Осиповичи.

Галина пришла ко мне в кабинет с докладом под утро. Уставшая, голодная, с мешками под глазами, она принесла с собой запах лекарств. Раненых и больных было слишком много, а медперсонала очень мало. Среди бывших пленных все, кто был связан хоть в какой-то степени с медициной, были привлечены к уходу за ранеными. Со складов были изъяты все медикаменты, бинты и одеяла. И все равно не хватало рук, еды, мыла, перевязочных и укрывочных материалов, медикаментов. Не помогло даже привлечение к работам учениц местного медучилища и добровольцев из числа местных жительниц. Под размещение раненых использовались школы, казармы и общественные здания. Требовалась срочная эвакуация раненых. Отправка в тыл первой партии раненых особо положения не изменила. Тысячи человек требовали медицинского ухода и продолжали умирать. Только за сутки после освобождения из лагерей санитарные потери составили сто шестьдесят человек. Несколько человек умерли уже на аэродроме, так и не дождавшись погрузки. Кроме того, эвакуации требовало более трехсот семей командиров. Одних детей только пять сотен набралось. Местное население с оказанием помощи не спешило. Закончить свой доклад она не успела: уснула, сидя за столом и не допив чай, принесенный Никитиным. Пришлось мне переносить ее на диван и укрывать припасенным для себя одеялом.

Ни в тот день, ни после связной Центра на меня так и не вышел. И это было странно. Не прилетел он и на самолете.

В ночь на 21 июля между главным генерал-инспектором кавалерии генерал-полковником Городовиковым и начальником Генерального штаба маршалом Шапошниковым состоялся телефонный разговор. (АИ)

«ШАПОШНИКОВ. Здравствуйте, Ока Иванович! Народный комиссар обороны товарищ Сталин приказал мне Вам передать:

1. Выпустить конницу для действия по тылам противника по маршруту, указанному в директиве. У нас имеется большое сомнение в пропуске ее восточнее Бобруйска, так как, по всем данным, на фронте Бобруйск – Пропойск действуют плотные группировки противника.

2. Если не сумеете пропустить конницу за линию фронта 22.07.1941 г., необходимо выпустить ее с таким расчетом, чтобы она прошла линию фронта перед рассветом 23.07.1941 г.

3. Никакого особого воздушного обеспечения коннице сейчас не давать, чтобы не привлекать внимание противника к району действий конницы. Поддержку с воздуха коннице нужно будет оказать тогда, когда противник будет ее бить с воздуха. Для этого нужно будет хорошо отработать вызов конницей истребительной авиации через промежуточные пункты связи, которые нужно эшелонировать до штаба 21-й армии.

4. Ничего лишнего и тяжелого коннице с собой не брать, оставив все в районе Речицы или Гомеля. Конница должна быть налегке для действий вне дорог по лесам и болотам.

5. Самолеты связи я Вам сегодня к вечеру или к утру 22.07 посажу на гомельские аэродромы. Все.

ГОРОДОВИКОВ. Здравствуйте, Борис Михайлович! Восточнее Бобруйска я совсем не собирался пропускать конницу; придерживаюсь пропуска конницы по маршруту согласно директиве, но мне показывает сводка 21-й армии о большой группировке противника юго-западнее Бобруйска, особенно в районе Глуска – 30 000 пехоты и конницы, а также южнее Кошевичей – до полка пехоты. Поэтому я просил помощи в бомбардировке противника в районе Бобруйска и Глуска. Мной приняты меры, чтобы облегчить конницу от излишних грузов. Пропустить конницу 23.07 с рассветом можно с большим затруднением ввиду того, что 11 эшелонов 32-й еще не прибыли. К утру, возможно, прибудут. Приму все меры для того, чтобы 23.07 конную группу с рассветом выпустить, и в крайнем случае во что бы то ни стало постараюсь выпустить ее к исходу 23.07. О выходе конницы согласно директиве в данный момент затрудняюсь Вам доложить, так как по ходу действий и по обстановке на фронтах к тому времени будет видно, в каких условиях придется выходить. Основной задачей считаю использование конницы на коммуникациях Могилев – Орша. Прошу: в момент пуска конницы прикажите 21-й армии, чтобы она перешла в наступление в направлении Бобруйск, Глуск. Все.

ШАПОШНИКОВ. Задача Вами понята правильно. О наступлении Кузнецова договоритесь с ним лично, передав ему, что Ставка требует от него особо активных действий, тем более в момент проскока конницы. Проход конницы рекомендую ночью – перед рассветом. Выводить конницу надо с хорошими проводниками из местных жителей, коммунистов или хорошо проверенных беспартийных и обязательно хорошо знающих все лесные дороги; лучше всего взять проводников из числа охотников. По сообщению НКВД, в районе Ганцевичи – Ляховичи – Клецк – Слуцк действует их сильная моторизованная группа. Ею захвачены указанные населенные пункты и освобождена большая группа пленных. У них на вооружении есть танки, тяжелая артиллерия и авиация. Группе дано указание действовать во взаимодействии с группой Бацкалевича.

Самолеты связи, повторяю, пришлю сегодня к вечеру или завтра утром. На самолеты связи возложить обязанность держать связь с конницей по рубежам и по районам остановок. Донесения желательно брать «кошкой». Для связи с конницей разработайте и дайте особую кодовую таблицу и отработайте карту с координатами. Через эту условную таблицу и карту с координатами держать связь и вести переговоры. Проверьте, чтобы конница была снабжена концентратами. Предупредите Бацкалевича и командиров дивизий, чтобы они в затяжные бои с противником не вступали, при встречах с крупной группировкой противника ускользали бы от нее и действовали бы по целям и задачам, указанным в директиве. Все ли ясно?

ГОРОДОВИКОВ. Вопросы для меня понятны и ясны. Все меры мной принимаются. Что касается кодовой карты, разработанной мной в Москве с работниками Управления связи, должен был прилететь ко мне полковник Мячин. Его еще нет. Вместо концентратов дают колбасу и консервы, которые вполне удовлетворяют по легкости и питанию. Прошу ускорить приезд Мячина. Все. До свидания.

ШАПОШНИКОВ. Хорошо. Мячина сейчас же высылаю. До свидания. Желаю успеха».

Из телефонного разговора офицеров вермахта ночью 21 июля 1941 года

– Карл, у меня есть чем тебя обрадовать. Нашими доблестными разведчиками захвачен лейтенант Буданцев, командир минометного взвода обороняющегося в районе Ляхович сводного полка русских. Ребята немного поработали с ним, и парень потек. Выяснилось, что лейтенант имеет непосредственное отношение к «мясникам». Он, командуя своей батареей, принимал участие в нападении на Березовку и Ганцевичи. С его слов, все это совершено 132-м батальоном НКВД под командованием лейтенанта Седова Владимира Николаевича. Буданцев подтвердил, что данное подразделение принимало участие в боях за Брест и иных местах. На вооружении батальона много техники. Значительное количество солдат и офицеров владеют немецким как своим, используют нашу военную форму. Поэтому они и могут так свободно перемещаться по нашим тылам. Задачи, решаемые батальоном: захват и уничтожение мостов, важных объектов в нашем тылу, диверсии против командования вермахта.

– Русский аналог нашего «Бранденбурга-800»?

– Да. Об этом мы только догадывались, а теперь имеем подтверждение. С помощью Буданцева удалось составить портреты ряда офицеров батальона.

• Предыдущая
• 63/80
• Следующая