Река Джима - Флинн Майкл Фрэнсис - Страница 1

• 1/95
• Следующая

Санкт-Петербург

«Издательство Фантастика Книжный Клуб» 2015

Michael F. Flynn UP JIM RIVER

Copyright © 2010 by Michael F. Flynn

All rights reserved

Cover illustration by Steve Stone

Перевод с английского Владислава Лотовского

ISBN 978-5-91878-123-4

УДК 82/89 ББК 84.7 США Ф 72

© «Издательство Фантастика Книжный Клуб», 2015

Люсия Д. Томпсон — иначе известная как Мeарана, арфистка, дочь бан Бриджит

Донован (человек со шрамами) — иначе известный как Фудир, в свое время агент КЦМ

Цербер — секретарь Своры

Зорба де ла Суса — отставной Гончий, наставник бан Бриджит

Изящная Бинтсейф — Гончая, приписанная к Академии

Джонни Барселона — иначе известный как Восстанавливающиеся Службы, император Утренней Росы

Морган Чен-ли — гранд-секретарь блеска Утренней Росы

Бвана — председатель Терранского Братства на Чертополоховом Пристанище

Боо Сад мак Сорли, Энвелумокву Тоттенхайм — ювхарри с Арфалуна

Грейстрок — Гончий

Маленький Хью О’Кэрролл — его Щен, иначе известный как Ринти

Билли Чинс — терранский хитмутгар и актуарий с Арфалуна

Шмон ван Рвенгасира и Гасдро — директор банка тканей на Танцующей Даме

дама Теффна бинт Ховард — туристка с Англетара

Теодорк Нагараян — Дикарь

судья Трайза Доррайенфер — магистрат-обвинитель на Отважном Ходе

Чэн-боб Смердров — импортер-экспортер с Гатмандера

Дебли Джин Софвари — ученый-валлах с Кaунтусульфалyги

Мэгги Барнс — капитан торгового корабля «Одеяла и бусы»

Далапати Затартан ад-Дин — Д. 3., ее старший помощник

Март Пеппер, Дикий Билл, Халлахан и другие — команда «Одеял и бус»

Поули из Ястребов — второй Дикарь

Жавн Слоофи — переводчик из Нуксрьес’ра

Дьямос Тул — переводчик из Раджилура

Бармены, скользящие, терране, лакеи, рабочие, ’луны, торговые принцы, извозчики, журналисты, амазонки, гаты, резиденты, различные дикари и принцесса Далей

Двухмерная проекция района Лафронтера. Вид с галактического севера. Вдоль главных дорог отображены не все промежуточные миры. Не все планеты расположены на одном и том же уровне.

АЛАП (ВИЛАМБИТ)[1]

Это ее песнь, но она не станет петь, и потому это придется делать кому-то менее умелому.

Есть одна река на Полустанке Дангчао, небольшом мирке под протекторатом Ди Больда. Река эта длинная, с многочисленными притоками, порогами и водопадами, она несет свои воды через удивительные и недружелюбные края. Поднимаясь по ней, можно потерять все. Поднимаясь по ней, можно обрести все.

Не такая уж объединенная Лига Периферии знает, что любая история либо начинается, либо заканчивается на Иегове. Эта из тех, что там начинается. Эта история о любви, потере и поиске и об иных подобных бедах.

Все дело в том, что солнце Иеговы — Око Аллаха — главный узел Электрического авеню, огромной сети сверхсветовых трасс, связывающих звезды воедино. Здесь сходится дорог больше, чем в любом другом месте южно-центральной области, и поэтому, по законам вероятности — или по прихоти судьбы, — рано или поздно сюда попадают все.

И когда это случается, они приходят в бар Иеговы, и только если удовольствия в их жизни не ограничиваются такой дикостью, как распевание гимнов, — а что может быть более диким? — на всей планете не найти более подходящего места. Распевание гимнов — занятие хорошее и поразительно увлекательное, но многие, кого прибивает к берегам Иеговы, стремятся избавиться от боли прошлого, а не тянуться к славе будущего. Для многих завсегдатаев бара будущего нет, как нет даже мыслей, что оно у них могло бы быть.

В Спиральном Рукаве, где «сильные берут то, что могут, а слабые принимают то, что должно», Иегова — как прекрасная жемчужина, которая стоит дороже рубинов, — ибо она слишком ценный приз. «Сотня рук тянется к ней, — гласит пословица, — и девяносто девять не позволяют одной схватить ее». Поэтому планета — своего рода убежище для многих и дойная корова для старейшин. И если временами дойная корова больше напоминает золотого тельца, то на это можно закрыть глаза.

Итак, хеттинадские купцы встречаются со своими соперниками с Большой Ганзы; команды бродячих грузолетов — с Межзвездной Компанией, с гладиольскими семенными кораблями, маршалами, колонистами и первопроходцами Лиги и, ясное дело, туристами: эти скользящие меж звезд прибывают на громадных лайнерах Хэдли, чтобы взглянуть на планету одним глазком, а дальше снова в путь! К звездам, достойным более долгих остановок.

Прибивает сюда и всяческий хлам со всего Спирального Рукава: те, кто скитается от звезды к звезде, всего на шаг впереди кредиторов, супруга или маршала Лиги; те, кто мечтает только о том, чтобы позабыть свою жизнь.

Один из них — человек со шрамами. У него было имя, много имен, но пока сойдет и это. Даже он сам не знает, какое из тех имен настоящее и есть ли среди них настоящее. Он так долго просидел в своей нише, что стал походить на работника бара или на часть интерьера вроде позолоченного канделябра, который отбрасывает дрожащий неуверенный свет на таких же дрожащих и неуверенных посетителей. Для небольшой компании ценителей он стал чем-то вроде достопримечательности. Он пришел, ибо прошлое оказалось слишком тяжелой ношей, а здесь он мог сбросить груз с плеч и отдохнуть. Но недавно часть прошлого настигла его…

…Но это не его история, точнее, не совсем его.

И наконец, — и этот вид самый редкий — здесь появляются те, кого направляет не прошлое, но будущее. Может показаться странным, что путь в будущее проходит через бар Иеговы, но, как говорится, дорога в рай лежит через чистилище.

Впрочем, как и дорога в ад.

Итак, история начинается, только если она не началась где-то еще и в другое время. Человек со шрамами сидит на привычном месте, сокрытый тенями высеченной в стене ниши. Другие ниши занимают влюбленные, жаждущие уединения, но здесь нет любви. А если и есть, то только самая примитивная.

Раннее утро — унылое и угрюмое время, и человек со шрамами всем видом выражает эти самые уныние и угрюмость. У него усталый и пустой взгляд, словно его высосали досуха, вынули даже душу. От него остались лишь кожа да кости, подбородок изогнулся крючком под обвисшим ртом. Он умеет улыбаться, но случается это нечасто, да и улыбка у него не самая приятная. Лицо обветренное, кожа почти прозрачная. Волосы выбеленные, но не чисто белые, ибо чистоты давным-давно нет. Кожа головы иссечена шрамами, и волосы торчат пучками. Рассказывая свою печальную историю, он зарабатывает на выпивку и еду. Иногда старик немного изменяет повествование, просто чтобы освежить его, но правды не знает никто.

Утро только наступало, но бар был полон. Люди, для которых ночь — это день, просачивались в зал, чтобы скрыться от восходящего солнца, обсудить ночные приключения и разделить улов. Докеры плелись по Смазочной улице с верфей космического порта, чтобы отметить конец смены. Заносило сюда скользящих и туристов, поскольку лайнеры и грузолеты придерживались собственного корабельного времени и лишь по чистой случайности оно могло совпасть с персональным меридианом бара. Скользящие, как правило, с рассветом едва волочили ноги, а ближе к сумеркам вваливались, пышущие жизнью.

• 1/95
• Следующая