Выбери любимый жанр

Афоризмы - Ермишин Олег - Страница 84

Изменить размер шрифта:

Говорят, что начало – это уже полдела; то же относится и к нашей душе: желание стать добродетельными – полпути к добродетели.[1979]

Дружба приносит только пользу, а любовь иногда и вред.[1980]

Ни младенцы, ни дети, ни повредившиеся в уме смерти не боятся – и позор тем, кому разум не дает такой же безмятежности, какую дарует глупость.[1981]

В пространных рассуждениях, написанных заранее и прочитанных при народе, шуму много, а доверительности нет. Философия – это добрый совет, а давать советы во всеуслышанье никто не станет.[1982]

Великая душа пренебрегает великим и предпочитает умеренное чрезмерному.[1983]

Нет несчастнее зашедших так далеко, что прежде излишнее становится для них необходимым.[1984]

Нет лекарства для того, у кого пороки стали нравами.[1985]

В речах перед народом нет ни слова истины: их цель – взбудоражить толпу, мгновенно увлечь неискушенный слух, они уносятся, не давая над собою подумать.[1986]

Пусть оратор (…) говорит не быстрей и не больше, чем могут выдержать уши.[1987]

Многим не хватает только благосклонности судьбы, чтобы сравняться жестокостью, и честолюбием, и жаждой роскоши с самыми худшими. Дай им силы на все, чего они хотят, и ты узнаешь, что хочется им того же.[1988]

Мы считаем купленным лишь приобретенное за деньги, а на что тратим самих себя, то зовем даровым (…) Всякий ценит самого себя дешевле всего.[1989]

Кто сохранил себя, тот ничего не потерял, но многим ли удается сохранить себя?[1990]

Мы живем так, что внезапно увидеть нас – значит поймать с поличным.[1991]

Все, если взглянуть на изначальное происхождение, ведут род от богов.[1992]

За всеми нами одинаковое число поколений, происхожденье всякого лежит за пределами памяти.[1993]

Нет царя, что не произошел бы от раба, и нет раба не царского рода. (Со ссылкой на Платона).[1994]

Одной молитвой опровергаем другую. Желания у нас в разладе с желаниями.[1995]

Жизнь любого занята завтрашним днем. (…) Люди не живут, а собираются жить.[1996]

Мы лжем и без причин, по одной привычке.[1997]

Обходись со стоящими ниже так, как ты хотел бы, чтобы с тобою обходились стоящие выше.[1998]

Нет рабства позорнее добровольного.[1999]

Любовь не уживается со страхом.[2000]

Цари забывают, как сильны они сами и как слабы другие, и чуть что – распаляются гневом, словно от обиды. (…) Для того и нужна им обида, чтобы кому-нибудь повредить.[2001]

Разве что-нибудь было не «совсем недавно»? Совсем недавно я был мальчиком и сидел у философа Сотиона, совсем недавно начал вести дела в суде, совсем недавно потерял к этому охоту, а там и силы. Безмерна скоротечность времени, и ясней всего это видно, когда оглядываешься назад. Взгляд, прикованный к настоящему, время обманывает, ускользая при своей быстроте легко и плавно. (…) Минувшее пребывает в одном месте, равно обозримое, единое и недвижное, и все падает в его глубину.[2002]

Что ты веселишься, если тебя хвалят люди, которых сам ты не можешь похвалить?[2003]

Ты заблуждаешься, полагая, что только в морском плавании жизнь отделена от смерти тонкою преградой: повсюду грань между ними столь же ничтожна. Не везде смерть видна так близко, но везде она стоит так же близко[2004]

Рассказывать сны – дело бодрствующего; признать свои пороки – признак выздоровления.[2005]

Мы думаем, будто смерть будет впереди, а она будет, и была. То, что было до нас, – та же смерть.[2006]

Изнеженность обрекла нас на бессилие, мы не можем делать то, чего долго не хотели делать.[2007]

Постоянство и упорство в своем намерении – вещи такие замечательные, что и упорная лень внушает уважение.[2008]

Голос мешает больше, чем шум, потому что отвлекает душу, тогда как шум только наполняет слух и бьет по ушам.[2009]

Взгляни на него: (…) он ворочается с боку на бок, стараясь (…) поймать хоть легкую дрему, и, ничего не слыша, жалуется, будто слышит. Какая тут, по-твоему, причина? Шум у него в душе: ее нужно утихомирить, в ней надо унять распрю; нельзя считать ее спокойной только потому, что тело лежит неподвижно.[2010]

У каждого потемнеет в глазах, если он, стоя у края бездны, взглянет в ее глубину. Это – не страх, а естественное чувство, неподвластное разуму. Так храбрецы, готовые пролить свою кровь, не могут смотреть на чужую, так некоторые падают без чувств, если взглянут на свежую или старую, загноившуюся рану либо прикоснутся к ней, а другие легче вынесут удар меча, чем его вид.[2011]

Никто не остается в старости тем же, чем был в юности, завтра никто не будет тем, кем был вчера. Наши тела уносятся наподобие рек. (…) Я сам изменяюсь, пока рассуждаю об изменении всех вещей. Об этом и говорит Гераклит: «Мы входим, и не входим дважды в один и тот же поток». Имя потока остается, а вода уже утекла.[2012]