Большая книга ужасов – 43 - Усачева Елена Александровна - Страница 39
- Предыдущая
- 39/60
- Следующая
А Юрку словно заклинило. Он вообще перестал понимать, что ему говорят.
– Из-под крана? – запнувшись на первом слове, переспросил он.
– Совсем больной? Кипяченой!
И он на ватных ногах побрел в кухню. Не сразу нашел стакан – все ему почему-то попадались чашки с надколотыми краями, с отбитыми ручками, а то и вообще – железная кружка. В панике из-за того, что он уже долго копается, Юрка принялся наконец найденный стакан мыть, потом долго тер его полотенцем, оставляя на прозрачных боках тканевые ворсинки.
Когда он наконец вернулся в комнату, Васьки там не было.
От неожиданности Пулейкин чуть стакан на пол не грохнул. Постоял несколько секунд на пороге, задерживаясь взглядом на каждом предмете, попадавшем в его поле зрения.
Пусто.
Он заглянул в комнату к родителям. Прошелся по коридору. Холодная вода приятно освежила его. Он выпил стакан до дна и только потом заметил приоткрытую входную дверь.
Ну конечно! Он так удивился, увидев Ваську, что не закрыл за ней, а она-то была и рада сбежать…
Стоп: а зачем она вообще приходила?
Волнение неприятными мурашками прошмыгнуло по телу, сбило дыхание. Сердце заколотилось, так что перед глазами у Юрки все запрыгало.
Что-то пропало! Он готов был голову дать на отсечение – Васька приходила не ради учебника! Корявый сверток лежал там, где его и оставил Юрка – на кровати. Но он был всего лишь поводом, чтобы обменять его на какой-то другой предмет.
– Ну, кикимора болотная! – выругался Пулейкин, «оживляя» телефон. Конечно, Васька к телефону не подошла. Все, что ей надо было, она уже сделала или выяснила. Небось запаслась прогнозом у Андалузии, что проблем с Пулейкиным не будет, и рванула к нему. А карты у Леоновой, должно быть, новые появились, чтобы предсказания ее сбывались. Потому что если она не восполнила утрату, то грош цена ее пророчествам.
Полчаса Пулейкин лежал на диване, размышляя: что бы это значило и не может ли такого быть, что Вербицкая в него влюбилась, и теперь ей срочно понадобилась от него какая-нибудь вещь? Чтобы было что прижимать к груди долгими осенними ночами?
Телефонный звонок вывел его из полудремотного состояния задумчивости.
– Ну и где ты? – уныло поинтересовался Митька. – Я тебя уже полчаса жду!
– Зачем ждешь? – спросонья Юрка соображал плохо.
– Сам написал мне эсэмэску, чтобы я к школе подошел. А ты чего, не выходил еще?
– Я выходил?
Юрка на всякий случай огляделся по сторонам, чтобы убедиться, что в комнате не спрятался еще какой-нибудь Пулейкин, который сможет ответить ему на этот вопрос.
– Ты чего, спишь? – окончательно разозлился Митька. – Тут, между прочим, дождь идет!
И Юрка все понял.
– Погоди, – прошептал он в трубку и начал просматривать отправленные сообщения.
Точно. Было! «Срочно приходи к школе!» Ах ты, Васька, хитрый кот. Пока он возился со стаканами, она и эсэмэску Митьке успела отправить, и стащить что-то, и убраться восвояси.
– А дома у тебя сейчас кто? – спросил Юрка, чувствуя, как неприятно дрожат от волнения руки.
– Тебе-то чего? Ты придешь?
Митька жил с родителями и бабкой. Хозяйственная такая, деловая старушенция, пироги хорошо пекла. Баба Маша знала всех учившихся в их классе. Конечно, Ваську она в дом пустит и позволит ей покопаться в Митькиных вещах.
– Быстро беги домой! Не дай Вербицкой уйти!
– Откуда уйти? – ступил Ельцов.
– Это она тебе эсэмэску отправила. Она была у меня, что-то взяла. Теперь к тебе пошла!
– Зачем?
– Любовные записки под коврик класть!
– Дура, что ли?!
Юрка взвыл и кинулся искать джинсы. Рубашка домашняя, ботинки, куртка… Мокрая еще. Ничего, сейчас она еще больше намокнет.
Емцов обитал в трех домах от него, около шоссе, в многоподъездной пятиэтажке.
– Здравствуй, Юрочка, – еще в домофон заворковала баба Маша. – А Митеньки нет!
– Вербицкая к вам приходила?
– Да. Только что ушла. Ты ее на лестнице успеешь встретить.
Кодовый замок запищал. Юрка толкнул дверь. Как водится, она скрипнула.
В подъезде было тихо. Наверху то ли сквозняк гудел, то ли робкие шаги отдавались, то ли кто-то по телефону бормотал.
– Вербицкая! – крикнул Пулейкин в гулкую пропасть пролетов. – Не прячься! Выходи, поговорим.
Эхо метнулось сквозь перила и утонуло в сырой от влажности побелке.
Тишина.
Васька шустрая, могла и сбежать. Она сегодня вообще проявляет чудеса сообразительности и проворности.
– Васька! Чего молчишь?
Он ступил в подъезд, глянул в сторону темного подвала, забранного решеткой.
Наверху щелкнул замок, открылась дверь. Митькина бабушка потеряла гостя. Сейчас шуметь начнет… Юрка начал тихо подниматься. Деваться здесь некуда. Лестница без лифта. На пятом этаже – квартиры. Выхода на чердак в этом подъезде нет.
А собственно говоря, что это он крадется? Юрка вытянул из кармана телефон, медленно, с удовольствием набрал Васькин номер. По лестнице тройным эхо расползлась знакомая трель.
– Вербицкая! – довольно ухмыльнулся Пулейкин. – Спускайся!
Телефон замолчал, но было поздно – Васька выдала себя.
– Юра, что же ты не идешь? – позвала его баба Маша. Она стояла на пороге квартиры и добродушно улыбалась.
– Сейчас, я наверх поднимусь. – Юрка тоже изобразил на лице приветливую улыбку. – У вас тут Василиса заблудилась, первый этаж с пятым спутала. Проводить надо.
– Что это у вас за игры нехорошие? – покачала головой емцовская бабушка. – Нельзя обижать девушек.
– Да их фиг обидишь!
– Юра, что ты говоришь! Немедленно заходи в дом.
Она распахнула дверь. Юрка, как приличный человек, подошел ближе. Входить он не собирался, ему надо было поймать Ваську. Резко закрывшаяся дверь врезала ему по лопаткам. Юрка кулем ввалился в квартиру, чуть не сбив с ног Митькину бабку. На лестнице мелкой дробью рассыпались быстрые шаги – Вербицкая убегала.
Выпавший из руки мобильный затрезвонил, заорал, заволновался. Емцов!
– Лови ее! – завопил в трубку Юрка, вылетая обратно на лестничную клетку.
Но Митьке надо было еще все объяснять. Пока Пулейкин этим занимался, Василиса успела исчезнуть.
– Упустили! – После рывка с третьего этажа и открывания двери головой Юрка тяжело дышал. Опоздавший Емцов выглядел бледным и слегка подмерзшим, но, как всегда, невозмутимым.
– Споткнется по дороге, – мрачно изрек он, и Пулейкин подумал, что в последнее время все специализируются на предсказаниях, в основном плохих.
Емцов провел инспекцию своих вещей.
– Нет дневника, – подвел он итог.
– И что они будут с ним делать?
– Призраки моих двоек вызывать.
– По-моему, мы ее все-таки обидели, – пробормотал Юрка. Двойки у него в дневнике водились не часто, да и дневник был на месте. Что можно вызвать из учебника химии, он не знал.
– Это она нас обидела! Вчера. Когда демона на нас натравила! Так что пока мы квиты. Звони Владу.
– Сам звони, – буркнул Юрка и пошел домой.
От этой беготни он устал. А впереди еще был длинный вечер с родителями, с проверкой домашних уроков, за которые он еще не садился, борьба за Интернет и телевизор. Словом, обыденная тяжелая рутина.
Во время привычного переругивания с мамой он позабыл об утренних событиях и о дневной охоте на Вербицкую.
Глава третья
«Проснись!»
Юрка успел сделать алгебру, когда на кухне раздался грохот и мама громко вскрикнула. Пулейкин выскочил в коридор.
– Прямо наказание какое-то, – причитала мама, стоя коленями на табуретке – вокруг нее красным дымящим морем разливался борщ, покатый бок кастрюли глянцево лоснился. – Весь день все из рук сыплется! Еще и машина чуть не задавила!
– Это мы без ужина, что ли? – не проявил сочувствия отец.
– Бутербродами обойдетесь, – грубо отозвалась мама. – Что ты стоишь? – накинулась она на Юрку. – Веник и совок неси. Вот наказание на мою голову!
- Предыдущая
- 39/60
- Следующая
