Особист (СИ) - Быков Валерий Алексеевич - Страница 42
- Предыдущая
- 42/53
- Следующая
-Тогда мы потеряем семьдесят килограмм органических веществ, а то и восемьдесят. Это неприемлемо, я сказал, как поступить, разрезать, и отправить мясо в дезинтегратор.
-Но он же всё равно умер, и есть уже не будет никогда, почему нельзя его просто похоронить, его восемьдесят килограмм...
-А если у нас здесь в будущем будут дети? Что им есть? Что если детей будет много и органика в химических синтезаторах кончится? Мы что все будем пухнуть от голода? Или будем тянуть жребий, кому сдохнуть?
-Но от одного человека она не кончится...
-Но он не первый и не последний, кто умер и умрёт. Следующего человека ты тоже захочешь похоронить, а не есть, и следующего и следующего, и органики станет меньше. А потом родятся дети, а органические вещества в синтезаторах иссякнут, и всё, есть нечего. Имеешь ли ты право ради своих собственных моральных амбиций обрекать на голод будущие поколения базы Белый лебедь? Учитывая то, что у нас здесь сейчас замкнутый полный цикл оборота веществ? То есть если выбросить его через шлюз, как ты предлагаешь, то запас органических веществ однозначно убавиться, а взять новые не откуда, потому что мы на глубине двухсот с лишним километров в недрах планеты, которая превратилась в сплошной ледяной шарик. И сейчас температура за бортом минус двести шестьдесят девять градусов по Цельсию. Вот такие дела...
-Ты говоришь дети, но на базе энергии лет на пятьдесят не больше, какие дети? Кто осмелится родить здесь сейчас детей? В таком месте.
-Ты не осмелишься, но не решай за других. А просуществовать эта база может очень долго, если не сломается цикл оборота веществ, если будет работать источник энергии. Быть может, мы проживём здесь сто, или даже триста лет. И нельзя оставлять будущие поколения без ресурсов, хороня мертвецов, как полагается. Я сказал, разрезать труп и в дезинтегратор!
Пришёл главный психолог, я посмотрел на неё, глаза у неё напуганные, неудивительно, сегодня умер человек, а ей предстоял разговор со мной, и меня боялись. Потому что когда-то давно, все помнили, как я убивал, легко и почти без причины, а потом как палач сам приговорил и казнил всех преступников.
-Пройдёмте в третью столовую, там столы, сядем, поговорим, у меня всего пара вопросов.
-Хорошо господин майор.
Мы дошли до столовой, я бесцеремонно уселся за дальний стол, сел и замолчал, главный психиатр тоже молчала.
-Даша, скажите, этот человек посещал кого-то из ваших сотрудников?
-Нет, последний раз он был на обязательном разговоре месяц назад, никто не выявил у него никаких аномалий и наклонностей к самоубийству.
-Ясно, я говорил с его другом, у двери, ещё, когда она была закрыта, тот сказал, что он вёл странный и уединённый образ жизни, вы знали об этом?
-Нет, простите Антон, мы совершили большой прокол.
-Не дрожите, я не собираюсь вас наказывать, я считаю, вы хорошо справляетесь со своими обязанностями, учитывая особенности ситуации и то, что это первый суицид за два с половиной года. Просто я хочу, чтобы вы впредь внимательнее относились к людям, чьё поведение не социально.
-Но как? Мы же не можем шпионить за всеми.
-Сделать это не сложно. Просто, пусть каждый пациент, каждый раз при обязательном разговоре называет людей, которые, по его мнению, находятся в группе риска, скажем, не менее двух. И тогда, вы сможете составить список людей, которые могут быть в опасности.
-Ясно.
-Просто постарайтесь, Дарья, я не держу на вас зла, и я надеюсь, что такие случаи будут в будущем повторяться не часто.
-Хорошо, господин майор, я обещаю вам, я приложу все усилия, и постараюсь выявить группу риска лучше.
-На этом закончим, идите, работайте, приступайте прямо сейчас, и я хочу, чтобы вы сегодня, завтра и после завтра опросили ещё раз вообще всех жителей базы. Просто это самоубийство может быть спусковым крючком для тех, кто сомневается, и оно может вызвать целую волну самоубийств, среди тех, кто сам бы так не осмелился.
-Я поняла.
-Я поднялся из-за стола и быстро пошёл к Жигунову, к нему у меня тоже было своё дело.
Жигунов спал, и мне пришлось основательно постучать к нему в дверь, прежде чем он проснулся. Просто я знал, что он любит работать допоздна ночью, а потом утром отсыпается. Звонков у нас не было, а удары кулаками о сталь глухие, поэтому для того чтобы стучаться, я обычно использовал монетку. Наконец дверь открылась, и на пороге показался заспанный и полу голый Жигунов, я бесцеремонно толкнул его и прошёл внутрь.
-Что случилось?
-Самоубийство.
-Как?
-А вот так. Хочу уточнить, профессор Симак Фёдор Николаевич, он не играл в твои игры?
-Ну, я не могу сказать, там всё тайно.
-Слушай, игры играми, азарт азартом, а умер человек. Он не играл?
-Номер комнаты? Хотя не надо, сейчас найду и так, да, сейчас, секунду, - он понажимал на кнопки своего компьютера, пощёлкал базу данных и вскоре ответил мне, - да он не играл, не играл вообще.
-Что и требовалось доказать.
-Что доказать Антон?
-Сергей, человек, который играет взахлёб, и с азартом в твои игры, пока ему интересно хотя бы играть, не покончит жизнь самоубийством. Он будет сидеть играть, тупить и зря бездарно тратить своё время, но он не перережет себе сам вены. На это я и рассчитывал, упрашивая тебя писать новые и новые всё более и более интересные время сиферы.
-Ну, так то да.
-Мне нужны списки людей, которые не играют в твои игры вообще, отдельной колонкой. А также мне нужны списки тех, кто играет очень мало, кому не интересно. Все эти люди в группе риска, им не интересно жить здесь, им нужно оказать психологическую помощь, иначе они повторят судьбу Симака, а моя задача любым способом сохранить максимум жизней, максимально длительное время.
-Я понял, в общем, могу сказать тебе сразу, таких людей довольно много, около двух тысяч человек играют часто или сравнительно часто во что-либо, и ещё тысяча с лишним не играет в мои игры почти вообще. Но, но, приведу пример, первый не играет в мои игры, он пишет книги и рассказы, глупые правда, но их читают, ты знаешь. И, тем не менее, я могу поручиться за него, он себе вены не перережет, по крайней мере, в ближайшие несколько лет, это точно. Так что, если люди не играют в мои игры, потому что считают их глупыми, это ещё не показатель. Многие просто считают игры детскими развлечениями.
-Да, я знаю.
-Ладно... Просто отправь список не играющих к психиатру, я хочу выявить всех, кто в группе риска, и это надо сделать разными способами, я не хочу чтобы ещё несколько десятков человек вскрыли себе вены. Тем более, раз Симак ускользнул от нас, и совершил это, значит, ему было плохо, значит, кому-то ещё может быть плохо, как и ему, а людям не должно быть плохо.
-Сказать по правде Антон, тут всем плохо, мне тоже плохо, просто плохо бывает по-разному. Есть люди, которым если плохо, то они садятся и распускают нюни, и ждут, когда им помогут, таких тебе не спасти. А есть такие, как я и первый, да мне плохо, мне очень плохо, мне надоело уже здесь, и я хочу прогуляться по саду, посмотреть на чистое небо. Но нет, я сажусь, и занимаюсь делом, и пока у меня есть это дело, пока я знаю, что я нужен другим людям, пусть даже они и считают мои игры глупыми, я не сделаю с собой такого никогда. И ты не сделаешь тоже, потому что ты не нюня.
-Мы должны спасти всех, люди бывают разными, сильными и слабыми. Но даже слабый человек, может быть великим учёным, или просто человеком хорошим. Мы должны спасти всех, это наш долг, поэтому, составляй список депрессивных, и отсылай к психиатру.
-Есть сэр.
Я пожал ему руку, и покинул комнату нашего медиа игрового супер магната монополиста. Направился к себе, дел на ближайшие полчаса не было, и я хотел посидеть подумать, не упустил ли я чего. Ведь каждая мелочь может спасти кому-то жизнь. Я вошёл к себе в комнату, и увидел в уголке экрана домашнего компьютера сообщение, я открыл его, это мне прислали последнюю записку Симака, я погрузился в чтение:
- Предыдущая
- 42/53
- Следующая
