Убийственно прекрасная - Коллинз Джеки - Страница 35

• Предыдущая
• 35/128
• Следующая

— Смотри, не влюбись в фотографа, — предупредил Энтони. — Я этого не потерплю. Жаль, что тебя снимает не женщина.

— Нет, не женщина, — сказала Эммануэль, которой вдруг захотелось заставить любовника немного поревновать. — Меня снимает один очень сексуальный латиноамериканский мачо.

— Ты со мной лучше не шути, — проворчал Энтони. — Я не в настроении.

Он дал отбой и ненадолго задумался, потом позвонил своему человеку в Нью-Йорк.

— Как там Карлита? — спросил он. — Как она себя ведет?

— Вы слишком торопитесь, босс, — был ответ. — Мы установили наблюдение, но пока докладывать нечего.

Энтони задумался — может быть, он ошибся насчет своей нью-йоркской любовницы?

Может быть.

А может быть, и нет. Ладно, время покажет.

И он попытался решить, что скажет Франческе. Безусловно, его грозная бабка хотела бы услышать, что у него все готово и что отель Лаки Сантанджело никогда не откроется, но теперь — после того, что произошло в Вегасе — Энтони не знал, как поведет себя Рени. Эта выдра, похоже, всерьез разозлилась на него за то, что он случайно убил какую-то психованную шлюху; больше того, Рени отказывалась принимать на себя ответственность, хотя именно она подсунула ему Тасмин.

Что ж, решил он, придется старой лесбиянке спрятать свой гонор в карман, да побыстрее, потому что, как только она избавится от трупа, он вернется в Вегас, чтобы снова взять все дела в свои руки.

Именно так и должно быть — так, и никак иначе.

После разговора с мужем Ирма чуть было не запаниковала. Неужели, в страхе думала она, Энтони что-то подозревает? Неужели он знает? Ирма и представить себе не могла, чем ей это грозит, и металась по комнате, роняя вещи и ударяясь о мебель. Постепенно, однако, она пришла в себя. Ей удалось внушить себе, что ее страхи напрасны и муж ни о чем не догадывается. Энтони никак не мог узнать о ее встречах с Луисом, ибо Ирма была предельно осторожна — она никогда не звала садовника в дом, когда поблизости был кто-то из слуг, и всегда запирала дверь спальни, чтобы никто не мог случайно войти, когда она занималась с ним любовью.

Энтони мог бы узнать, что она ему изменила, только если бы застал ее с Луисом, но она была уверена, что этого не случится. О своем приезде он всегда предупреждал ее заранее, так как любил, чтобы к его возвращению все было приведено в порядок. В частности, Энтони требовал, чтобы в кухне имелся запас продуктов и чтобы его любимые доберманы были выкупаны и вычищены, что обычно делалось в ветеринарной клинике. Кроме того, Ирме вменялось в обязанность спланировать несколько званых вечеров для друзей.

Собственно говоря, друзьями их называл только сам Энтони, для Ирмы же они были сворой льстецов и прихлебателей, которые смеялись грубоватым шуткам хозяина и шумно восхищались тем, как он поет под караоке. Пел Энтони не очень хорошо, и все же караоке было его любимым развлечением; впрочем, главным для него были не вокальные упражнения, а похвалы, которые расточали ему собравшиеся вокруг обильного стола нетрезвые гости.

Нет, Энтони не застать ее врасплох, покуда он требует, чтобы к его приезду все в доме на ушах ходили.

Окончательно успокоившись, Ирма шагнула к окну и выглянула в сад. Луис, как всегда, возился с цветами. Следя за его уверенными, скупыми движениями, Ирма почувствовала, как в ней нарастает возбуждение. Сердце ее забилось быстрей, а на верхней губе заблестели крошечные капельки пота.

Садовник был ее спасителем.

Он снова наполнил смыслом ее бессмысленную и пустую жизнь.

Ближе к вечеру она снова сможет привести его в дом.

Осталось лишь немного подождать…

Когда-то давно, когда Энтони-Антонио было одиннадцать и он еще только учился жить, а точнее, выживать на неприветливых улицах родного Неаполя, он ударил человека ножом. Умер тот парень или нет, Антонио так и не узнал, зато он навсегда запомнил ощущение могущества и вызванную приливом адреналина свирепую радость, овладевшую им, когда, склонившись над лежащим, он ловко выдернул из кармана жертвы тощий бумажник.

Сунув добычу в карман, Антонио, словно олень, помчался прочь. «Бей и беги, чтобы не поймали» — это простое правило давно вошло в его плоть и кровь.

В юности Антонио проводил все свое время с друзьями — такими же неуправляемыми подростками, большинство из которых происходили, как и он, из неполных семей. Это была самая настоящая молодежная банда, члены которой стояли друг за друга горой и сообща грабили туристов и пьяных, которые, на свою беду, забредали в их квартал. Уже тогда Антонио показал себя прирожденным лидером и вскоре стал предводителем банды.

В двенадцать Франческа привезла его в США. Довольно скоро Антонио понял, что в Америке можно все, нужно только знать — как. Энцо Боннатти передал внуку весь свой богатый опыт, и Антонио был искренне опечален, когда старик схлопотал пулю. Впрочем, к этому времени он уже знал, как следует строить свою жизнь, чтобы она приносила как можно больше удовольствия.

Смерть Тасмин была случайностью — никто не смог бы доказать обратное, — и он не испытывал по этому поводу ни малейших сожалений. Эта извращенка сама напросилась. Куда больше беспокоила его Рени. Пусть только эта драная выхухоль попробует его подвести — он расправится с ней по-своему. Каждый, кто пытается обмануть Энтони Бонара, играет с огнем, и если Рени не будет иметь это в виду, то испытает на своей шкуре все последствия столь необдуманного поступка.

Уж об этом-то он позаботится.

— Как дела, подруга? — спросила телефонная трубка голосом Винес Марии.

— У меня тут сумасшедший дом, — откликнулась Лаки, удерживая телефон-трубку поднятым плечом. — Помидоры, фарш, чеснок, перец, сухари — я буквально тону во всем этом.

— Ты? Но почему?

— Потому что я готовлю мясные фрикадельки по-итальянски. Я же тебе говорила, что собираюсь устроить замечательный ужин для Джино и всех своих? Так вот, они уже приехали — вся семья, — и мне приходится изображать из себя домашнюю хозяйку и хранительницу очага. И знаешь, мне это ужасно нравится! Для разнообразия, во всяком случае, очень неплохо. А как ты?

— Можно я тоже приеду к тебе на фрикадельки?

— Конечно, только… только мне казалось, как раз на сегодня у вас с Билли запланирован романтический ужин в одном из лучших городских ресторанов, — сказала Лаки, выдавливая в миску томатную пасту из тюбика.

— Был запланирован, — сказала Винес, стараясь, чтобы ее голос звучал как можно безразличнее. — Но потом Билли позвонил и сказал, что не сможет со мной встретиться. И теперь… В общем, мне нужно с тобой поговорить.

— Да?.. — проговорила Лаки, чтобы что-нибудь сказать. Она понятия не имела, как совместить праздничный ужин в семейном кругу с психотерапевтическим сеансом. Но однако и не подумала отказать — Винес действительно была ее самой близкой подругой, к тому же Лаки знала: если бы ситуация была обратной, она твердо могла рассчитывать на внимание и посильную помощь.

— …То есть я хотела сказать — конечно, приезжай, — быстро сказала она. — Джино будет рад повидать тебя, а Бобби — тот и вовсе будет в восторге.

— Малыш Бобби? Он тоже приехал?

— Да, приехал, только он уже давно не малыш, — напомнила Лаки. — И постарайся не вскружить ему голову — не забывай, что он мой сын.

— Ну конечно! — коротко усмехнулась Винес. — Ты действительно думаешь, что я способна флиртовать с твоим сыном?

— Я так не думаю, поэтому постарайся меня не разочаровывать.

— Слушаюсь, мэм.

— И особенно не наряжайся. Все будет по-домашнему, так что надень что-нибудь нейтральное. И постарайся не наедаться.

— Хорошо. Еще какие-нибудь указания будут?

— Нет, то есть — пока нет.

— О’кей, я все поняла. Бобби не соблазнять, надеть драные джинсы и до вечера ничего не есть, чтобы потом проглотить как можно больше твоих фрикаделек.

• Предыдущая
• 35/128
• Следующая