Памяти Корчака. Сборник статей - Медведева Ольга Рахмиловна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/20
• Следующая

Известный французский психолог Ж.Пиаже, посетивший Дом сирот между 1930 и 1935 гг., пишет о сильном впечатлении, которое произвел на него этот внутренний «трибунал справедливости», ставивший целью перевоспитание новичков коллективом и отличавшийся гуманизмом, снисходительностью и деликатностью оценок (11, с. 100–102).

Довольно часто суд упрекают в том, что он приучает детей к сутяжничеству. Разбирая ошибки и положительные результаты в деятельности суда в течение года Корчак писал: «За весь год не было ни одного факта, который позволял бы утверждать, что суд приучает детей к сутяжничеству, наоборот, многие факты, как мне кажется, говорят о том, что суд учит детей, что сутяжничать невыгодно, вредно и бессмысленно» (2, с. 261).

То же утверждает Фальская в своей книге о Нашем доме на основе анализа работы суда в течение семи лет. «Вопреки модному утверждению, что суд учит сутяжничеству, семь лет его существования доказали, что возросла осторожность, сдержанность, наметилась тенденция к прощению, взаимному выяснению спорных вопросов. Кривые суммы проступков обнаруживают тенденцию к снижению. Если в первые три года число дел в месяц доходило до 640, то в течение четырех последних — до 240–250» (12, с. 37).

Это подтверждает и опыт педагогов-практиков, использовавших товарищеский суд Корчака в своей воспитательной работе. Так, известный польский педагог М.Шчавиньская писала в связи с подобными обвинениями: «Многих пугает слово «суд», многие связывают с понятием суда понятие сутяжничества. Мало кто из них задает себе труд подумать, что тем же словом именуется другое понятие, и что они охаивают корчаковский товарищеский суд, ни практически, ни теоретически этого суда не зная» (14, с. 28).

Действительно, товарищеский суд Корчака не имел ничего общего со школьными судами, созданными во многих детских учреждениях Западной Европы и США в конце X1X — начале XX в. (например, в детских республиках У.Джорджа в Америке и Г.Лейна в Англии). Большое внимание им уделяла, в частности, Н.К.Крупская. Отмечая широкие возможности их использования в воспитательной работе, Крупская называет и ряд их недостатков: — поскольку дети неопытны, они могут не проявить достаточной объективности и быть несправедливы по отношению к «подсудимому»; — выступая поочередно в роли прокурора или защитника, дети порой намеренно искажают истину, что, несомненно, развращает их; — игра в суд приучает детей — поскольку они подражают «взрослому» суду с его процедурой — удовлетворяться внешней, формальной стороной (5, с. 133, 134).

Рассмотрим с этих позиций корчаковокий суд. Его специфика такова, что не позволяет проявиться и укорениться названным недостаткам.

Во-первых, присутствие на «судебном процессе» секретаря-воспитателя и руководство в принятии решений в высшей степени гуманным Кодексом предотвращает несправедливый приговор. Этому же способствовала и гласность в работе суда, которая обеспечивалась освещением результатов его деятельности на общих собраниях и в «Судебной газете».

Во-вторых, в роли судей у Корчака выступают лишь те, кто не имел судебных дел в предыдущую неделю; выбирались они по жеребьевке. Так что в работе суда принимали участие не только «избранные». Кроме того, предварительное выяснение обстоятельств происшедшего проводит такие воспитатель, что способствовало объективному разбору дела.

В-третьих, даже если судьи вынесли несправедливый приговор, секретарь суда имел право передать дело для разбора в Судебный совет, а недовольные решением суда могли подавать на кассации.

Мнения Крупской и Корчака о роли товарищеского суда в детских учреждениях во многом совпадают. Так, например, оба они считают, что авторитет товарищеского суда для детей выше, чем авторитет суждения воспитателя. В статье «К вопросу о роли товарищеского суда в школе» Крупская писала: «Детский суд представляет шаг вперед, поскольку он заменяет власть учителя властью коллектива, действия которого ближе, понятнее ребенку. Поскольку мотивы действия учителя непонятны и чужда ребенку, постольку эти действия требования, выговоры, наказания — представляются ему произвольными, постольку он рассматривает их как насилие над своей личностью. Суд товарищей, мотивы их суждения ему ближе и понятнее» (6, с. 77). Корчак также неоднократно подчеркивал значение суда в организации жизни ребячьего общества и верил в будущее этого воспитательного института: «Я знаю, суд необходим, и лет через пять-десять суд будет в каждой школе и детдоме» (2, с. 248).

В то же время и Корчак и Крупская предостерегали от преувеличения значения детских судов и неоправданного ослабления педагогического руководства процессом воспитания. В той же статье Крупская предупреждала: «Видя, как успешно можно наводить порядок при помощи детских судов, многие учителя склонны — сознательно или бессознательно — преувеличивать значение детских судов, превращать в копию суда взрослых» (6, с. 77). Корчак также отмечал, что «задача суда навести порядок, но суд не может и не собирается творить чудеса» (2, с. 247). Ту же мысль он проводит, говоря, что суд обманет надежды тех воспитателей, которые думают, что можно «легко, основательно, и, главное, быстро справиться со всеми этими сотнями мелких проступков, вин, упущений, трений, которые наблюдаются в жизни ребячьей толпы, преобразуемой в правовое общество… Суд не заменит воспитателя, даже не выручит временно, а, расширив сферу его деятельности, усложнит его работу, углубит ее и приведет в систему» (2, с, 258).

И у Корчака и у Крупской присутствует мысль о том, что в вопросе о детских товарищеских судах надо считаться с детской психологией. «Кто всерьез говорит о самоуправлении ребят, о детском коллективе, детском творчестве, — писала Крупская, — тот должен учитывать своеобразие детской психологии, дать возможность этому своеобразию выявляться» (6, с. 78). И у Корчака «суд был мудрой психологической игрой, опиравшейся на знание детской психики» (9, с. 74).

Точки зрения Корчака и Крупской совпадают и при определении основной функции товарищеских судов: воспитывающей, а не карающей. По мнению Крупской, добиться этого можно лишь при условии, что взрослые будут проводить большую и серьезную работу по выработке у детей моральных норм, выводя их из потребностей коллектива и стараясь, чтобы нормы доведения детей становились нормами жизни коллектива. В замечаниях по поводу рукописи статьи Е.Клодта «Опыт развития самоуправления в детской колонии Союза сахарников» Крупская писала, что при определенных условиях товарищеский суд допустим, важен лишь критерий, с которым дети подходят к оценке проступков своих товарищей: таким критерием должно быть чувство товарищества, потребности коллективизма (7, с. 156).

Товарищеский суд у Корчака и был создан прежде всего как «попытка регулирования совместной жизни личности с личностью, личности с группой, сотрудничества со взрослыми; как путь моральной оценки совершенных проступков» (12, с. 18). А умение дать верную моральную оценку поступку как своему, так и своих товарищей, — это уже прямой путь к формированию нравственного поведения у детей. Такую цель преследовал не только суд, но и другие воспитательные методы и средства, применявшиеся в детских домах Корчака: Совет самоуправления, сейм, плебисцит, гражданские квалификации, индивидуальные пари, весь арсенал средств поощрения.

Товарищеский суд — краеугольный камень всей корчаковской системы самоуправления детей, способствовал решению многих проблем воспитания в жизни большого коллектива, создавал в детском доме тот особый нравственный климат, который обеспечивал строгий порядок, честность, заботу воспитанников друг о друге и взаимопомощь, охранял от самовольного свершения акта правосудия.

1. Корчак Я. Избранные педагогические произведения. / Под ред. и с предисл. М.Ф.Шабаевой. М., 1966

2. Корчак Я. Избранные педагогические произведения. / Под ред. А.Г.Хрипковой. М., 1979.

• Предыдущая
• 18/20
• Следующая