Луна светит безумцам - Батчер Джим - Страница 32
- Предыдущая
- 32/63
- Следующая
Меня захлестнула удушливая волна липкого ужаса. К горлу подкатил горький комок. Чувство полного бессилия перед… этим сводило с ума. Я смотрел в мертвые глаза Мэтсона, на кровавое месиво из кишок, на оголенные кости правой руки и ноги, с которых сорвали теплую человеческую плоть, и думал, что существу, беснующемуся в каменном мешке, вообще неведомы преграды. Оно играючи проходит сквозь железные прутья и убивает без сострадания, без жалости.
«Гарри! — шептал я себе. — Чародей ты хренов! Зачем ты сюда приперся? Что у тебя есть против этого?»
А соседний монитор уже транслировал повтор предыдущей сцены. Теперь тварь убивала чернокожего мужчину, почти старика, и тот, умирая, кричал от невыносимой смертной муки. Увиденное разбудило во мне древний первобытный страх, что живет где-то глубоко внутри, на уровне подсознания, на уровне пещерных инстинктов. Животный страх, не подвластный доводам разума, питающий одну мысль, одно стремление — бежать, драпать, уноситься не оглядываясь, не останавливаясь…
Но я не мог уйти! Небеса свидетели, я должен что-то сделать.
— Смотри. — Я показал трясущимся пальцем на монитор. Голос мой больше походил на жалобный призрачный вздох. Я повторил попытку. Я почти заорал на охранника: — Смотри!
Он поднял глаза. Склонил голову. Нахмурился. Его облик стремительно набирал цвет, но сейчас это уже не имело значения. Ничто не могло сравниться с происходящим там, за железной дверью. Я тыкал пальцем в монитор, срываясь на крик, визгливый, тонкий, противный.
— Смотри на экраны, да смотри же ты!
Я шагнул к мониторам, продолжая верещать от страха.
Я должен был это предвидеть, должен был. Чертов олух! Техника и маги — две вещи несовместные. Особенно когда сердце мага прыгает, не хуже баскетбольного мяча, а внутренности скручиваются в тугой узел от страха. Разумеется, мониторы взбесились. Изображение то пропадало, то появлялось, а то снова — сплошные помехи и ни одной внятной картинки. Охранник мрачно меня оглядел и повернулся к сбрендившим экранам. Повернись он секундой раньше, то увидел бы собственными глазами гибель очередного узника, человека по фамилии Мердок.
— Ох, надоела эта бредятина, — недовольным тоном протянул коп и стянул с носа очки, чтобы протереть стекла. — Вечно они барахлят. Столько деньжищ отвалили за проклятые камеры! Зачем, спрашивается?
Я поспешно отскочил от мониторов.
— Они умирают, — горячо заговорил я. — Надо вытащить людей, иначе все погибнут.
— Ага, рассказывай, — кивнул охранник. — А то я совсем заскучал.
Я ошарашенно вытаращился на него. Тем временем коп водрузил очки на прежнее место и адресовал мне дежурную улыбочку. Цвета поблекли. Фигура полицейского вернулась в черно-белый режим. Действие эликсира продолжалось, и я снова был для охранника всего лишь тупым уборщиком, к которому он давно привык. Парень слышал мои слова, но магия исказила их значение, и он, не задумываясь, пропустил фразу мимо ушей, как если бы речь шла о вещах обыденных и до смерти скучных. Эликсир бил все рекорды.
— Умоляю, взгляните на мониторы. — Я почти плакал от страха и обиды. — Он убивает их!
— Не увиливай, парень. Иди-ка работай, — ответствовал страж. — Я впущу тебя.
С этими словами он нажал кнопку где-то внизу, и монолитная дверь с тихим гудением начала открываться. Стоило ей приоткрыться всего на пару сантиметров, и в предбанник ворвался оглушительный хор — леденящие душу вопли, стоны невыразимых страданий, отчаянные выкрики одуревших от дикого ужаса людей. Стоял высокий, пронзительный визг. Казалось, этот чудовищный звук просто не может, не способна издавать человеческая глотка. К жуткому многоголосью примешивались скрежет металла, страшный хруст, глухие удары, будто от падения… А затем футах в десяти от двери замерло что-то неимоверно большое. Прокатился низкий рев, гулкий, как из бездонной бочки.
Я метнул взгляд в сторону охранника. Тот уже стоял с пушкой наготове и явно вознамерился открыть чертову дверь.
— Не-ет! — взвизгнул я и бросился наперерез. Я скорее почувствовал, чем увидел, нечто — там, за стеной. Тварь неотвратимо двигалась прямо к выходу, рассекая воздух массивным туловищем. Я изо всех сил навалился на дверь, и вовремя. Тяжеленная створка дрогнула, и в щель просунулась громадная лапища. Странная конечность — и уже не рука, и еще не звериная лапа. Огромные черные когти. На шерсти свежая кровь. Стальной край прижал эту страшную не лапу. Я наваливался и наваливался — ужас придавал сил, а всего в нескольких сантиметрах от меня с лютой ненавистью завывала тварюга. Честно скажу, мороз по коже продирал.
Наше противостояние длилось недолго.
Первый толчок наверняка был пробный, и тем не менее я едва удержался на ногах. Ботинки скользнули по кафелю — я отъехал на целый фут. Жуткая конечность повернулась, сцапала створку (вонзив когти в металл) и давай бешено дергать туда-сюда.
— Помоги мне, — заорал я охраннику, тщетно стараясь удержать дверь.
Обалдевший парень хлопал на меня глазами. Внезапно его фигура стала разноцветной. Наконец-то проснулся!
— Ты, — выдохнул он. — Ты! О Господи! Что за дела?
— Помоги дверь закрыть, или нам конец, — прохрипел я.
Охранник подскочил ко мне, но в этот миг вся исполинская мощь Луп-Гару обрушилась на стальную преграду. Дверь не выдержала. Коп быстренько нырнул за свою конторку и притих, а я пушинкой пролетел мимо и смачно шмякнулся спиной о железные прутья первой двери. Раненое плечо сразу же припомнило былые обиды и выдало мне такой приступ обжигающей боли, что захотелось немедленно скончаться.
В опустевшем дверном проеме передо мной стоял Харли Макфинн. Вернее, то, что было им совсем недавно. Оказывается, волк из Луп-Гару, как из птеродактиля квочка. Зверь матерый. В холке поболе пяти футов. Ладно, допустим, волк. Только где это видано, чтобы волки под три центнера весили? Черная косматая шкура в блестящих пятнах густой крови. Драные уши торчком. Морда клыкастая — сухопутная акула, а не волк. Непропорциональные конечности. Длиннее, короче ли нормальных волчьих, сказать не скажу, но лапы у него неправильные, с брачком. В общем, ничего общего с добрыми старыми лесными хищниками. Зрачки пылают серебристым огнем, чужая кровь, стекающая с угольной шерсти, смахивает на вязкий сироп. Слава Богу, эликсир-хамелеон действовал даже на Луп-Гару, и тот меня в упор не видел. А вот я его и видел, и чувствовал. От оборотня исходила почти физически ощутимая волна сверхъестественного яростного исступления. Вдобавок за ним тянулся шлейф темной Силы, от которой у меня волосы на голове зашевелились, под ложечкой засосало…
Луп-Гару степенно прошествовал в предбанничек, мазнул по мне равнодушным взглядом и кинулся на охранника.
Сначала парню везло. Он пытался взгромоздить себя на ноги, оглянулся лишь по чистой случайности и увидел летящее чудовище. Копа чуть кондрашка не хватила. Он забился в конвульсиях перед самым носом Луп-Гару и свалился обратно под стол. Оборотень только зубами клацнул. Полез, конечно, за конторку. Лезть пришлось медленно — туша ого-го, а простенок узкий и на монстров всяческих явно не рассчитан, перегородки выгибаются, скрипят. Охранник проявил похвальную расторопность. Он мигом занял позицию, как на учебном стрельбище, и разрядил обойму в надвигающуюся мерзкую харю. Пальба длилась секунды три. Грохот даже вопли несчастных перекрыл.
А оборотень прет, и выстрелы ему нипочем. Парень закричал: «Нет! Нет! Не-е-е-е-е-ет!» Луп-Гару поднялся на задние лапы и подмял его. В ход пошли клыки, когти… Несчастный пытался увернуться, вот только бежать было некуда. Челюсти оборотня сомкнулись на пояснице жертвы. Брызнула кровь. Парень завизжал и уцепился за приборную панель. Луп-Гару неистово крутанул башкой, оторвал его от панели и повалил.
Я не видел смерть охранника. Я видел сгорбленные плечи бесноватого зверя. Я слышал глухое ворчание и видел кровь. Она хлестала на потолок, на стены. Когда покореженная рама и стекло «крепости» потемнели от крови, я понял, что все кончено, и почувствовал почти облегчение.
- Предыдущая
- 32/63
- Следующая
