Лирика 30-х годов - Исаковский Михаил Васильевич - Страница 41
- Предыдущая
- 41/99
- Следующая
                            Изменить размер шрифта: 
                            
                                 
                                 
                                
                            
                        
 
                        
                            41
                        
                   
                        «Из камня высеченный идол…»
Из камня высеченный идол
 У росстаней стоял века.
 Его прохожий каждый видел,
 Сворачивая с большака.
 Немой ровесник Древней Руси,
 Он вырастал из-под земли,
 Над ним весной летели гуси,
 Вокруг него хлеба росли.
 Шли мимо люди по дорогам,
 Встречая шумную весну,
 Уж им не верилось, что богом
 Был этот камень в старину.
 Когда ж зарей пылал пригорок,
 Где сосны медные стоят,
 К нему спешил седой историк
 С толпой веселою ребят.
 Он говорил, и были строги
 Глаза под крыльями бровей.
 «Глядите —
    умирают боги,
 Бессмертно — творчество людей».
 На пасеке
Отроились пчелы. Пахнут медом
 Вековые липы за прудом.
 Возвращаясь с поля, мимоходом
 Мы с тобой на пасеку зайдем.
 Постучим в калитку к пчеловоду,
 Он у нас приветливый старик:
 На меду заваренную воду
 Хоронить от гостя не привык.
 Только б гость вниманьем не обидел
 И подробный выслушал рассказ,
 Как рои готовятся на выдел
 И какой тут верный нужен глаз.
 Чем отличен мед, какой по цвету,
 Липовый, гречишный, луговой…
 Гости мы не редкие и эту
 Будем слушать повесть не впервой.
 Ну так что ж, пускай отводит душу,
 Он видал немало на веку.
 За привет, за добрую медушу
 Мы спасибо скажем старику.
 И еще мы скажем, что в артели
 Ото всех почет ему велик.
 Пчеловод он мудрый, в самом деле,
 И к тому ж приветливый старик.
 «Вновь сентябрь поджигает сухую листву на осинах…»
Вновь сентябрь поджигает сухую листву на осинах,
 Рдеет каплями крови на кочках брусника в гаю,
 И, считая гусей в небесах, по-осеннему синих,
 Прислонившись к сосне, я с тобой на опушке стою.
 До весны покидая туманные наши озера,
 Гуси к югу летят. Значит, близится время дождей,
 Значит, нам расставаться, любимая, скоро…
 Что ж, бери мое сердце и сердцем в разлуке владей.
 В светлом поле темнеют сухие кусты чернобыла,
 И на них паутины прозрачные нити висят.
 Я дождуся весны, только б ты меня не разлюбила,
 С первой стаей гусей по весне возвратилась назад.
 «Цветет жасмин. От белых звезд…»
Цветет жасмин. От белых звезд
 Всю ночь светло в саду нагретом,
 И Млечный Путь, как шаткий мост,
 Соединил закат с рассветом.
 В такие ночи слышен рост
 Хлебов и трав. По всем приметам,
 И теплых зорь и щедрых рос
 Еще немало будет летом.
 Живым текучим серебром
 Дожди июльские прольются.
 Ладони вытянув, как блюдца,
 Пойдем в поля, встречая гром,
 Где ржи густые за бугром
 Под тяжестью колосьев гнутся.
 «Смешался с запахом смолы…»
Смешался с запахом смолы
 Томящий запах земляники,
 Где сосен тонкие стволы
 Торчат, как бронзовые пики.
 А тень бежит во все углы
 И ловит солнечные блики,
 На травы нижет без иглы
 Цветные бусы земляники.
 Дрожит под крылышками пчел
 Позолоченной сеткой воздух.
 Пичуги дремлют в темных гнёздах…
 И вправе я себя не счел
 Нарушить птиц полдневный роздых,
 Прервать полдневный взяток пчел.
 Ломоносов
Куда бежать от сплетен и доносов!
 В просторных залах смрадно, как в аду!
 И вот опять Михайла Ломоносов
 Шумит в академическом саду.
 Строптивый сын архангельских поморов,
 Прямой, как ветер северной реки,
 Он сохранил неукротимый норов
 И песни, что певали рыбаки.
 Не он ли в школе Заиконоспасской
 Одной латынью голод утолял,
 Молокососов укрощал указкой
 И сметкою монахов удивлял?
 Поднявшись вне параграфов и правил,
 Везде дыханьем родины храним,
 Не он ли в старом Марбурге заставил
 Немецких буршей трепетать пред ним?
 Не он ли дал российской музе крылья,
 Нашел слова, звучащие, как медь!
 Доколе ж иноземное засилье
 Придется в Академии терпеть?
 В нее вошел, достойный славы россов,
 Как беломорский ветер молодой,
 Крестьянский сын Михайла Ломоносов,
 Родившийся под северной звездой.
 «Зима, закат, сторожка лесника…»
Зима, закат, сторожка лесника,
 На окнах тени спутаны и зыбки.
 Старик весну припомнил, и рука
 Смычком коснулась самодельной скрипки.
 И соловей взлетел из-под смычка,
 Подснежник распустился у пенька,
 Забил родник, и только по ошибке
 На мутных стеклах снег пятнался липкий.
 И я подумал: «Кто в родном краю
 Любил тропинку каждую свою,
 Берег травинку и лелеял колос, —
 К тому, когда вздохнет он от забот,
 Весна и в зимних сумерках придет,
 Услышав скрипки самодельный голос».
 
                            41       
                        
                       
                        
                        - Предыдущая
- 41/99
- Следующая
                            Перейти на страницу: 
                                                    
     
                     
                        