Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов - Страница 7

• Предыдущая
• 7/116
• Следующая

В этот же период в производстве медового алкоголя преобладающим становится медоварение. Усовершенствование этого процесса сказывалось и на технологии пивоварения, что в конце концов привело к возникновению винокурения, которое к началу XVI века было достаточно широко распространено.

Благодаря технологическому прорыву, появилась возможность получать алкоголь быстрее и с меньшими затратами. На северо-западе Руси начали повсеместно открываться корчмы – древнейшие русские питейные заведения. В них всегда можно было и поесть, и попить в свое удовольствие. Постепенно братчины из сельских изб или из-под открытого неба перекочевали под крышу корчмы. Рождалась более совершенная система потребления алкоголя, главной особенностью которой стало упрощение доступа к выпивке. Теперь, чтобы отпраздновать то или иное событие, не было нужды заранее сообщать гостям о пире, заниматься заготовками, совместной варкой пития в огромных котлах и пр. Достаточно было зайти в корчму и заплатить хозяину за обед. Между желанием и достижением желаемого исчезла пропасть множества промежуточных дел. Более того, если раньше выпивка неизбежно носила массовый, общинный характер, а значит, строго регламентировалась и контролировалась пировым сообществом, то теперь она перешла в разряд индивидуальных занятий, а значит, стала выходить из-под контроля старорусских общинных традиций.

Массовое увлечение народа потреблением алкоголя в корчмах не могло не натолкнуть государство на соображение о новых источниках пополнения казны. Как справедливо считается, переломным годом в истории отечественного пьянства явился 1552 год. Иван IV Васильевич, вернувшись из похода на Казань, учредил тогда в Москве новый тип питейного заведения – кабак. Слово «кабак» было заимствовано у татар, у которых оно означало постоялый двор, где продавались кушанья и спиртные напитки. Однако на Русь кабак пришел с некоторыми отличиями. Иван Грозный запретил в Москве продавать водку, позволив пить ее одним лишь опричникам. Именно для них и был построен специальный дом для выпивки – кабак. Правда, особенностью новшества стало то, что в кабаке нельзя было поесть. Вскоре царь Иван настолько полюбил кабак, что приказал повсеместно закрывать корчмы и учреждать государевы кабаки, а при них – поварни, в которых готовили хлебное вино, пиво и мед. Царевы кабаки либо отдавались на откуп боярам с фиксированной в договоре суммой ежегодных выплат в казну, либо содержались кабацкими головами и «верными целовальниками» (сборщикам на «вере»), которые обязаны были сдавать в казну весь годовой доход питейного заведения «с прибылью против прежних лет». Откупная система и продажа на «вере» стали началом винной монополии на Руси. Государство начинало получать доход от производства и продажи водки. По свидетельству современников, он составлял от 800 до 3000 рублей в год – немалые деньги для того времени в государственном масштабе[33].

Однако замена корчмы (место кушанья и выпивки) на кабак (место одной только выпивки) не могла не сказаться на росте массового пьянства. С этого момента пьянство стало частью социальной жизни народа. При этом домашнее производство алкоголя преследовалось, хотя отдельным социальным слоям (боярам, дворянам, приказным и служилым людям) позволялось варить питье «про себя», для домашнего употребления, но не для продажи. В противном случае это считалось государственным преступлением. Всем прочим городским и сельским жителям запрещалось изготавливать алкоголь даже для домашнего использования.

Правда, в условиях развития системы кормлений, когда бояре «на откуп» получали земли, от которых им шел доход, в этих землях, или кормлениях, они могли устраивать свои собственные кабаки. Так наравне, с царскими кабаками, стали появляться кабаки боярские. Более того, церковь, которая отличалась определенной экономической независимостью от государства, также курила вино и торговала им. Даже в начале Х1Х века духовенство ходатайствовало о своем праве держать кабаки[34].

В XVII веке, когда бок о бок существовали запрет на частное производство алкогольной продукции и развитая система откупов, в Уложении 1649 года установлены были новые жестокие наказания за корчемство (штраф от 5 до 20 рублей, битье кнутом и пытки). Церковь, вторившая властям, назвала корчемство грехом, по поводу которого священнослужители стали спрашивать кающихся: «На корчме не пивал ли? И друга без памяти не упаивал ли? Обещаваешься ли потом тех не творити?»[35] Но, по большому счету, любителям выпить было безразлично, государево или частное вино вводило их в вожделенное состояние, и пьянство процветало вне зависимости от перипетий борьбы государственного и частного промысла.

Вынесенное из сельской местности, оторванное от древней земледельческой традиции питие в городском кабаке еще пуще провоцировало падение нравов. Многих иностранных гостей поражало присутствие на улицах Московии пьянства и блуда. Не то чтобы русские в этом отношении были первооткрывателями или могли удивить иностранцев чем-то новым. Но, привыкшие к распутству тайному, закулисному, чувствительные католические души заморских гостей бывали травмированы доступными всеобщему обозрению сценами из повседневной уличной жизни, сдобренными вином и «срамным фольклором». Одним из таких впечатлительных наблюдателей был голштинский дипломат Адам Олеарий, который, наслушавшись в кабаках песен с гомосексуальной и скотоложеской тематикой, вынес нелестный для всех русских вердикт: «Пьянству они преданы более, чем какой-либо народ в мире. «Брюхо, налитое вином, быстро устремляется на вожделение»… Напившись вина паче меры, они, как необузданные животные, устремляются туда, куда их увлекает распутная страсть»[36].

Однако и власти начинали все больше беспокоиться по поводу растущего пьянства. Оно становилось социальным бедствием, против которого государство пыталось провести ряд мер. Так, 11 августа 1652 года в Москве состоялся «Собор о кабаках». В результате была уничтожена откупная система, введена регламентация продажи вина, а кабаки были переименованы в кружечные дворы. Однако вскоре, в 1664 году, откупа были вновь восстановлены, а смена названия питейного заведения не изменила его сущности, поэтому пьянство как социальный порок продолжало в Московии развиваться.

В дальнейшем, вплоть до XIX века, чехарда с откупной системой не прекращалась. В 1681 году правительство Федора Алексеевича запретило откупа, сделало торговлю алкогольной продукцией строго государственным приоритетом; в 1705 году Петр Алексеевич возвратил откупа, сохранив при этом и прежнюю систему продажи на «вере»; в 1716 году было введено свободное винокурение и обложение всех винокуров пошлиной. Государство пыталось заработать не за счет монополии, а за счет налогов с частного винокуренного производства. В XIX веке откупная система развивается, растет и частное винокурение, что, в свою очередь, приводит к общественным трезвенническим движениям.

Свобода винокуренного производства в эпоху Петра объясняется и чрезвычайно «веселыми» нравами двора, в первую очередь, самого самодержца. Русский царь, способный весь день провести на верфях с топором в руках, к вечеру нуждался в отдыхе. Однако отдыхать Петр любил своеобразно – в шумном кругу пьяных собеседников, от которых требовал откровенных разговоров, не допуская никаких ссор, брани, хвастовства. Петр учредил даже систему наказаний: провинившегося тотчас заставляли «пить штраф» – опорожнить бокала три вина или одного «орла» (большой ковш), чтобы «лишнего не врал и не задирал»[37]. Кутежи могли затягиваться на несколько дней. При этом царь периодически уходил поспать, строго-настрого запрещая гостям расходиться в его отсутствие, а через часок-другой возвращался бодрый и готовый приняться за веселие с новой силой.

• Предыдущая
• 7/116
• Следующая