Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга - Страница 62
- Предыдущая
- 62/92
- Следующая
Злой на самого себя, за то, что вот так поддается слабости, он повернулся к девушке, уставился прямо в глаза. Не нашел в них ни жалости, ни презрения, только беспокойство. Слегка расслабился.
— Ромка умер в реанимации. Какой?то урод напал в темноте, избил, проломил голову. Несколько недель его вытаскивали, так и не спасли. Не могли понять, что брат забыл в том районе, поздно вечером, один. Он всего несколько шагов не успел сделать до своей машины… Больше всех на похоронах истерила Дашка. Ну, мы думали, беременность, нервы, все дела… Водил её к психиатру, к неврологу, куда только не таскал. Не успокоилась. После родов совсем плохо стало, будто возненавидела меня. А потом, во время очередного скандала, призналась во всем. Она и замуж за меня пошла, чтобы быть ближе к Роману… Мы с ним похожи были, очень, но только внешностью. А в остальном — он был более ласковым, внимательным, от баб отбою не было, налево ходил даже женатым. А вот родила от него только моя жена. Такая вот загадка природы и судьбы…Родителям очень важно, чтобы его сын остался рядом с нами, поэтому, до сих пор не развелись.
Вот и высказал все самое страшное. Оказалось, что не так и трудно, главное было — начать.
Вика задумчиво смотрела куда?то ему в грудь. Не говорила ничего, но и не отталкивала. Спасибо и на том.
— И ты с этим жил столько лет? Я одного не пойму — зачем она тебе об этом сказала? Могли бы жить втроём, и ты был бы счастлив, и ребенок бы не страдал…А так… сломала своими руками будущее сразу всем… Странно…
— Знаешь, Вика, это ты мне сейчас кажешься странной. Тебе, действительно, так важны причины поступков Дашки? Остальное — мелочи, так? Меня, например, больше волнует, как наши с тобой отношения будут складываться…
— Ох… я, если честно, плохо сейчас соображаю… думаю о чем?то таком… — Девушка вскинула голову, наконец, позволив увидеть страх и растерянность во взгляде, и отголоски боли, которую она старательно прятала за нахмуренными бровями…
— О чем? Как бы сбежать от меня поскорее, да? Уже, наверное, соображаешь, когда уходит ближайший поезд? — Это должно было прозвучать легкой насмешкой, а получилось — горько…
— Да куда я сейчас убегу… Женьку еще не выписали. Нужно столько проектов вести, и никто не подготовлен для замены…
— Тебя только это держит? Если бы не дела, удрала бы, да? Хотя, правильно, зачем тебе нужен товарищ, обремененный кучей сложностей и проблем… Да еще когда эти сложности сами пришли, своими ногами… — Он понимал, что использует запрещенный приём, давил на совесть, которой Вика обладала с избытком… Но остановиться не мог. Хотел уже окончательно расставить все по своим местам. Не хотелось вновь обрести надежду, чтобы через время её потерять. Ему уже хватит навыков самообмана, вполне достаточно, наелся этим блюдом на всю жизнь.
— Ну, зачем ты так, Денис? Или тебе проще меня обвинить во всех проблемах, да? Не справилась, сломалась, значит, не так все серьезно было… Ты к этому ведешь? Ну, если тебе нравится думать именно так, пожалуйста, думай. Ты же привык, что знаешь обо всем лучше меня… Куда уж мне, глупой дурочке, в себе разобраться…
— Вика, я ничего за тебя не решаю. Но догадываюсь, что сейчас сочинит твоя светлая и справедливая голова. Ты решила уже, наверняка, что не хочешь вносить разлад в семью, быть разлучницей и изменницей, и так далее, и тому подобное. И поэтому лучше уйти. Не так ли? — Он, действительно, прекрасно знал, в каком направлении движутся шестеренки в этом незамутненном подлостью мозгу. Который, как правило, о себе привык не думать. Сейчас было главным увести девушку от мысли о расставании, а разбираться в нюансах — потом.
Когда согласится остаться с ним рядом, они вместе найдут какой?нибудь выход из ситуации…
— Денис, ну, мы же оба прекрасно знали, что у нас с тобой все закончится. Рано или поздно, это случилось бы, и мы к этому были готовы. Ну, случилось так, что появились поводы прекратить сейчас. Так зачем продлевать агонию? Лучше обрубить все сразу… — Он слушал и недоумевал. Вот к чему угодно был готов, но не к такому выходу…
— Погоди, Вика, постой. Я сейчас не понял ничего… — Он решил, что стоит, все?таки, присесть и девушку усадить. Разговор, похоже, предстоял долгий. И вовсе не о том, к чему готовился. — Что ты собиралась прекращать и когда? И с какого перепуга?
— Господи… Дэн, а ты что, думал, что я здесь буду сидеть до конца веков, довольная тем, что со мной встречается и спит женатый мужчина? И до какого времени я должна ждать? Пока не надоем? Или пока мне самой не опостылеет такое положение?
— Приехали…А хотя бы намекнуть, что тебя не устраивало что?то?
— Меня устраивало всё. Абсолютно. С условием, что это — не навсегда. Просто возможность недолго побыть счастливой, без оглядки на условности и на других людей.
Теплом повеяло от того, как девушка нечаянно проговорилась о своем счастье. Они ведь многое обсуждали, кроме того, что ощущали на самом деле. Будто ходили осторожно вдоль незаметной грани, боясь переступить её и все испортить. Да Денис и не думал раньше, что так важно услышать эти слова. Жаль, что понял немного поздно.
И горечью обдало от осознания, что Вика не собиралась оставаться с ним надолго. Обида оказалась до того острой, что руки, гладившие запястья девушки, резко сжались. Вика вскрикнула от неожиданности:
— Денис, ты что?! Мне больно!
Он тут же опомнился, разжал пальцы, начал заглаживать проступившие красные пятна на нежной коже. Не вынес их вида, притянул её руки к губам, прикоснулся мягко, будто прося прощения.
Поднял голову и еще больше расстроился: глаза девушки наполнялись влагой, грозившей вот — вот пролиться…
— Прости меня, Вика… Плохо себя контролирую, как?то не радуют меня сегодняшние сюрпризы… Очень болит?
— Да причем тут это… Переживу, даже если следы останутся — пройдут… — Она прерывисто вздохнула, Дену послышались слезы уже в голосе…
Вскочил, плохо соображая, что делает. Эти слезы его доломали, окончательно. Хотел предъявить, что она думает лишь о себе, но разве сейчас это — главное? Если ей так плохо, его проблемы вообще не важны…
— Вик, ну что мы с тобой творим, скажи? О чем?то разговариваем, не о том, совершенно… — Он прижал её к себе, покачивая, успокаивающе поглаживая, что?то говорил, не задумываясь о смысле. Что просилось наружу — то и говорил.
Когда она затихла, и спина подрагивать перестала от рыданий, сдерживаемых с трудом, он еще долго боялся её отпустить, будто Вика могла убежать и растаять, лишь только её перестанут касаться руки…
Она отстранилась первая. Потерла глаза, совершенно по — детски, кулачками…
— Извини, не сдержалась. Как?то все сложно…
— Вика, давай, расставим все точки над "и". Ты себе что?то надумала, а уточнить у меня забыла. Теперь расстраиваешься. И я не спросил ни о чем, дурак.
— Давай, расставим. Я не против. Не стоит затягивать… — Он снова почувствовал, как вся она, целиком, напряглась. Как сжались губы.
— Значит, так. Даже не думай, что у нас с тобой все лишь только на время. Слышишь? Мне об этом даже мысли не приходило. Кивни, если понимаешь…
Она очень медленно и неуверенно кивнула…
— Что?то я сомневаюсь, что ты поняла.
— Денис, ты ни разу не заикнулся о будущем…
— Вика, что именно я должен был о нем сказать? Я не умею читать твои мысли.
— Не знаю. Ты не дал мне никакого повода думать, что планируешь как?то продолжать отношения, когда я соберусь уехать.
— Я тебе говорил, вообще?то, что нормальный мужик свою женщину никуда не отпустит. И я не планирую куда?то тебя отпускать. Или я, по — твоему, ненормальный? — Этот разговор вызывал в нем лишь недоумение: как ей в голову, в принципе, пришло, что она, вот так просто, соберется и уедет?
— Ты нормальный, кажется… Но срок моей командировки, все равно, закончится. Что дальше?
— Сделаем перевод между филиалами. Это просто. С Палычем я уже договорился.
— В смысле? Когда? Как это?
- Предыдущая
- 62/92
- Следующая
