Занимательная геометрия (СИ) - Николаева Ольга - Страница 57
- Предыдущая
- 57/92
- Следующая
Теперь пришла его очередь молчать. Сказать хотелось многое. Но всё — не ко времени и не к месту. Все, что вертелось на языке, могло испортить тающие на глазах остатки их отношений. Одним махом перечеркнуть, без надежды на восстановление. Он долго вглядывался в лицо Вики, надеясь увидеть в нем… Что? И сам не знал, что именно. Не нашел. Поэтому, откинулся на сиденье, взъерошил волосы, зачем?то стиснул руль…
Заговорил глухо, медленно. Тщательно подбирая слова.
— Ты знаешь… Я тоже многое могу на эту тему рассказать. Не очень хорошего. И мне тоже всегда было противно думать и говорить про измены. И не всегда был на стороне тех, кто виноват. Ну, или кого считают виноватыми. Как?то так… А теперь, видишь, как вышло: я?то не чувствую своей вины. Вообще никакой. И не перед кем виниться, кроме тебя. И то, лишь потому, что сейчас расстроил. Все. Больше поводов не вижу. — Со злостью долбанул по рулю. — И тебе, Вик, нечего стыдиться и придумывать грехи. Ничего плохого мы не делаем.
Сейчас он ни капельки не лукавил. Искренне верил в то, что говорил. Только дохленький червячок сомнения попытался вылезти из темноты: "Да ну? Где же раньше были эти светлые мысли? Раньше по — другому говорил…"
Но он быстро этого червячка придавил. Нечего тут сбивать с пути истинного.
— Тогда, отчего мне так тошно, Денис? Если я ни в чем не виновата, почему радости нет? — В её глазах застыла горечь, неистребимая. И было бы совсем тяжело, если бы не отголосок надежды, что звучал в этом вопросе… Будто Дэн мог найти для неё такой ответ, от которого ей станет легче, и все окажется на своих местах, и не будет мук совести…
— Потому что ты слишком честная, так я думаю. И слегка наивная. И веришь, что бывают случаи, когда всем одинаково хорошо. А так не бывает. Всегда есть пострадавшие. Мир несправедлив. Только тебе, Вика, нужно бы научиться не о других думать, а о себе. Тебе никто потом спасибо за добровольную жертву не скажет. И в голову никому это не придет. А вот ты потом сотню раз пожалеешь, что не о себе подумала.
— Но так же нельзя, понимаешь ты? А как же совесть? — Она была явно растеряна…
Дэн хмыкнул… Подумал, стоит ли так её огорошивать своими взглядами на жизнь. Решил, что не просто стоит, а необходимо, жизненно. Девочке пора взрослеть. Чтобы не повторять, при случае, чужие ошибки.
— А с совестью, Вика, нужно дружить. Иногда — советоваться, иногда — поспорить. Временами, идти на компромисс..
— Да ты что? Разве можно?!! — Её возмущению не было предела.
— Нужно. Ты пойми, что совесть твоя — не больше, чем набор правил и запретов, которые тебе с детства в голову вбивали. И засунули так глубоко, что они работают уже усилий сознания. Вот ты и думаешь: " Так нельзя"… А почему нельзя? Ты об этом думала?
— Потому что я не хочу делать больно кому?то другому, обижать. Они ведь не заслужили этого, ни Миша, ни… — Она не закончила фразу, но Дэн и без того понял, что имелась в виду его жена. Стало даже немного весело.
— Поверь мне, милая, что моя супруга заслужила до черта всего нехорошего. Ей сотню лет еще отмаливать грехи. О ней можешь не париться, точно.
— Ну, хорошо… А… — И снова пауза. Вика на глазах теряла свое красноречие. То ли обдумывать начала все им сказанное, то ли в чем?то сомневаться…
— Миша твой? Вообще, дурак. Разве можно отпускать свою женщину одну к черту на кулички? На север, да еще и зимой? И на столько времени?
— Ну, он же понимает, что у меня работа, обязанности… что я отказаться не могла…
Его умилила эта непробиваемая женская наивность, этот самообман, от которого все они кажутся себе такими умными и сильными. Самая большая глупость в современной жизни.
— Вика, девочка моя хорошая… Послушай меня, старого опытного м… Ладно, не буду договаривать. Мужчину, пусть будет так. Если бы твой Миша нормально соображал, то дал бы тебе возможность заниматься домом и семьей, а не гнать на край света, за каким?то хреном. Или — работать, но в любой момент встать и уйти, если что?то не по нраву придется. А так, получается, где твой тыл? Он тебе его создал? — Он пытливо глянул ей в лицо. Увидел то, что хотел. — Правильно. Не создал он ни хрена. Вот тебя и носит в богом забытом месте. Дурак он, что отпустил. И заслуживает, чтобы его послали.
— Хочешь сказать, ты бы на его месте запретил мне ехать в командировку?
— Я бы сделал так, чтобы ты сама этого не захотела…
— Мне кажется, что ты сейчас передёргиваешь факты. Получается, что правильный мужчина — тот, кто не дает женщине развиваться самостоятельно. Практически, домостроевец. Разве нет?
— Мне кажется, Вика, что ты хочешь услышать от меня слова, которые избавят тебя от ответственности. Убедят, что ты ничего плохого не делаешь. Вот я и стараюсь. Если не то говорю — скажи, что ты хочешь услышать, и я сотню раз тебе это повторю…
— Ах, значит, так ты обо мне думаешь, да?! — Теперь она, похоже, нашла повод обидеться…
— Я понял, Вика. Иди сюда. — Он отщелкнул сначала свой ремень, потом — пассажирский, а потом потянул её к себе на колени. — Чем ближе ты ко мне находишься, тем меньше споришь… Посиди, погрейся.
— Я, вообще?то, не замерзла!
— Все равно, посиди. — Он прижал к своему плечу её голову, уткнулся подбородком в макушку, подождал, пока перестанет ерзать…
Вика затихла, лишь изредка тяжело вздыхая. Но обнять себя позволила, и даже сама обвила обеими руками его, забравшись под куртку. И не сопротивлялась, когда он легко поцеловал её в висок, потом в лоб, прошелся губами по скулам… Продолжать не стал — момент казался не очень подходящим…
Наконец, она не выдержала (хотя, Дэн молчанием не тяготился, вместе молчать ему очень даже нравилось), подняла голову:
— Ну, почему все так сложно, а?
— Наверное, потому, что ты все усложняешь…
— А если я не умею по — другому?
— Нужно учиться. Научишься — поймешь, как легко и радостно стало жить…
— А ты научился? Не усложняешь?
— Ну, как тебе сказать… Местами. И временами. Но я не останавливаюсь на достигнутом и все больше упрощаю. — Он себя чувствовал сейчас мудрым старцем рядом с маленьким ребенком. Очень мудрым и очень старым, уставшим. А разницы — всего?то, десять лет…
— И что мне нужно для того, чтобы научиться?
— Желание. И время. Очень сильное желание и еще больше — времени.
Вика выпрямила спину, подняла голову, уставилась своими, почти прозрачными сейчас, глазами прямо в его глаза:
— А оно у нас есть?
— Я дам тебе столько времени, сколько будет нужно. И еще немного сверху. Главное, чтобы ты этого хотела. А я никуда не спешу.
— Оно заметно… — Легко усмехнулась. — Но… Денис… я же когда?то отсюда уеду…
— Не уезжай. Я же говорил тебе, что сделаю все, чтобы ты осталась.
— Ты не так говорил, и не о себе. — Капризно. Занервничала. Потому что, недомолвками и намеками, речь шла о важном.
— Но сказал?то об этом. Ты же умная девочка, все понимаешь.
— А если я все равно захочу уехать?
— Значит, я плохо старался. Сам дурак.
— И просто так отпустишь?
— Ну, если ты сможешь убежать, связанная по рукам и ногам, из запертого подвала в заброшенной сторожке в глубине тайги… Выходит, я реально заслужил, чтобы ты сбежала…
— Шутишь, да? А я с тобой серьёзно разговариваю, между прочим…
— Женщинам не стоит вести серьёзные разговоры. Они от этого становятся вредными, скрипучими старушонками. Оно тебе надо? Мне — точно, ни к чему. А если без шуток, Вик, то я жалею, что поднял эту тему. Поторопился. Прости. Больше не буду. — Вздохнул покаянно, сам не зная, чего в этом больше — искреннего сожаления, притворства, чего?то ещё… Факт присутствия этого Михаила где?то рядом, почти за спиной, свербил занозой. Но, по сути, будучи женатым, что он мог требовать от девушки? Ничего. Головой понимал, и это слегка отрезвляло. Хотя бы на время. Что будет дальше, решил не думать. Ни к чему хорошему это не привело бы…
— И что ты предлагаешь делать дальше?
- Предыдущая
- 57/92
- Следующая
