Новые сказки Шехерезады (СИ) - Шипунский Всеволод - Страница 7

Поэтому, сын мой, мужайся, ибо остаёшься ты совсем один, и будешь вынужден сам кормить себя. А когдА я вернусь, и вернусь ли вообще, я не знаю… Путь через пустыню долог и опасен. Но Аллах велик и добр, и верю, что он не даст пропасть даже такой великой грешнице, как я.

С этими словами вручила она ему целых два золотых динара и наказала хранить их и тратить только в случае крайней нужды. И как только вдали над песками показался краешек солнца, Зульфия ступила за порог.

*     *     *

Простившись с матерью, Алладин не очень опечалился, ведь в кармане его зазвенело золото, и им впервые вдруг овладели разгул и беспутство. Он перестал гонять скот на пастбище, накупил себе всяких сладостей, красивой одежды и целыми днями болтался на улице с мальчишками и играл с ними в кости на деньги, пока не проигрался окончательно.

В это время стал появляться на улице один странный человек, который наблюдал за ним. Он часто останавливал мальчишек, давал им гостинцы и расспрашивал об Алладине. Одежда выдавала в нём чужеземца: тёмный старый халат его - халат дервиша, никак не вязался с расшитым высоким тюрбаном на голове. Худое мрачное лицо его серого цвета с длинной тонкой бородой говорили, что человек этот - магрибинец.

Остановив однажды Алладина, он спросил, как зовут его мать и отца, на что тот ответил: «Мать мою зовут Зульфия, а отца у меня никогда не было» - Алладин побоялся разглашать тайну, которую узнал от матери. «А не дочь ли она купца-медника такого-то?» «Да, это мой дед, но я его никогда не видел».

Тогда магрибинец обнял Алладина, зарыдал, и стал рассказывать, что этот купец-медник, дед Алладина – его брат, а сам он почти всю жизнь провёл в путешествиях, ходил с караванами по странам Магриба, торговал и богател. И вот, когда подошла старость, он понял, что некому завещать своё богатство, и отправился в края, где жил его брат, и узнал, что брат его умер, умерла и жена его, а дочери вышли замуж и разъехались, кроме одной, самой младшей, Зульфии, судьба которой неизвестна.

И вот теперь он, наконец, обрёл свою родню и может умереть спокойно. Утерев слёзы, магрибинец вынул кошелёк. «Вот деньги, - сказал он, - отдай их матери, и скажи, что нашёлся её родной дядя, который души в вас не чает! А я буду навещать вас и помогать всем, чем смогу» «Но матери моей нет, - отвечал Алладин. – Она отравилась паломницей в светозарную Медину». Магрибинец, конечно, знал об этом, но сделал вид, что страшно удивлён. «Как, и ты остался совсем один?? Как ты смел и благоразумен! …Но всё же, - всё спрашивал он, - неужели ты так ничего и не знаешь про своего отца? А не говорила ли тебе мать, что отец твой был сыном падишаха?»

В конце концов Алладин, возгордившись столь неожиданными и счастливыми изменениями в своей судьбе,  признался, что перед самым уходом мать говорила об этом, и магрибинец, который, конечно, не был никаким братом дедушки-медника, а был злобным магрибским колдуном, возликовал.

Уже много-много лет по своим чёрным колдовским книгам он пытался разгадать великую тайну подземной пещеры Альборуса, и всё сходилось к одному, что пещера эта запечатана именем Алладина, сына Зульфии, дочери медника, и принца Шахиншаха 8-го, и открыть её может только сам Алладин.

Новоявленный дедушка стал навещать Алладина, приносить ему подарки, угощенья, поить сладкой розовой водой и вести с ним ласковые беседы.

- Я куплю тебе лавку с заморскими товарами, и ты станешь настоящим купцом, хочешь? – спрашивал он.

- Нет, – беззаботно отвечал Алладин. – В лавке этой нужно торчать с утра до вечера…

- Тогда, может, купить тебе корабль? Нагрузишь его товарами, поднимешь паруса и отправишься за море… Увидишь много стран, а заодно и разбогатеешь!

- Да ну!.. А если его перевернут волны?

- Чего же ты хочешь? – недоумевал магрибинец.

- Вот ты, дедушка, бывал в разных странах… А видел ты когда-нибудь царевну Будур, первую красавицу Магриба?

«Эге! – подумал колдун. – Вот что тебя интересует!»

- Приходилось, о внук мой. Когда бывал я в Искандерии, то не раз наблюдал торжественную процессию, с которой принцесса направлялась в царские бани… А что? Ты хотел бы тоже её увидеть?.. А может, ты хотел бы лицезреть её в банях, нагой, о алмаз моего сердца? – посмеивался старик. – Бани во время её купания, конечно, окружены тремя рядами воинов, так, что и мышь не проскочит, но для тебя я бы мог это устроить… Хочешь?

- Я хочу женится на ней, - отвечал Алладин, сдвинув брови.

- О, Аллах! – воскликнул поражённый дед. – На самой принцессе Будур?? Что за фантазии, мой милый! ..А знаешь ли ты, что женихам, которые не понравились принцессе, но успели лицезреть её, отрубали голову? Нет-нет, оставь эту глупую идею… Если уж в тебе так кипят страсти, то давай отправимся на невольничий рынок, который в городе устраивают каждый месяц, и выберем тебе красивую невольницу, искусную в танцах, в домашней работе, и в делах любви… Это обойдётся мне недёшево, Аллах свидетель! да всё одно дешевле, чем сватовство к принцессе! …А может, и мне, старику, достанется малая толика от любовных утех? Хе-хе!.. Что скажешь?

Глаза Алладина загорелись.

- Невольницу? И она будет выполнять все мои желания?

- Конечно, как же иначе? Ты ведь будешь её господин.

- А если она откажется?

- Ну… Непослушных рабынь наказывают... Да почему бы ей не служить своему юному красавцу-господину и душой, и телом??

Мысль о красивой рабыне отодвинула на время мечты о принцессе, и не проходило дня, чтобы Алладин не напомнил об этом старику.

И вот, в назначенный воскресный день они богато оделись и оправились на невольничий рынок, где толпилось уже много народу. Хозяева прохаживались возле своих рабов, устало стоявших на солнце в своих серых хитонах, и громко их расхваливали.

Особым вниманием пользовались девушки и молодые женщины разных цветов кожи: возле них густо толпились и яростно торговались мужчины. Лица рабынь сохраняли равнодушие и тупую покорность.

Долго ходили старик с юношей по рынку, но никто Алладину так и не приглянулся. Опечаленные, они выбрались из толпы и собрались уходить, как вдруг увидели подъехавшую к рынку арбу, из которой какой-то толстый одноглазый купец зверского вида вывел на верёвке стройную девушку в одной тонкой накидке, с красивым, но измученным и заплаканным лицом. Немилосердно дёргая за верёвку, он потащил её в толпу.

Алладин толкнул своего деда локтем, и тот встрепенулся.

- Постой, о уважаемый! – воскликнул он. – Ты ведёшь её на продажу, не так ли?

- Так, так! – прорычал одноглазый. – Только не у всякого хватит денег заплатить за этот товар…

- А сколько же ты просишь за неё?

- А пять тысяч золотых динаров, вот сколько! (Ни за одного невольника не давали в тот день более полутора тысяч.) А если  никто столько не даст, то отдам её даром, самому мерзкому, грязному и бездомному нищему!

- Даром? Нищему? – удивился магрибинец. – Зачем же тебе терпеть такой убыток??

- Я лучше потерплю убыток, чем буду терпеть в своём доме эту тварь! - зарычал купец и дёрнул её за верёвку так, что несчастная упала в пыль.

Алладин, находившийся рядом, подхватил девушку и помог ей подняться. Глаза их встретились, из сердца в сердце пробежал огонь, и они уставились друг на друга как зачарованные.

- Эй! – закричал одноглазый. – Не тронь её! Вот купишь, тогда будешь делать с ней всё, что захочешь…

Алладин схватил своего деда за руку и зашептал: «О дедушка, светоч моего сердца! Сделай что хочешь, только выкупи для меня эту невольницу!»

- Что же, – сказал магрибинец купцу. – Цена твоя очень высока! Но позволь посмотреть твою рабыню, может я и заплачу такую сумму…

Купец не был против, и они направились в ближайшую лавку. Договорившись с хозяином лавки, они отвели рабыню в заднюю комнату.

Там одноглазый без разговоров сдёрнул с девушки накидку, и та предстала перед ними совсем голая; она ахнула и закрыла лицо руками. И пока Алладин не мог отвести глаз от её округлого зада, тонкой талии и выпуклых грудей, магрибинец обошёл невольницу кругом, а затем отвел Алладина в сторону.