Большая книга ужасов – 20 - Усачева Елена Александровна - Страница 42

• Предыдущая
• 42/65
• Следующая

И так, что мы имеем?

Алексей с трудом пытался унять дрожь в руках. Он бессмысленно обхватывал большую теплую кружку руками, но непослушные пальцы все время соскальзывали с ее гладких боков.

Ребята сидели на крошечной кухне, где помещались только маленький стол и одноконфорочная плита. Напротив них сидел хозяин кухни, сторож Николай Петрович, и совсем с краю, с трудом спрятав ноги под табуретку, долговязый Сергей. Николай Петрович молчал, сквозь табачный дым смотрел на бледного Алексея. Вопрос Сергея он оставил без ответа. Все так же молча курил, думал о чем-то своем.

Он первым подошел к ребятам, когда Алексей закричал, он же остановил его, когда тот попытался с корнем вырвать весь куст. Вместе с Сергеем они оттащили мальчишку от злополучного места и с трудом увели в сторожку. Теперь притихшие ребята медленно приходили в себя, а Алексей сумбурно пытался рассказать, что же такое с ним происходит.

– Да, попал ты, парень, – наконец выдавил из себя Николай Петрович. – Ходили у нас слухи про Хозяйку, но чтобы вот так ее видеть – такого не было…

И он опять замолчал.

– А с чего мы взяли, что это вообще она? – опять встрепенулся Сергей. – Может, это просто фантазии?

Чашка выпала из рук Алексея.

– И это фантазии? – он рванул с руки повязку. – И это? – повторил он, запрокидывая голову, где были еще видны следы от пальцев.

– Что же ей нужно от пацана? – Лицо Николая Петровича исчезло в клубах дыма. Антон даже закашлялся.

– Хочет вырваться на свободу? – предположил Сергей.

– А какая ей еще нужна свобода? Нет, здесь что-то не то.

– Но почему? – наконец вставил свое слово Антон. – Она же не может отсюда выйти и успокоиться не может. Вот она и рвется на свободу.

– А я-то тут при чем? Пускай хочет себе по-тихому.

– Странно все это, – словно в ответ на какие-то свои мысли заговорил Николай Петрович. – Всадник без головы, собака Баскервилей и наша Хозяйка. Такого не может быть.

– Ага, не может, – зло закивал головой Алексей. – Вы же мне не верите. Ни одному моему слову не верите.

Он вскочил, а потом опять упал на табурет.

Наступило молчание. Только огромные круглые настольные часы громко тикали и медленно передвигали усищи стрелок.

– А давайте осиновый кол в ее могилу вобьем, – предложил Антон, но его никто не услышал. Он посопел, глядя в пол, но все же продолжил: – Или можно окропить ее святой водой. – Опять все промолчали, после чего он сказал решительно: – Или чеснок посадить.

Николай Петрович беззвучно выпускал из ноздрей дым. Сергей раскачивался на табурете. Посмотрев на все это, Алексей встал:

– Ладно, пойдем мы. Чего молчать?

Он протиснулся мимо сидевшего у самого выхода Сергея и быстро зашагал прочь от кладбища. Сторож так и не пошевелился. Сзади недовольно сопел Антон.

– Чего ты ушел? Ведь можно было что-нибудь придумать.

– А чего тут придумывать? – Алексей говорил, не останавливаясь. – Они сидят и молчат. Да и не верят они мне, я же вижу. И ты не веришь. И не надо! Я сам во всем разберусь. Катись отсюда.

Антон, не ожидавший такого отпора, остановился.

– Подумаешь! Сам он во всем разберется! Иди, иди! Тоже мне, герой!

Друзья развернулись и пошли в разные стороны.

– Подожди!

Алексей только рукой махнул: поздно, мол, опомнился, сам знаю, что делать.

– Постой!

Его схватили за плечо. Это был Сергей.

– Слушай, парень, запиши мой номер телефона. Или дай свой. Я здесь с умными людьми поговорю, может, они что-нибудь присоветуют.

Алексей мрачно пробурчал свой номер телефона, а когда журналист уже прятал бумажку в карман, вдруг спросил:

– Скажите, а у вас лопата есть?

– Ты ее хочешь откопать? – Сергей заглянул в глаза собеседника. – Не торопись, за это посадить могут.

– Мне на урок труда, – не моргнув глазом, соврал Алексей.

– Нет, – пожал плечами Сергей, – кажется, нет у меня лопаты. Но я могу у дочки спросить, у нее, может, какой-нибудь совок найдется.

– Спросите, – разрешил Алексей и опять зашагал к своему дому.

Лопату он добыл у отца. Тот даже не спросил, зачем она ему.

После всех этих историй с крестами и медальонами Алексей почувствовал себя невероятно уверенным и спокойным. Ну какой медальон на могиле двухсотлетней давности? Его там просто не могло быть, их тогда не делали. Значит, ему все просто показалось. И совсем не обязательно, что под тем крестом лежит именно Хозяйка.

Он поужинал вместе с родителями, побеседовал с тетей, приготовил ей чай, посмотрел вместе с папой боевик по телевизору и отправился спать. В прихожей он захватил куртку. А в комнате быстро набил ее тряпками, уложил получившееся чучело на постель, сунул фонарик в карман, бесшумно проскользнул в коридор, взял лопату и тихо вышел за дверь. Был час ночи.

«Так, – сам себя убеждал Алексей, – теперь если кто-нибудь заглянет в комнату, то решит, что я сплю, и тревожить меня не будет. А я тем временем…»

На улице уже стало довольно прохладно. Большой фонарь ярко освещал двор и пустую детскую площадку.

Никого нет.

А вот и скамейка. И главное, никаких следов – ни человеческих, ни собачьих, ни лошадиных. А ведь должны были быть. Алексей еще заметил, как конь копытами взбивал мокрую после осенних дождей землю двора. Как тяжело прыгала собака. Она-то уж обязательно должна была оставить отпечатки. Но здесь их не было.

И самое обидное, что никто ничего не заметил. Бред. Что же это за напасть такая!

Алексей подошел к ограде там, где лучше всего просматривалось надгробие Купавиных. Он прислушался к себе. Боится? Нет. Надоело бояться, сколько можно!

Он просунул лопату между прутьями, а сам перемахнул через забор.

Крест. Кусты. Где-то здесь он провалился рукой.

Алексей осторожно зажег фонарик. Круглое световое пятнышко пробежало по сучьям, уперлось в подгнившую листву. Он уложил фонарик так, чтобы свет падал под корни, и достал лопату. Длинный черенок лопаты мешал как следует подлезть под куст, он постоянно ударялся об ограду ближайшей могилы.

Ток, ток – раздавались мерные удары. Уверенность медленно покидала Алексея. Он спиной чувствовал, как в вязкую темноту осени уплывает тонкой светлой струйкой его неверие во всю эту чертовщину. И по той же спине пробегали предательские мурашки, холод подбирался к затылку.

Ток, ток, ток – быстрее заработал он лопатой.

Ух – до середины черенка лопата ушла в пустоту.

Есть.

Алексей осторожно вынул лопату, взял фонарик и посветил в образовавшуюся дыру. Темнота, влажная земля. Он ткнул в темноту концом черенка лопаты.

Тук. Камень. Алексей отложил лопату, глубоко вдохнул и опустил одну ногу внутрь ямы.

Весь ход изнутри был выложен камнем. Ползти пришлось на карачках, время от времени задевая головой верхний свод. Туннель под конец расширился и завершился ступеньками, которые вывели в гулкую комнату. Здесь было холодно и промозгло, как в склепе.

Склеп.

Алексей быстро очертил фонариком стены. Каменные, ничего нет. А фантазия неумолимо подсказывала возможные картинки. Высокий прямоугольный камень, на нем гроб, крышка откинута. И оттуда встает…

Никто не встает. Алексей наконец узнал, где он находится. Это был полуподвал его дома. Направо решетка, закрывающая вход в подвал. Три ступеньки наверх – проход в подъезд, а оттуда на улицу. В родном доме Алексей почувствовал себя уверенней. И ночь не такая темная, и подозрительных звуков нет. Только чернота подземного хода не давала успокоиться. Оттуда кто-то должен выйти. Большой… Даже не большой, а огромный.

И он вышел. В темноте появилась еще большая темнота. Страх. Огромный, все расширяющийся и расширяющийся. Он придавил Алексея к холодной стене. Что-то темное, похожее на гигантский пузырь, увеличивалось, заполняя все пространство полуподвала. В спину кольнуло. Нож? Алексей осторожно повернулся и пощупал стену за спиной. В стене торчал гвоздь, стесанной головкой вперед.

• Предыдущая
• 42/65
• Следующая