Выбери любимый жанр

Уроки музыки - Ахмадулина Белла Ахатовна - Страница 18


Изменить размер шрифта:

18

- И, знаете, еще одна деталь -

меня влечет подохнуть под забором.

(Язык мой так и воспалялся вздором.

О, это Дождь твердил мне свой диктант.)

7. Все, Дождь, тебе припомнится потом!

Другая гостья, голосом глубоким,

осведомилась:

- Одаренных богом

кто одаряет? И каким путем?

Как погремушкой, мной гремел озноб:

- Приходит бог, преласков и превесел,

немного старомоден, как профессор,

и милостью ваш осеняет лоб.

А далее - летите вверх и вниз,

в кровь разбивая локти и коленки

о снег, о воздух, об углы Кваренги,

о простыни гостиниц и больниц.

Василия Блаженного, в зубцах,

тот острый купол помните? Представьте

всей кожей об него!

- Да вы присядьте! -

она меня одернула в сердцах.

8. Тем временем, для радости гостей,

творилось что-то новое, родное:

в гостиную впускали кружевное,

серебряное облако детей.

Хозяюшка, прости меня, я зла!

Я все лгала, я поступала дурно!

В тебе, как на губах у стеклодува,

явился выдох чистого стекла.

Душой твоей насыщенный сосуд,

дитя твое, отлитое так нежно!

Как точен контур, обводящий нечто!

О том не знала я, не обессудь.

Хозяюшка, звериный гений твой

в отчаяньи вседенном и всенощном

над детищем твоим, о, над сыночком

великой поникает головой.

Дождь мои губы звал к ее руке.

Я плакала:

- Прости меня! Прости же!

Глаза твои премудры и пречисты!

9. Тут хор детей возник невдалеке:

Наш номер был объявлен.

Уста младенцев. Жуть.

Мы - яблочки от яблонь. .

Вот наша месть и суть.

Вниманье! Детский лепет.

Мы вас не подведем.

Не зря великолепен

Камин, согревший дом.

В лопатках - холод милый

и острия двух крыл.

Нам кожу алюминий,

как изморозь, покрыл.

Чтоб было жить не скучно,

нас трогает порой

искусствочко, искусство,

ребеночек чужой.

Дождливость есть оплошность

пустых небес. Ура!

О, пошлость, ты не подлость,

ты лишь уют ума.

От боли и от гнева

ты нас спасешь потом.

Целуем, королева,

твой бархатный подол!

10. Лень, как болезнь, во мне смыкала круг.

Мое плечо вело чужую руку.

Я, как птенца, в ладони грела рюмку.

Попискивал ее открытый клюв.

Хозяюшка, вы ощущали грусть

над мальчиком, заснувшим спозаранку,

в уста его, в ту алчущую ранку,

отравленную проливая грудь?

Вдруг в нем, как в перламутровом яйце,

спала пружина музыки согбенной?

Как радуга - в бутоне краски белой?

Как тайный мускул красоты - в лице?

Как в Сашеньке - непробужденный Блок?

Медведица, вы для какой забавы

в детеныше влюбленными зубами

выщелкивали бога, словно блох?

11. Хозяйка налила мне коньяка:

- Вас лихорадит. Грейтесь у камина. -

Прощай, мой Дождь!

Как весело, как мило

принять мороз на кончик языка!

Как крепко пахнет розой от вина!

Вино, лишь ты ни в чем не виновато.

Во мне расщеплен атом винограда.

Во мне горит двух разных роз война.

Вино мое, я твой заблудший князь,

привязанный к двум деревам склоненным.

Разъединяй! Не бойся же! Со звоном

меня со мной пусть разлучает казнь!

Я делаюсь все больше, все добрей!

Смотрите - я уже добра, как клоун,

вам в ноги опрокинутый поклоном!

Уж мне тесно средь окон и дверей!

О, господи, какая доброта!

Скорей! Жалеть до слез! Пасть на колени!

Я вас люблю! Застенчивость калеки

бледнит мне щеки и кривит уста.

18
Перейти на страницу:
Мир литературы