Выбери любимый жанр

Антимиры - Вознесенский Андрей Андреевич - Страница 16


Изменить размер шрифта:

16

Они, как в фодисе, двоятся.

Калоши?

Как бы башкой не обменяться!

Так женщина – от губ едва,

двоясь и что-то воскрешая,

уж не любимая – вдова,

еще – твоя, уже – чужая...

О тумбы, о прохожих трусь я...

Венера? Продавец мороженого!..

Друзья?

Ох, эти яго доморощенные!

Я спотыкаюсь, бьюсь, живу,

туман, туман – не разберешься,

о чью щеку в тумане трешься?..

Ау!

Туман, туман – не дозовешься...

Как здорово, когда туман рассеивается!

1959

Параболическая баллада

Судьба, как ракета, летит по параболе

Обычно – во мраке и реже – по радуге.

Жил огненно-рыжий художник Гоген,

Богема, а в прошлом – торговый агент.

Чтоб в Лувр королевский попасть

из Монмартра,

Он

дал

кругаля через Яву с Суматрой!

Унесся, забыв сумасшествие денег,

Кудахтанье жен, духоту академий.

Он преодолел

тяготенье земное.

Жрецы гоготали за кружкой пивною:

«Прямая – короче, парабола – круче,

Не лучше ль скопировать райские кущи?»

А он уносился ракетой ревущей

Сквозь ветер, срывающий фалды и уши.

И в Лувр он попал не сквозь главный порог –

Параболой

гневно

пробив потолок!

Идут к своим правдам, по-разному храбро,

Червяк – через щель, человек – по параболе.

Жила-была девочка рядом в квартале.

Мы с нею учились, зачеты сдавали.

Куда ж я уехал!

И черт меня нес

Меж грузных тбилисских двусмысленных звезд!

Прости мне дурацкую эту параболу.

Простывшие плечики в черном парадном...

О, как ты звенела во мраке Вселенной

Упруго и прямо – как прутик антенны!

А я все лечу,

приземляясь по ним –

Земным и озябшим твоим позывным.

Как трудно дается нам эта парабола!..

Сметая каноны, прогнозы, параграфы,

Несутся искусство,

любовь

и история –

По параболической траектории!

В сибирской весне утопают калоши

А может быть, все же прямая – короче?

1959

Ода сплетникам

Я славлю скважины замочные

Клевещущему –

Исполать.

Все репутации подмочены.

Трещи,

Трехспальная кровать!

У, сплетники! У, их рассказы!

Люблю их царственные рты,

Их уши,

точно унитазы,

Непогрешимы и чисты.

И версии урчат отчаянно

В лабораториях ушей,

Что кот на даче у писателя

Сожрал соседских голубей,

Что гражданина А. в редиске

Накрыли с балериной Б...

Я жил тогда в Новосибирске

В блистанье сплетен о тебе.

Как пулеметы, телефоны

Меня косили наповал.

И, точно тенор – анемоны,

Я анонимки получал.

Междугородние звонили.

И голос, пахнущий ванилью,

Шептал, что ты опять дуришь,

Что твой поклонник толст и рыж.

Что таешь, таешь льдышкой тонкой

В пожатье пышущих ручищ...

Я возвращался,

На Волхонке

Лежали черные ручьи.

И все оказывалось шуткой,

Насквозь придуманной виной,

И ты запахивала шубку

И пахла снегом и весной.

Любимая, Наташа, чудо,

Чистейшая среди клевет,

Чем траурнее пересуды,

Тем чище

твой высокий

свет!

Та ложь становится гарантией

Твоей любви, твоей тоски...

Орите, милые, горланьте!..

Да здравствуют клеветники!

Смакуйте! Дергайтесь от тика!

16
Перейти на страницу:
Мир литературы