Дропкат реальности, или пособие для начинающего шулера (СИ) - Мамаева Надежда - Страница 16
- Предыдущая
- 16/62
- Следующая
Васса взяла в руку жемчужину, чтобы получше рассмотреть украшение. Стоило ей чуть потянуть, как цепочка (по — видимому, порвавшаяся во время падения хозяина) весенней изворотливой змейкой, уставшей после долгой спячки, покинула шею владыки. Как только это произошло, с телом всерадетеля стали происходить странные метаморфозы: пухлые щеки впали, нос заострился, напомнив клюв старого ворона, кожа, на манер капустного кочана, прихваченного морозом, стала слоистой. Верхние ее пласты, словно отряхолки, начали слезать, обнажая загнивающую плоть.
Девушка отпрянула от того, что еще пару вздохов назад было дородным мужчиной. Сейчас хоганов дланник напоминал скорее вупыря, принявшего солнечную ванну. Да и пах всерадетель не хуже навозной кучи. Слегка оторопев от увиденного, девушка попятилась спиной к двери и, лишь нащупав ручку и выскользнув в коридор, смогла перевести дух.
Подвеска, вместе с ажурной цепочкой остались у нее в руке. Не решившись вернуться ко всеотцу, дабы вернуть взятое (вдруг и вправду, как легендарный кровосос, воскреснет и решит подзакусить кровушкой из девичей лебяжьей шейки), Васса решила пока оставить украшение себе.
Лицедейка летела по коридорам беззвучно, словно кленовый лист, подхваченный порывом осеннего стылого ветра. Услышав лишь намек на шум она вжималась в ниши или мимикриовала под очередной вазон. Последнее скорее для успокоения нервов, нежели для маскировки, поскольку, при всей своей внешней хрупкости и миниатюрности, девушка на фикус, ну никак не походила. Наконец?таки ей удалось добраться до двери, единственной на всем этаже оказавшейся плотно запертой.
Васса по здравому размышлению решила, что запирают обычно самое ценное, и воззрилась на резные деревянные створки, выполненные с немалым искусством, уже не с эстетической, а со взламывательской целью.
Покрутив ручку замка и повздыхав (медвежатник из девушки был аховый), она решительно подошла к окну. Аккуратно открыла одну из створок и убедилась, что до земли ей в случае неудачи обеспечены пять вздохов незабываемого ощущения полета и симпатичная отбивная по приземлении. Судорожно вздохнула и провела рукой по обледенелому отливу подоконника. Пальцы тут же откликнулись покалыванием на такое пренебрежительное к ним отношение.
'Кто?то кичится своим богатством, но деньги — самая неуловимая из материй этого мира. Они могут внезапно исчезнуть, хотя до этого мига накапливались не одним десятком поколений. Иные пестуют свою красоту, ставя ее во главу угла. Но красота быстро увядает. Вернее всех оказываются те, кто делает ставку на талант и мастерство. Эти вещи спрятать и потерять гораздо сложнее. А твое умение, Васса, заключается в твоих чутких пальчиках. Поэтому береги их. Не морозь, не обжигай. Потерять ловкость, чувствительность легко. Вернуть куда сложнее', — эти слова деда закатным шёпотом тишины звучали в ушах девушки. Васса непроизвольно отдернула пальцы от ледяного, словно вечным холодом поцелованного, подоконника.
Насмешливая красавица Сирона — старшая из двух лун сегодня была особенно надменна, забравшись под самый купол небосвода и взирая с отстраненным видом на бренный мир, впрочем, щедро делясь своим сумеречным светом с последним.
'Так никуда не годится!' — подумалось Вассе. Решительно вздохнув, она тем не менее забралась на узкий подоконник. Уцепившись руками за одну из розеток лепнины, девушка аккуратно, на мысках, сделала первый шаг.
Тонкая подметка туфелек из телячьей кожи пропускала холод так, словно Васса босыми ногами ступала по вычурным дополнениям фасада особняка, именуемым карнизом лишь по причудливой фантазии архитектора. Полоска камня в четыре пальца толщиной, да еще не прямая, как в нормальных домах, а вся в завитушках и волнах. Может со стороны и красиво, но лезть по этому результату разбуженного архитекторского либидо было жутко.
Пальцы, в первые мгновения еще чувствующие шершавую чешую кирпичной кладки быстро задубели. Вассе приходилось прижиматься к стене. От последней веяло холодом, который при одном неверном движении девушки мог стать могильным. Путь небольшой — всего в двадцать локтей длиной — для лицедейки показался сравнимым с паломничеством через белмирские чащобы, простиравшиеся на сотни лин в северной части империи.
Наконец ее нога ступила на узкий подоконник окна кабинета — эскапада Вассы была окончена. Девушка обеими руками ухватилась за очередной выступ и, плюнув на конспирацию, мыском туфли врезала что есть силы по стеклу в районе шпингалета. Обиженный звон и плеяда осколков, полетевшая вниз, заставили лицедейку внутренне сжаться, но никакой реакции на неурочный шум не последовало. Осторожно просунув руку в пробоину, девушка подняла задвижку шпингалета и, тихонько приоткрыв створку, юркой ящеркой проскользнула в вожделенную комнату.
Это и вправду оказался кабинет. Мрачный, строгий, без вычурных излишеств и прикрас, где?то даже голый, как правда, обнажающий пороки и пристрастия своего владельца получше иного обличителя. Столешница, словно ладонь, испещренная множеством едва заметных линий, свивающихся местами клубом змей. Корешки книг на полке, расставленных в одному хозяину ведомом порядке. На некоторых отчетливо виднелись даже характерные бурые пятна или же подпалины. Иные, весьма потрепанные, были и вовсе без названий. Лунный свет как раз запутался в их корешках. Едва девушка ступила на ковер, с виду казавшийся мягким и уютным (а на деле с жесткой, почти не сминающейся под ногами короткой щеткой ворса), в нос сразу же ударил спертый воздух, с едва уловимым, но оттого еще более назойливым сладковатым душком.
Не мешкая более ни вздоха, лицедейка направилась к комоду. Ее пыл — ломать и крушить — слегка охладил вид запертого секретера. Лицедейка поискала взглядом: что бы можно было использовать если не в качестве отмычки, то в роли ее старшего собрата — увесистого ломика? Проведя ревизию, Васса пришла к выводу, что сея почетная роль предоставляется подсвечнику, стоявшему на столе..
Вряд ли мастер, изготовивший его два века назад из отборной стали и покрывший изрядным слоем позолоты, подозревал, в качестве чего неблагодарные потомки будут использовать его творение. Если бы у него имелись хоть смутные подозрения на сей счет, наверняка он изготовил бы основание попрочнее. Впрочем даже слегка погнутое, оно выполнило возложенную на него миссию, разворотив секретерский гений инженерной мысли.
Открыв три ящика, судя по размерам, они?то и предназначались для хранения бумаг и писем, девушка уставилась на кипы листов. Разбирать эти стопки у нее не было ни времени, ни желания. Поэтому, оторвав от юбки две полосы, каждая в ладонь шириной, лицедейка сгребла все бумаги, заодно прихватив и те, что были на столе. Уложив все в одну кучу она перевязала добычу импровизированной веревкой крест — накрест, словно это была стопка газет.
Посчитав на этом свою миссию выполненной, Васса направилась к окну. Тихонько открыла створку, над стеклом которой до этого варварски надругалась, и посмотрела вниз. Похоже, что на сегодня лимит везения у лицедейки был исчерпан: под окном как раз остановился кто?то из прислуги и с большим вниманием рассматривал осколки. Нежданный свидетель, по — видимому, пока не догадался о причине их возникновения — иначе бы точно задрал голову повыше. Не тратя времени на лишние раздумья, девушка, словно героиня древней баллады, кинула вниз 'воздыхателю' вещь своего из гардероба на память. Единственное отличие — славные фьеррины, воспетые странствующими менестрелями, обычно предпочитали сбрасывать с балконов платочки, ну на крайний случай, мантилью или шаль. Васса же ограничилась двумя лоскутами юбки, крепко обнимавшими корреспонденцию всерадетеля. Таким образом, весил 'подарок на память' в общей сложности не меньше четверти пуда.
Слуга, вышедший в неурочный час на ночной променад в компании умыкнутого окорока, не ожидал такого подарка судьбы свыше и рухнул на стылую землю, аки сраженный в бою пехотинец (впрочем, не расставаясь с законно уворованным с господской кухни трофеем).
- Предыдущая
- 16/62
- Следующая
