Хроники Нарнии. Том 1 - Льюис Клайв Стейплз - Страница 13

• Предыдущая
• 13/95
• Следующая

 — Хорошо. Иди, но возвращайся как можно скорее, — попросил Дигори. — Все это просто жуть! Нам надо придумать какой-нибудь план.

 — Это все твой дядя Эндрю, — сказала Полли. — Вся эта неразбериха началась из-за его Магии.

 — И все-таки возвращайся, прошу тебя. Пропади все пропадом, не бросишь же ты меня одного в такой кутерьме!

 — Я пойду домой по нашему коридору, — холодно ответила ему Полли. — Так будет быстрее. А если хочешь, чтобы я вернулась, то, может быть, попросишь у меня прощения?

 — Просить прощения? — воскликнул Дигори. — Только девчонки могут говорить об этом в такой кутерьме! Что я тебе сделал?

 — О, разумеется, ничего, — саркастически усмехнулась Полли.

 Сущие пустяки. Всего-навсего чуть не вывихнул мне руку в той самой комнате с восковыми фигурами. И всего-навсего один такой слабенький удар молоточком по колокольчику, слабоумный ты идиот! Ну, о том, что в лесу ты позволил ей ухватить себя перед тем, как мы прыгнули в наш пруд, и упоминать не стоит. Пожалуй, это все.

 — Ох! — удивился Дигори. — Пожалуй, все так и было. И мне очень жаль. Мне действительно очень жаль, что я сделал эти глупости в комнате с восковыми фигурами. Ну вот — я прошу у тебя прощения. И еще прошу тебя, чтобы ты была хорошей и вернулась. Если ты не вернешься, я буду просто в ужасном положении.

 — Да, я даже не знаю, что теперь с тобою будет... Но не бойся: это ведь не тебе, а мистеру Кеттерли она пообещала, что он будет сидеть на раскаленном железе и лежать на глыбах льда.

 — Да нет, дело не в этом, — объяснил Дигори. — Меня беспокоит, что будет с мамой. Ты только представь, что эта тварь вдруг откроет дверь и войдет к ней в комнату. Она же перепугает ее до смерти.

 — Ох, я понимаю, — сказала Полли изменившимся тоном.

 — Что ж, хорошо. Мы помирились. Я вернусь, как только смогу. Но теперь мне надо уйти.

 И она выскользнула через дверцу в туннель. Этот темный закоулок между балками, стеной и крышей, который еще недавно казался волнующе таинственным и обещал столько приключений, теперь был для Полли воплощением покоя и уюта.

 ...Теперь нам надлежит вернуться к дяде Эндрю. Его бедное старое сердце бешено колотилось, когда он, пошатываясь и спотыкаясь, спускался по чердачной лестнице, вытирая лоб носовым платком. Добравшись до своей спальни, он запер за собою дверь. Первое, что он сделал, — нащупал в платяном шкафу бутылку, которую он всегда прятал здесь от тети Летти. Налив себе полный стакан какого-то противного взрослого пойла, он выпил его залпом. Потом глубоко вздохнул.

 — Честное слово! — сказал он. — Я ужасно взволнован! Просто потрясен! И это в мои годы!

 Он налил второй стакан, выпил и его, а потом принялся переодеваться. Вы уже не видали такой одежды, но я ее еще застал. Сначала он пристегнул очень высокий, лоснящийся, негнущийся воротничок — такой, что из-за него приходилось все время держать подбородок высоко задранным; надел белый жилет с муаровым узором и протянул спереди золотую цепочку от карманных часов. Затем настала очередь его лучшего сюртука — из тех, что надеваются только на похороны и свадьбы. После чего он взял свой лучший цилиндр и начал полировать его. На туалетном столике была ваза с цветами (ее туда поставила тетя Летти); он вынул один цветок и вдел в петлицу. Потом достал чистый носовой платок — очень красивый, теперь таких уже не купить, и капнул на него несколько капель из флакончика с духами. В довершение всего взял монокль на плотной черной ленте и вставил себе в глаз. Наконец, подошел к зеркалу и начал себя внимательно рассматривать.

 Дети простодушны по-своему, а взрослые совсем по-другому. В этот момент дядя Эндрю начал впадать в присущую взрослым глупость. Теперь, когда Колдуньи не было с ним рядом, он очень быстро забыл, как страшно она его перепугала, и все больше и больше думал о ее необыкновенной красоте.

 — Дьявольски изысканная женщина, сэр! — говорил он себе. — Поразительная женщина! Великолепное создание!

 Каким-то образом он ухитрился даже забыть, что это “великолепное создание” доставили дети. Ему теперь казалось, что именно он своей магической мощью вызвал ее сюда из какого-то неведомого мира.

 — Эндрю, мальчик мой! — продолжал он, красуясь перед зеркалом. — Для своих лет ты чертовски хорошо сохранился. Вы очень представительный мужчина, сэр!

 Как вы уже поняли, глупый старик и в самом деле начал уже воображать, что Колдунья сможет проникнуться к нему любовью. Возможно, сказалось действие упомянутых двух стаканов. К тому же он оделся в свой лучший костюм. Но главная причина тому — он был тщеславен, как павлин, — отчего, кстати, и стал чародеем.

 Он отпер дверь, спустился вниз по лестнице, кликнул горничную и велел ей вызвать кэб — в те дни у всех была уйма прислуги, — а сам заглянул в гостиную. Там он, как и ожидал, обнаружил тетю Летти. Она чинила матрас, который был расстелен на полу возле окна.

 — Ах, Летиция, дорогая! — начал дядя Эндрю. — Мне сейчас надо... эээ... уйти. Будь хорошей девочкой, одолжи мне десять фунтов.

 Девочкой он называл тетю Летти, когда хотел задобрить ее.

 — Но, Эндрю, дорогой, — отвечала тетя Летти своим спокойным и твердым голосом, не подняв даже головы от работы. — Сколько раз я тебе говорила, что не дам тебе денег в долг!

 — Но я тебя умоляю, дорогая моя девочка, не ставь меня в затруднительное положение! — продолжал дядя Эндрю. — Для меня это очень важно. Ты поставишь меня просто в чертовски трудное положение, если не дашь денег.

 — Эндрю, — сказала тетя Летти, подняв голову и глядя ему прямо в глаза. — Почему вам не стыдно просить у меня деньги?

 Это была очень скучная история, какие обычно бывают между взрослыми. Вам надо только знать, что за вопросом тети Летти скрывалось следующее: этот дядя Эндрю, нигде не работая, предоставив тете Летти “устраивать свои дела, как ей лучше”, постоянно посылал ей свои счета за бренди и сигары, приводившие ее в ужас, но эти счета ей в конце концов приходилось оплачивать. Благодаря этому дядя Эндрю сделал “дорогую Летти” намного беднее, чем она была тридцать лет назад.

 — Дорогая моя девочка! — воскликнул дядя Эндрю. — Ты же ничего не знаешь! Мне сегодня предстоят некоторые непредвиденные, но совершенно необходимые расходы. Небольшое увеселение. Не будь такой брюзгой!

 — И с кем же вы, Эндрю, намерены предаться этим увеселениям? — ледяным тоном спросила тетя Летти.

 — Ээээ... с очень знатной особой, которая нанесла мне визит.

 — Должна вам сказать, Эндрю, что вы непревзойденный лгун! — заявила тетя Летти. — Я же знаю, что в течение минувшего часа никто не коснулся кольца колокольчика у двери.

 И в этот момент дверь неожиданно распахнулась. Тетя Летти оглянулась и в изумлении увидела, что на пороге стоит женщина огромного роста в диковинной и роскошной одежде, с обнаженными руками и мечущими пламя глазами. Это была Колдунья.

 Раб! Сколько времени мне еще ждать экипаж? — громовым голосом спросила Колдунья.

 Дядя Эндрю попятился. Теперь, когда она сама явилась к нему, все глупые мечты, которым он предавался перед зеркалом, мигом испарились из его головы. Но тетя Летти сразу же поднялась с колен и вышла на середину комнаты.

 — Могу я узнать, Эндрю, кто эта молодая особа? — спросила она ледяным тоном.

 — Знатная иностранка... очень важная особа... — заикаясь, пролепетал дядя Эндрю.

 — Вздор! — заявила тетя Летти и, повернувшись к Колдунье, сказала: — Немедленно убирайтесь из моего дома, вы — бессовестная потаскушка! Или я вызову полицию!

 Она подумала, что Колдунья какая-нибудь циркачка или что-то в этом роде. К тому же, она не считала одежду без рукавов сколь-нибудь приличной.

 — Кто эта женщина? — спросила Ядис. — На колени, ничтожная, пока я тебя не испепелила!

• Предыдущая
• 13/95
• Следующая