Пансион искусных фавориток. Борьба за власть - Богданова Екатерина (1) - Страница 7

– Не стоит беспокоиться, мы работаем над решением этой проблемы, – неохотно проговорил император.

– Занятное чтиво, – указала я на контракт, старательно прикрываемый локтем императора. – Нашли что-то новое или освежаете в памяти свои супружеские права и обязанности?

Анторин встал, повернулся к советнику Караю и возмущенно спросил у него:

– Что ты сделал с принцессой Саминкарой?

– Императрицей, – небрежно поправила я.

– Возможно, слегка разозлил, – предположил Карай.

– А возможно, и не слегка, – тем же небрежным тоном добавила я. Взяла в руки контракт и уселась в стоящее сбоку от стола кресло. – Не обращайте на меня внимания, я подожду, пока вы решите все насущные вопросы, а потом внимательно выслушаю всю имеющуюся информацию о покушениях на меня. Пункт 2.7, если мне не изменяет память. – Перевернула страницу и радостно добавила: – Не изменяет! Так и есть! И в этом пункте вполне доступно излагается, что все вопросы относительно моей безопасности должны согласовываться со мной лично.

В комнате воцарилась полная тишина, нарушаемая только шелестом перелистываемых мной страниц контракта.

Подождав пару минут, я решила, что этого времени было вполне достаточно, чтобы мужчины осознали сказанное и поняли всю степень моего недовольства отклонением от пунктов скрепленного магией и законодательствами двух держав договора. Я встала, вернула контракт на стол и осведомилась:

– Вы готовы?

– К чему? – с подозрением спросил Анторин.

– К исповеди, муж мой, – усмехнулась и добавила: – Так и быть, про личные грехи можешь не рассказывать. Меня интересует только то, – указала на контракт, – что касается моей личной безопасности.

Император поморщился, бросив взгляд на брачный договор, но промолчал, только указал на Карая. После чего поспешил удалиться, сославшись на неотложные государственные дела.

– За что мне это наказание? – простонал советник Туманный, по-видимому вопрошая у несправедливой вселенной, за что она послала ему меня.

– Видимо, есть за что, – философски изрекла я, вновь устраиваясь в кресле и кутаясь в халат. – Приступайте. Я внимательно слушаю. И не тяните время, мне еще нужно успеть переодеться к собранию вдов-меценатов, – поторопила недовольно поглядывающего на меня мага.

– Кстати, о собраниях, – подозрительно взбодрился Карай. – Сейчас, к сожалению, нет времени на беседы подобного рода. Сегодня ведь прибывает возренийское посольство, а вы еще совершенно не готовы к встрече с соотечественниками и родственниками.

– И как же я, по вашему, должна подготовиться? Выучить наизусть хвалебную оду наминайскому уюту и умению привечать чужестранцев? Или, может быть, вы ожидаете от меня трепетного предвкушения радостного воссоединения с семьей? – поинтересовалась, даже не собираясь вставать. – Не увиливайте, рассказывайте.

– Знаете, а вы не так далеки от истины в своих предположениях, как думаете, ваше величество, – усмехнулся советник. – Ах да, совершенно забыл упомянуть, что к посольству присоединилась одна весьма талантливая портретистка, снискавшая репутацию профессионала своего дела при возренийском дворе. Нам удалось выяснить, что преподнесенный вами императору свадебный подарок является результатом ее работы, и я посчитал нелишним пригласить эту талантливую женщину к наминайскому двору, чтобы она запечатлела на холсте всю императорскую семью.

Во время этой речи Карай с явным удовольствием наблюдал за изменениями моего лица. Как ни старалась, но я не смогла скрыть сначала радости, а потом панического ужаса от известия, что сегодня увижусь с сестрой. И советник Туманный знает о нашем родстве, иначе не обратил бы внимания на какую-то художницу. Увидеться с Виколлой было бы для меня величайшим счастьем, если бы не одно «но». Есть только одна причина прибытия моей сестры в Наминай – ее собираются использовать как рычаг влияния на меня. Брачный контракт не позволяет наминайцам воздействовать на меня магически или физически, и они нашли мое единственное слабое место – ту, ради которой я сознательно и без принуждения пойду на любые уступки.

Вопрос о собственной безопасности отошел на второй план, теперь я могла думать только о безопасности Викки.

– Вы подлец, советник Туманный, – проговорила с ледяным спокойствием, которого не ожидала от себя в такой ситуации. После чего встала и вышла из кабинета.

– Постойте, я провожу вас во дворец, – окликнул меня Карай.

– Не стоит утруждаться, – ответила, направляясь к портальной двери в гостиной своего венценосного фиктивного супруга – Я прекрасно ориентируюсь как в доме своего мужа, так и в собственном дворце.

Только отчаянный хлопок дверью выдал мое истинное состояние.

К прибытию посольства, а следовательно, и моей сестры я готовилась с особым тщанием, понимая, что, возможно, не смогу все время контролировать свои эмоции. Макияж и наряд подбирала сама и даже настояла на том, чтобы пансионерки мадам Габорнари покинули мои покои. Помогала мне верная Авройя, которая и сама была чрезвычайно взволнована. Фрейлине каким-то образом удалось узнать, что в составе возренийского посольства будет некий знакомый ей молодой маркиз, с землями отца которого некогда соседствовало поместье ее родителей. У девушки так горели глаза и тряслись руки, что сразу было видно – речь идет о первой любви. Я смотрела на пылающее румянцем, вопреки обыкновению, личико и завидовала своей фрейлине. Она еще совсем юна, как, впрочем, и я, и тратит свою юность на то, для чего рождены все мы. Я же, достигнув возраста, когда многие уже успевают обзавестись детьми, не имела ни времени, ни возможности даже помыслить о том, чтобы взглянуть на кого-то именно как на мужчину, а не на предполагаемый источник опасности либо объект для манипулирования.

Завершающим штрихом моего туалета стал непопулярный среди наминайских леди складной веер. Либо меня посчитают чудачкой, учитывая магически подкорректированный климат окружающего Намию пространства, либо я введу моду на новый, довольно элегантный, на мой взгляд, аксессуар.

Выходя из покоев, я впервые за долгое время поступила импульсивно и необдуманно, руководствуясь только собственными желанием и интуицией – подхватила на руки Клеору и отправилась во двор левого крыла, где решено было провести официальную встречу посольства. Это позже все разбредутся по своим делам и до возренийских гостей никому, кроме политиков, не будет дела, а сначала наминайцы во всей красе продемонстрируют свое гостеприимство в целом и соблюдение условий брачного контракта в частности.

Не знаю, подействовала ли на меня тревога за сестру или безрадостные мысли, навеянные волнением Авройи, но, заняв свое место на возвышении перед аллеей фонтанов, я то и дело ловила на себе взгляды мужчин. И только сейчас начала замечать, что многие молодые наминайцы смотрели на меня не с презрением, как на бездаря, а с интересом, и это был далеко не политический интерес. Невольно и сама начала рассматривать прогуливающихся мимо мужчин, стараясь отрешиться от всплывающих в памяти данных о них. Наминайцы привлекали взгляд своей экзотической для любой возренийки внешностью – смуглые, по сравнению со светлокожими возренийцами, высокие и с более развитой мускулатурой. Маги даже двигались несколько иначе, более плавно и гармонично.

Взгляд остановился на привлекательном, даже можно сказать, красивом черноволосом мужчине с нетипичными для наминайцев серыми глазами. Удивило, с какой яростью эти глаза меня сверлят. Стало даже немного досадно, что такой мужчина смотрит на меня не с проскальзывающим во взглядах многих его соплеменников интересом. А потом как ледяной водой окатило: это Карай! И конечно же он в ярости, ведь у меня на коленях гордо восседает ненавистная ему вуймора, из-за которой он даже приблизиться, чтобы сказать очередную колкость, не может! И как я могла подумать об этом жутком типе как о красивом мужчине?

Они появились из портала прямо перед тронным помостом, разряженные по последней возренийской моде, стараясь за высокомерием скрыть страх перед магическими перемещениями. В центре делегации стоял король Возрен Седьмой, по левую руку от него наследный принц Возрен, а по правую, что оказалось сюрпризом даже для Анторина, величественная и прекрасная королева-мать. Она выглядела моложе собственного сына лет на двадцать и снисходительно улыбалась, наслаждаясь всеобщим удивлением.